Роман Глушков - Турнир
Стоит ли овчинка выделки? Я оглянулся на уже почти невидимый отсюда «Приют отшельника». Сомнительно, что десантники так просто отпустили меня восвояси, но турбазу они еще не покинули. Кажется, у них и впрямь не нашлось запасных ключей от снегоходов. А чтобы погнаться за мной на бронетехнике, ее холодные двигатели требовалось сначала прогреть, на что также было необходимо время…
– Будь ты проклята, мерзкая железяка! – выругался я, сворачивая с дороги на тропку, которую протоптал три часа назад и которая вела к моему тайнику. Там, где я смог пройти по снегу пешком, «Полярис» двигался и вовсе без труда. На путь к нужному месту и сооружение тайника мне понадобилось минут двадцать. Верхом на снегоходе я заберу артефакт и вернусь обратно на дорогу минут за пять. В общем, если не промешкаю, дело должно выгореть.
И правда, выгорело! Все, без остатка… Жаль, только не дело, а горючее в снегоходе. В пылу погони я не заметил маленький моргающий сенсор на приборной панели. Да что там, я вообще на нее не смотрел – едет машина, и ладно. Но даже если бы смотрел, это ничего не изменило бы. У меня все равно не было возможности ни дозаправиться, ни пересесть на другой транспорт.
«Полярис» зачихал, а потом заглох и встал как вкопанный, не дотянув до тайника около полусотни метров. То, что все очень хреново, я понял после трех безуспешных попыток вновь завести двигатель. Он упорно не хотел оживать, несмотря на потуги стартера. Поэтому у меня не осталось выбора, кроме как бросить умершую технику и проделать оставшийся до цели путь пешком.
Метка, на которую мне предстояло ориентироваться в поисках артефакта, осталась на месте. Я без проблем достал его из тайника и переложил в карман. Этот пакаль мы обозвали «трефовым королем» – из-за изображенного на нем монаха, несущего большой крест. Я выбрал его из прочих без какого-либо расчета – просто взял наугад одну из трех золотых пластинок и все. Если он обладал аномальным свойством, мы это еще не выяснили, поскольку собирались сегодня обойтись без волшебства. И пока, несмотря ни на что, мне это удавалось.
Я окинул взглядом раскинувшийся внизу лес. Трудно сказать, вышли мои люди на позиции или пока нет. Еще не стемнело, и они могли быть только на полпути к нужной опушке. Хотя, даже если они прибыли туда досрочно, все равно, пока я не достигну снеговой границы, они не в силах прикрыть меня огнем.
Итак, что мне делать дальше? Спуск на санях являл собой экстренный выход из ситуации. Однако это могло завершиться для меня не только поломанными конечностями, но и свернутой шеей. Которой я пока что очень дорожил. В свою очередь, возвращение на дорогу без снегохода сулило неминуемую встречу с десантниками, а они, в отличие от санного спорта, прикончат меня с большей гарантией. При условии, что они все-таки пустились в погоню. Но в данный момент я не мог это ни подтвердить, ни опровергнуть.
Подтверждение не заставило себя ждать и в мгновение ока избавило меня от колебаний. Где-то наверху, на непросматриваемом отсюда участке склона раздался хлопок, похожий на выстрел из подствольного гранатомета. А в следующий миг мой «полярис» взорвался, полыхнув огнем и разлетевшись на обломки.
Враг красноречиво намекнул, что мне не следует тут задерживаться. Спускаясь по дороге, он сначала заметил не меня, а брошенный мною снегоход. И неминуемо нанес удар. Что десантникам с успехом и удалось, даром что «Полярис» и так был уже бесполезен.
Я ожидал чего-то подобного, но думал, что все-таки увижу преследователей до того, как те начнут стрелять, и потому на миг растерялся. А когда взял себя в руки, противник уже показался мне на глаза. Он двигался по дороге колонной из двух «уазиков», «тигра» и БТР. Последний вез пассажиров также сверху, на броне. Среди них, надо полагать, и находился гранатометчик, заметивший сверху мой снегоход и тут же подбивший его.
Засечь меня им тоже будет раз плюнуть. В снегоходе не осталось горючего, поэтому оно не выплеснулось при взрыве на снег, не загорелось и не скрыло меня от врага дымовой завесой. В моем распоряжении была разве что парочка торчащих из снега камней. Но они являлись плохой защитой от гранат и пуль крупнокалиберного пулемета. И пока те и другие не обрушились на уступ, где я сейчас сидел, мне следовало срочно его покинуть.
Хочешь не хочешь, придется прыгать в сани и скатываться по склону. Если повезет, я домчусь до снеговой границы, а оттуда до леса уже рукой подать. Главное, чересчур не разгоняться и смотреть в оба, куда катишься. Тогда авось дело и выгорит… На сей раз – в образном, а не в прямом смысле слова.
Я спрыгнул на склон, который у края уступа еще оставался пологим, и на нем можно было устоять. Чтобы добраться до припрятанных мною ниже саней, требовалось пробежать еще десяток шагов. А потом – упасть в них, оттолкнуться и поминай, как звали!.. Ничего сложного. Я мог быстро проделать это не только днем, но и ночью, а также под огнем противника.
И проделал бы, если бы противник не устроил мне новую подлянку.
Гранатометчик, который только что продемонстрировал мне и товарищам свою меткость, выстрелил во второй раз, едва я соскочил с уступа. Выстрелил не наугад – эта граната, несомненно, предназначалась мне. Она была выпущена с упреждением, поскольку я, в отличие от моего снегохода, представлял собой уже движущуюся мишень. Грамотный расчет, и все же в него закралась ошибка. Оттого, что в момент выстрела я провалился по колено в сугроб и резко замедлил ход, упреждение вышло слишком большим. Граната упала впереди, прямо за кучу камней, к которой я бежал. И которая в итоге защитила меня от осколков и взрывной волны.
Увидев, как что-то молниеносное промчалось по воздуху и упало за камнями, я инстинктивно плюхнулся в сугроб. А когда рассеялась поднятая взрывом снежная пелена, моим глазам предстала душераздирающая картина. Сани, которые я втащил на гору и припрятал в тайнике, уносились вниз по склону! Пустые! Ну а я лежал на снегу и смотрел, как они набирали скорость и стремительно от меня удалялись.
Просто немыслимо! Если весь сегодняшний день фортуна била мне только под дых, то сейчас она саданула ниже. Аккурат в то самое место, куда Шира пнула вчера квестера Володю.
Можно было счесть все это проделкой «серых», да только вряд ли они виноваты в бегстве моих саней. Все оказалось куда прозаичнее. Прогремевший рядом с тайником взрыв не разбил сани, а выбросил их оттуда. И они, упав полозьями на снег, сами покатились по склону. А я остался наверху выкрикивать им вслед грязную брань и кусать от досады локти.
Вернее, я позволил себе выпустить ярость, когда добежал до камней и укрылся за ними. Я был дьявольски зол, но не настолько, чтобы забыть о нависшей надо мной угрозе. Которая не замедлила вновь напомнить о себе, обрушив на меня автоматные и пулеметные очереди.
