"Фантастика 2025-44". Компиляция. Книги 1-26 - Арсентьев Александр Сергеевич

— Ну давай, рассказывай, — с заговорщицким видом понизив голос, проговорила Тамара. — Как ты тут? Ну, то есть не тут, а в Москве? Я смотрю, уже выступать ездишь?

— Ага, — кивнул я. — Да все отлично! Сложилось все так, как мне и мечталось тогда, в лагере. Попал в «Динамо», вроде бы что-то получается. Условия отличные, ребята все тоже нормальные, кормят нас хорошо. Недавно были на сборах — и сразу сюда, на чемпионат. Вот, будут мои первые выступления на таком уровне.

— Вот это ты молодец! — восхищенно выдохнула Тамара. — Нет, ну я всегда, конечно, в тебя верила! Ты, знаешь… — она ненадолго задумалась, подбирая нужный эпитет. — Ты целеустремленный, во! И упертый очень. Это сразу заметно, такая черта. Когда человек готов что угодно сделать, через все, что хочешь, пройти, но добиться своего во что бы то ни стало!

— Ну так, а как в нашем деле иначе-то, — возразил я. — Спорт — он на то и спорт, чтобы преодолевать и себя, и обстоятельства. И даже если упал, все равно подниматься и идти вперед.

— Ну, так-то оно, конечно, так, — согласилась со мной Тамара. — Но все-таки, знаешь, и в спорте бывают такие ребята, которым стоит один раз где-то проиграть, ну или просто в ту же секунду не получить желаемого результата. И все — глядишь, они уже лапки сложили, все бросили, всем рассказывают, какая у них жизнь несправедливая… А ты вот не такой. Я больше чем уверена, что если бы ты вдруг в какой-то момент решил оставить бокс и заняться чем-то ну прямо вот совсем, принципиально другим — ты бы и там быстро добился впечатляющих успехов! Хоть в науке, хоть, не знаю, в путешествиях или в живописи…

— Ага, — развеселился я от такого количества комплиментов в свой адрес. — Особенно в живописи. Из меня художник такой, что моими рисунками только детей можно было бы на ночь пугать в том же самом лагере.

— Да это не важно! — на полном серьезе отмахнулся Тамара. — Я же не про твои умения. Я про то, что у тебя… понимаешь, у тебя глаза горят, когда ты за что-то берешься. Тебя твое дело захватывает, и ты идешь вперед, несмотря ни на что! Поэтому я и не удивилась, когда встретила тебя на чемпионате. Кому здесь еще выступать, как не тебе?

— Спасибо, — искренне сказал я. Мне было лестно и приятно такое мнение со стороны Тамары, но одновременно становилось уже неудобно — слишком уж усиленно она меня нахваливала. Я решил сменить тему нашего разговора и спросил: — Слушай, как там дела у Романа-то?

— Ой, даже говорить не хочу, — улыбка тотчас же пропала с Томиного лица, и она с досадой махнула рукой. — Я ведь его, можно сказать, практически и не вижу. Все время где-то пропадает. А еще он тут… — она сконфуженно замолчала, как будто бы сомневаясь, можно мне о чем-то рассказывать или нет.

— Что он? — переспросил я. Тамара еще немного посомневалась и решилась:

— Да понимаешь, что-то ему тут в голову ударило, не пойму, с чего… он чуть на меня руку не поднял. Это очень мягко выражаясь, — со значением проговорила она. — Сама не понимаю, что с ним происходит. Ладно, я даже говорить об этом не хочу. Давай лучше о хорошем. Я тут в гостинице живу, недалеко. Ты же все равно будешь здесь еще как минимум несколько дней, а может, потом и у родителей погостить останешься? Так забегай ко мне в гости-то. Чайку попьем, поболтаем. Забежишь?

— Забегу, — с готовностью кивнул я. — С удовольствием! Вот прямо на днях и забегу!

Спору нет, мне ужасно хотелось пообщаться с Тамарой. Тем более что эти несколько месяцев вместили в себя столько разных событий, что период моего пребывания в пионерском лагере уже воспринимался почти что как далекое прошлое, которое было приятно повспоминать, как взрослые люди порой вспоминают свое детство. Но еще интереснее мне было узнать, что же такого произошло с Ромой, что он вдруг стал срываться в рукоприкладство. И на ком! — на женщине! Насколько я успел его узнать, на него это было не слишком похоже.

Задумавшись обо всем этом, я даже позабыл, что вообще-то пришел в зал для разминки. А когда я усиленно о чем-то размышлял, то чаще всего сопровождением моим размышлениям становилась монотонная ходьба. Так получилось и на этот раз: ноги сами вынесли меня обратно на улицу, где я снова стал вышагивать взад и вперед вдоль входа в спорткомплекс, переваривая встречу с Тамарой.

Вдруг послышался громкий звук тормозов, и дорогу мне преградила та самая красная «копейка», которая в прошлый раз так оперативно исчезла из поля зрения патрульных. Неизвестный мне водитель резко остановил машину буквально в метре от меня.

Из жигуля неспешно вышли двое крепких молодых парней. Если бы они были одеты по-другому, а еще жевали бы жвачку или грызли семечки, то выглядели бы уж совсем как братки из девяностых. Впрочем, и сейчас они были на них изрядно похожи. Вообще, такие персонажи во все времена выглядят примерно одинаково. И живут тоже.

— Что такое, мужики? — как можно спокойнее ответил я. В таких ситуациях ни за что нельзя выдавать агрессору свою тревогу или уж тем более страх. — Какие-то проблемы?

— Ага, — кивнул один из бугаев. — Проблемы. И очень серьезные. Только не у нас, а у тебя. Сейчас будут.

— А что случилось? — спросил я, продолжая разыгрывать из себя святую невинность. Хотя, честно говоря, разыгрывать-то особенно и не приходилось: я ведь и в самом деле пока что ни хрена не понимал.

— Садись в машину, — кивнул второй бандюган.

— Зачем? — переспросил я.

— Котенка маленького покажу, — ухмыльнулся первый. — И конфетку вкусную дам.

— Слушайте, мужики, я хоть и помоложе вас, но все равно уже давно не в детском саду. Скажите русским языком, что происходит?

— А раз не в детском саду, — рявкнул второй, — тогда какого хрена ты нам тут идиотские вопросы задаешь? Тебе сказали — садись в машину, значит, садись! И можешь не трястись от ужаса — никто с тобой ничего не сделает. Во всяком случае, пока. Просто покатаемся да поговорим.

— Да мне и здесь неплохо, — пожал я плечами. — Говорите, что хотели.

— Слышь, ты не понял, что ли, — завелся и первый упырь тоже. — Тебе как человеку говорят — садись в машину!

— Не буду я никуда садиться, — отрезал я. — Хотите говорить — говорите здесь, а я никуда с вами не поеду. Если не устраивает — гуляй Вася.

— Гляди-ка, — осклабился второй. — А говоришь — не из детского садика. А ведешь себя как малолетка какая-то. Значит, как гастролировать и людей обманывать — здесь ты быстро соображаешь, да? А как приходит время отвечать за свои поступки — сразу штанишки намочил. Давай, еще начни нам рассказывать, что ты не понимаешь, в чем дело, что ты ни при чем… что там еще маленькие детки обычно плетут, когда их папочка ремнем отшлепать собирается?

— Штанишки гляди сам не намочи, — спокойно возразил я. — Я тебе еще раз повторяю: если есть что сказать — говори здесь. А если нет, так зачем мы тогда время тратим?

— А с тобой уже говорят, если ты не заметил, — ухмыльнулся первый бандит. — И, как можешь убедиться, пока что по-хорошему. Или ты по-хорошему не понимаешь, а?

Сценарии таких «разговоров» я знал наизусть и зачастую мог предсказать едва ли не каждую следующую фразу или действие нападающих. И разница в эпохах с девяностыми, как выяснялось прямо сейчас, нисколько не была тому помехой. Менялся лексикон, одежда, аксессуары, машины — но повадки этих горилл и суть всего разговора оставалась прежней. Я прекрасно понимал, что никаким «по-хорошему» тут уже и не пахнет, и что если я сяду в машину, то имею неплохие шансы оттуда не выйти. Или выйти, но не здесь и не сейчас. А все эти якобы уговоры всегда ведутся только для отвода глаз. Самое смешное, что все братки всегда знают, чем занимается каждый из них в отдельности и все они в целом. Но при этом им зачем-то нужно каждый раз выглядеть не нападавшим, а тем, кого спровоцировали, а он, бедняжка, не выдержал. Отсюда и внешние попытки «поговорить по-хорошему».

Однако затягивать всю эту дипломатию у меня не было ни малейшего желания. Скоро открытие чемпионата, да и вообще — к чему попусту тратить время на никому не нужные ритуалы? Не кино же снимаем. Развязка в любом случае уже напрашивается, так пусть она по крайней мере не заставляет себя ждать. Поэтому на последнюю бандюганскую реплику я спокойно ответил: