Андрей Архипов - S-T-I-K-S. Второй Хранитель
– Кочерга, я так и не понял – что за звери? – Спросил Максим соседа.
– Да не бери в голову – уже проехали и таких больше не увидим. – Ответил устало развалившийся на скамейке Кочерга и пустил вверх струю сигаретного дыма.
– Да нет, серьезно – кто это? Я ничего подобного еще не видел.
– Да собачки это отожравшиеся. Туг неподалеку кластер с большой свалкой грузиться через два дня на третий, вот псы бродячие и залетают стаями. Выглядят с непривычки страшно, но ты у них еще элиту не видал.
– Неужели, еще и собачья элита существует? И, кстати – как вы узнали, что элитник от собаки? Я слышал, что у них с развитием все признаки теряются, и кто от кого произошел различить трудно.
– Ну, не скажи – отличить можно. Я их элитника раз наблюдал, но, правда – мертвого. Валялся на обочине – его идущий перед нами караван угрохал. Незабываемое, я тебе скажу – зрелище! Так вот – у него хвост сохранился, правда, вместо шерсти чешуя острая как бритва. Уши почти собачьи – клиновидные, да и среди нас спецы есть опытные – такие вещи определяют сразу. И еще – элита, развившаяся из животных более тупа, чем человеческая, но зато свирепа и труднее убивается. Тот, про которого я говорю – танк из строя вывел, представляешь? Гуслю ему порвал.
– Ну ничего себе. Теперь понятно, зачем вы с собой таскаете зенитку. И много еще по дороге проблемных кластеров?
– Не, до блокпоста самый трудный – Каменоломня, а мы его уже проехали. Так что – можно выпить и расслабиться. – Успокоил Кочерга, и у Максима сразу поднялось настроение. Но башенный пулемет выдал несколько очередей в небо и пулеметчик раздраженно объяснил, что стрелял не по воронам, а в «долбанный беспилотник», который «заколебал своей висячкой». Макс посмотрел в грустные глаза Гири – и настроение упало снова.
Насчет дальнейшего пути – Кочерга знал что говорил. Они проехали через длинный стаб «Техас», в глубине которого пряталось поселение отбитых на всю голову сектантов. Что там происходило – никто не знал, так как молчаливые «братья» в капюшонах стреляли во всех, кто приближался ближе, чем на двести метров. После Техаса, проскочили по периферии городской быстрый кластер «Дискотека». В нем никогда не прекращалась кровавая движуха со стрельбой, но она шла в районе центра, и объехать проблемное место стороной, обычно – получалось. После Дискотеки потянулась длинная неинтересная дорога и так до вечера, а вот ровно в шесть попытались выйти с блокпостом на связь, и сразу стало интересно очень. Блокпост не отозвался. И не отозвался никому вообще. С ним не могли связаться ни Ремтехника, ни Коалиция.
С Ремтехники караванщикам предложили действовать по обстановке. Коалиция, напротив – советовала не спешить и дождаться бронегруппу, которая работает неподалеку, и готова выдвинуться им на помощь. Ситуация требовала осмысления и колонна дальше не поехала. Они остановилась в спокойном месте, народ с машин выскочил на землю и принялся эмоционально совещаться.
Вопрос стоял ребром – ехать к блокпосту, или стоять на месте и дожидаться обещанную бронегруппу. Ремонтники народ мастеровой и совсем не героический, но в блокпосте сидели их товарищи, которые, возможно – нуждались в срочной помощи. Коллектив разделился на условных «голубей» и «ястребов» и ястребы оппонентов переорали и пристыдили. А приняв решение, связались с Коалицией по рации и попросили направить бронегруппу сразу к блокпосту. Колонна, отбросив колебания и грозно ощетинившись стволами – двинулась вперед.
На границе кластера, который перезагружался один раз в семь лет – раскинулась деревня с нормальными, деревянными домами. Дома, почти сразу – уничтожил вспыхнувший пожар, оставив пепелище и каменную церковь, имеющую толстые, почти метровой толщины стены. В один прекрасный день с Ремтехники приехал автокран, монтажники и два грузовика бетонных блоков, а через неделю церковь превратилась в маленькую крепость или блокпост.
Вместо колоколов, сверху смотрела спаренная установка зенитных орудий, рядом два пулемета и антенна мощной рации. Гарнизон представлял собой нормальное боевое отделение из двенадцати бойцов и ротировался каждый месяц. Караваны останавливались, отдыхали, пополняли запасы топлива и проводили мелкий ремонт под надежной охраной. Караванщики к маленькому островку спокойной жизни привыкли, его любили и вот впервые за все время он на связь не вышел. А он и не мог выйти. Головная тачанка заехала в сожженную деревню, остановилась, а за ней встала вся колонна. Ожила рация внутренней связи и взволнованный голос сообщил:
– Народ, у церквухи верхнего этажа нету! Вообще ничего нет – ни звонницы ни барабана! Торчат одни огрызки окон и черный дым. Что делать будем?
Зависла пауза и, наконец – бригадир ремонтников по прозвищу «Батек» ответил:
– Смотри правее – там бугорок хороший есть, встань на него и возьми церковь на прицел. А мы тут подумаем. Выходи, братва на улицу!
Вооруженная зениткой тачанка поехала занимать позицию, Батек с биноклем полез на крышу кунга, а Маруська оскалилась и зарычала. В стороне от них снова появился беспилотник.
– Бабах! – Пущенная с гранатомета граната ударила в кабину забравшейся на бугор тачанки, и ту развернуло ударом поперек.
– Та-та-та-та… Заработали сразу несколько автоматов, и пулеметчика с замыкающей машины заколотило внутри решетчатой кабины – капсулы от попаданий.
– Бабах – бабах – бабах! – Не привычные к бою ремонтники не успели разбежаться, и посреди их кучи разорвалось сразу несколько гранат. Одновременно ударил пулемет, выкашивая беспорядочно мечущихся людей. Караванщики нарвались на хорошо подготовленную и продуманную засаду. Нападавшие били с расстояния в пятьдесят метров с силосной ямы, но любой бой развивается по своим законам. Часто не предсказуемым.
Успевший залезть на кунг Батек, сдернул автомат с плеча, и дал длинную очередь по яме, переключив внимание нападавших на себя. Засвистели пули, бригадир прижался к крыше, но продолжал стрелять, выставив над собой руки с автоматом и ведя слепой огонь. Секундой позже он, с простреленной головой затих, но этой секунды Гире хватило, чтоб прыгнуть за оставшуюся от сгоревшего дома печь и открыть прицельный огонь с Печенега. Воевать нападавшим с Гирей оказалось несколько проблематично – тот ловко прятался и перемещался, но шансов против нескольких противников не было и у него. Перекрестным сосредоточенным огнем Гирю за печь загнали, из которой пули вышибали половинки кирпичей.
Но Батек плюс Гиря всё вместе дали секунд десять, а десять секунд в прямом боестолкновении – это не просто много – это очень много. За такой большой отрезок времени вполне можно проиграть сражение, или, по крайней мере – упустить инициативу. Десять секунд позволили водителю замыкающей тачанки вылезти из кабины, выкинуть с места стрелка убитого товарища и самому сесть за пулемет. А ДШК калибром двенадцать миллиметров – аргумент очень серьезный и с края силосной ямы полетели комья земли размером с половину совковой лопаты. Воевать с тачанкой оказалось затруднительно – она стояла в конце колонны, на расстоянии, примерно в сто пятьдесят метров и стрелок палил с высокого кузова УАЗа. Хорошо прикрытый с фронта броневыми щитками.
Максим, разумеется – оказался в числе тех, кому хорошо досталось от взрыва гранат и автоматного огня. Его контузило, посекло осколками, одна пуля пробила живот, две других попали в бедро, и, кажется – перебили кость. Он плохо соображал и почти ничего не чувствовал, когда Гиря бросил дымовую шашку, подхватил его за середину туловища и забросил в кунг, не забыв захлопнуть двери. Сегодняшний бой для него закончился, а вот для Гири только начинался.
Гиря, в силосную яму бросил две гранаты, затем прыгнул сверху и длинной очередью из пулемета уложил четверых контуженых бойцов в кевлавровых бронежилетах. ДШК палил куда попало, но сквозь его грохот Гиря четко различил хлесткие выстрелы снайперской винтовки Драгунова. К снайперу, отвлеченному на пулемет – удалось подойти сзади, и Гиря обрушил на его плечо и спину тяжелый Печенег. Раздался громкий хруст костей, тот запрокинулся, и… Гиря узнал белое, как снег лицо Оливьера.
А ДШК тем временем молчал… Или стрелок противников не видел, или менял ленту, что маловероятно, или успел Оливьер, напоследок… Сто пятьдесят метров для СВД – дистанция комфортная, можно поразить цель размером с яблоко без всякой оптики. Гиря вылез и огляделся – тишина и по земле ползают, со стонами – несколько раненых ремонтников. Он пошел в их сторону но, оказалось, что бой вовсе не закончен и по раненым ударил пулемет.
Гиря упал на землю и увидел, что огибая переднюю тачанку выходит ни кто иной, как кваз Чомба, в дурацкой юбке, поливая огнем все, что еще живое и шевелиться со своего Корда. Но шевелились совсем немногие и к ужасу Гири, тот перенес огонь на кунг, прошивая его пулями вокруг. В этот момент сбоку взлаяла Маруська, Чомба в ее сторону резко крутанулся, но Гире уже было все равно – в нем пробуждался дар улья – физическая сила.
