Василий Головачев - Запрещенная реальность. Перезагрузка
Зал для занятий был ещё пуст. В нём располагались ряды стульев на полсотни сидельцев, подиум с пюпитром для лектора и музыкальные колонки. Над подиумом висел шар, обклеенный кусочками зеркал.
Один из углов зала был отгорожен зеркальной стеной с дверью, где и обретались, очевидно, гуру центра.
Из небольшой конторки слева от двери выглянул дюжий молодой малый в чёрно-сером комбинезоне. Лицо у него было рябое и сонное.
– Рано ещё.
– В самый раз, – отрывисто сказал Самандар, вторично показывая удостоверение. – Хозяева здесь?
– Готовятся.
– Свободен.
– Велено никого… э‑э, не пускать, – заикнулся охранник.
– Со мной ОМОН, так что сиди в своей конуре и не рыпайся. – Самандар сделал знак спутникам. – Пошли.
Дверь в кабинет владельцев центра открылась бесшумно.
Помещение было небольшое, метров на десять. В нём стояли стол, кресло и диван, холодильник-бар и компьютер под столом. На столешнице светился пузырь объёмного экрана.
У зеркала над тумбочкой сидела молодая размалёванная женщина, примеряла рыжий парик, одетая в нечто напоминающее изумрудный хитон.
Мужчина, молодой, с развитой мускулатурой, типичный мачо, напяливал на себя седой парик. Лицо у него было приятное, смуглое, нос горбинкой, но губы кривились неприязненно, а в глазах стоял лютый холод, от которого у Матвея непроизвольно свело скулы. Обернувшись, глава семьи нахмурился, увидев незнакомых мужчин.
– Вы ко мне, граждане? Занятия начнутся через полчаса.
– Господин Садыкбаев Ильяс Саидович? – осведомился Самандар голосом радиодиктора времён Великой Отечественной войны.
Брови владельца центра изогнулись домиком:
– Вы не ошиблись. Хотите записаться на тренинг? Мирра, запиши их в кондуит. Условия обучения вам известны?
Самандар молча положил на столик перед Садыкбаевым чёрную визитку «Стопкрима».
– Вас предупреждали две недели назад. Помните?
Глаза владельца центра потемнели, метнули молнии.
– Вы понимаете, чем шутите?!
– Мы не шутим, родной, – ровным голосом сказал Котов‑старший. – Тебя предупредили, чтобы ты закрыл школу и уехал из России в свою родную Киргизию. Ты не врубился, теперь очередь за нами.
– Илья? – удивлённо проговорила жена Садыкбаева, перестав возиться с париком. – Ты терпишь? Позови охрану!
– Кто вы такие, чёрт побери?! – взвился брюнет.
– «Чистильщики», – тем же тоном сказал Василий Никифорович. – К вашим услугам. Шутки кончились, пора платить.
– Да я вас… как мышей! – Садыкбаев выхватил из кармана халата смартфон, быстро набрал номер: – Климентий Баширович? Тут ко мне…
Матвей сделал шаг вперёд и выхватил из руки Садыкбаева телефон так быстро и ловко, что тот не успел отреагировать, передал Самандару.
Вахид Тожиевич глянул на экранчик мобильника, поправил на губе родинку микрофона своего айкома.
– Виктор, пробей номерок… – Он продиктовал набранный хозяином номер.
Садыкбаев бросился к нему и нарвался на защитную позицию Матвея – рука горизонтально вытянута, ребро ладони целится в горло.
– Галимов, ко мне! – крикнул брюнет, пытаясь ударить Матвея рукой, потом ногой. Человеком он был жилистым, сильным, но попытки сбить Матвея с ног не прошли, и в конце концов он оказался на полу, охнув, когда ему завернули руки за спину.
– Не трогай его, бандит! – очнулась рыжеволосая Мирра, бросаясь на Матвея кошкой.
Тут уже пришлось вмешаться Котову-старшему, который действовал не менее решительно, чем сын.
В течение нескольких секунд визжащая женщина, извиваясь в руках Василия Никифоровича, стараясь расцарапать ему лицо ногтями, оказалась на диване со связанными за спиной руками и наклейкой скотча на губах. После этого Василий Никифорович помог связать главу секты, оставив его лежать на полу.
Командир группы обеспечения из подразделения Синельникова позвонил через две минуты. Самандар выслушал ответ, сказал: «Займитесь им», – повернулся к Котову.
– Он звонил майору Синицыну, начальнику отдела по борьбе с незаконной предпринимательской деятельностью ЦАО.
– Хорошая «крыша», – кивнул Василий Никифорович. – Этот майор проходил по нашим спискам?
– Нет, но мы предполагали, что муниципалов поощряет кто-то сверху. Ничего, он теперь на очереди в разработку. – Самандар повернулся к мычащему Садыкбаеву. – Мораль читать не буду, ты всё равно не последуешь совету. Первое предупреждение тебя тоже не подвигло сменить род деятельности, поэтому мы сегодня не просто судьи и палачи, мы – корни твоих будущих страшных снов. Вместе с тобой будут наказаны все, кто тебя прикрывал: полиция, местные чиновники и арендатор, знавший, чем ты занимаешься. Об этом ты узнаешь сегодня из теленовостей. За тобой семь недавних суицидов твоих учеников и три десятка душевнобольных, требующих лечения. Думаю, их больше на самом деле. Поэтому пощады не будет. Старик, помоги.
Котов подошёл к нему.
Самандар достал из кармана особой формы нож, рукоять которого образовывали буквы «СК».
– Подержи.
Василий Никифорович перевернул дёргающего ногами, вспотевшего и дурно пахнущего Садыкбаева, на бок, утвердил его руку на полу, и Самандар одним точным ударом отхватил ему большой палец.
Рыжеволосая Мирра завизжала, стала дёргаться, выпучив глаза.
Самандар достал бинт, перебинтовал руку наказанного, вытер нож, спрятал.
– Если не выполните рекомендации «чистилища», наказание будет иным. И никто, официально подчёркиваю, никто не поможет! – Он посмотрел на женщину, наставил на неё палец. – Я знаю, откуда вы достаёте материалы и кто разрабатывает вам тексты тренинговых интерактивов. Очередь за ними. Сегодня я тебя милую, завтра – не пощажу! Лежите смирно четверть часа, за вами присмотрят наши люди.
Самандар жестом показал спутникам на дверь и первым вышел из кабинета владельцев «Лайф-спринт». За ним последовали Котовы.
Охранники мялись в зале, не решаясь выяснить, что происходит. Они слышали шум, но не поняли его причину.
– Там кто-то кричал… – неуверенно сказал ряболицый.
– Увольняйтесь с этой работы, – сказал Вахид Тожиевич бесстрастно. – Иначе и вам придётся отвечать. Зайдите к ним через полчаса.
В кабине самандаровской «Мазды» Василий Никифорович повернулся к не проронившему ни слова сыну.
– Похоже, ты не в восторге от акции.
– Они… были… безоружны, – пробормотал Матвей.
– А ты хотел, чтобы они встретили нас огнём из автомата? Их оружие – ложь и презрение к людям, что намного страшнее.
– Я понимаю… но не хочу быть… палачом.
