Анастасия Парфенова - Ярко-алое
Кимико изящно отклонила что-то, что сочла нужным отклонить, и легонько сжала его руку. Тимур послушно отвесил еще один поклон, мужественно стараясь не пялиться на декольте хозяйки бала. Повинуясь умело развернувшей его в нужную сторону жене, проследовал в зал.
Сборище высоких гостей перемещалось по паркету кругами и спиралями. Тимур сжал ладонь на рукояти шпаги и попытался привести мысли в порядок. Итак, владыка Сакураги попытался повторить отработанный во времена смуты маневр и использовать день-ноль для декларации своей власти. На открытый конфликт с Йоко и партией реформистов он не пошел. Вместо этого были пущены в ход более тонкие намеки, которые тот же полуварвар Неко пару месяцев назад просто не заметил бы. Янтарный владыка выбрал темой бала период, который, как ему показалось, образами и концепциями был созвучен его собственной позиции. Насколько удалось понять Тимуру, древний император Кокаку (есть ли среди гостей хоть кто-то, не отметивший фонетического сходства?) был чрезвычайно талантлив и успешно укреплял власть императорского двора, возрождая традиции. Достойно показал себя во время Великого Голода. Провел на троне долгие по тем временам сорок лет, причем занял престол, обладая лишь отдаленным родством с предыдущим императором. Может ли Янтарный наш князь сделать более прозрачный намек?
Еще как может. Тут, похоже, все еще впереди.
Итак, Кохаку пытается передать планете: сплотимся вокруг духовного лидера, верность традициям, да здравствует изоляция. Но исполнение идеи взяла на себя его старый союзник Хана. И, формально исполнив все требования, умудрилась отправить послание точно противоположное.
Европейский интерьер вместо сада камней — реакция Тимура свелась бы к равнодушному пожатию плечами. Но дети высших сословий, получившие образование более основательное, нежели примитивный полуварвар, не могли не вспомнить имени Наполеона Бонапарта. И провести иные, менее очевидные параллели.
Безмолвная, выдержанная в лучших аканийских традициях дискуссия между господами творцами только-только набирала обороты, когда на бал, неприлично опоздав, явилась скандальная пара. Тимур не был уверен, что, вирусы ее раздери, учинила его супруга. Но одним своим видом О-Кими, урожденная княжна Фудзивара, вдовствующая владычица Кикути, госпожа Канеко выдернула у обеих ссорящихся сторон опору из-под ног.
И, судя по обращенным на нее со всех сторон взглядам, не только у них.
Чуткий к запаху жареного, Железный Неко сдержал гримасу. Активировал внутреннюю рабочую сеть, к которой специально для этого вечера подсоединили Кимико.
«Тест», — послал он.
«Ватари здесь», — тут же откликнулся Стефан.
Почти одновременно с ним ответила Мила: «Мы в ротонде».
Тимур без труда нашел их — поглощенную друг другом пару, танцующую в кругу беломраморных колонн.
«На галерее, — обозначил свою позицию обсуждавший что-то с музыкантами господин Такахаси. — Советник, мы выбились из графика. Предлагаю начать с разговора с генералом Танакой, он может уйти раньше часа-ноль».
«Я вас слышу», — тихо подтвердила работу сети Кимико, незаметно разворачивая Тимура лицом к оказавшемуся совсем рядом командиру Корпуса.
«Работаем», — приказал Неко.
Такахаси уже вывел перед его глазами желаемый сценарий разговора и пункты, которые необходимо будет обсудить. Стефан приготовил ссылки, которые могут понадобиться, если собеседник сценарию следовать не соизволит.
Бал, в конце концов, был слишком удобным поводом решить накопившиеся вопросы, чтобы тратить его на светское воркование. Штат советника Канеко приготовил список из шести переговоров, четырех бесед, трех опросов и восемнадцати посланий, провокаций, намеков и ультиматумов, который надо было как-то впихнуть между светскими расшаркиваниями и обязательными танцами. И это не считая начавшей сниться ему в кошмарах злосчастной речи.
Логично предположить, что и остальные гости явились, не только чтобы пить воспроизводящее подлинный вкусовой букет вино и демонстрировать блистательные аватары. Движения окружающих были слишком целенаправленны, взгляды внимательны. Просто удивительно, что ему до сих пор не пришлось уворачиваться от желающих обсудить что-нибудь с самым молодым из советников.
«Хотя, быть может, и не странно, — подумал Тимур, увидев, как замер при их приближении Танака Такеси. — С такой-то спутницей».
Глаза хмурого самурая смотрели только на Кими, рука властно и, скорее всего, неосознанно легла на рукоять меча тати. Поклон, которым удостоил чету Канеко командир Корпуса, оказался гораздо глубже сухого кивка, которым он обычно приветствовал одного Тимура.
Пространство вокруг склонившейся в ответ пары очистилось словно по волшебству. Приятно, но неожиданно жутко. Быть спутником урожденной Фудзивара О-Кими оказалось все равно что явиться на прием с покинувшим ножны мечом.
Не абы каким. С завернутым в белый шелк клинком Мурамаса.
Оставалось только делать вид, что так оно все и задумано. И надеяться, что, случись рядом какие-нибудь современные Токугава, варварская лапа Канеко скроет золотом горящее на клинке клеймо мастера.
— Советник Танака, приветствую. Позвольте представить вам мою жену…
Разговор прошел гладко и на первый взгляд достаточно продуктивно. Как и дюжина последовавших за ним.
Кимико, отметил Тимур без всякого удивления, в подобных маневрах была искусна. Более неожиданным стало другое: супруга как нечто само собой разумеющееся предоставила все свои навыки по навигации в высшем обществе в распоряжение господина.
Она всегда знала, что нужно сказать, когда улыбнуться и как пошутить. Умудрялась изящно увернуться от явно ищущего протекции политика или оборвать слишком затянувшуюся встречу. «Независимому» корреспонденту, пытающемуся под шумок взять интервью, шепнули что-то, заставившее беднягу удивиться, рассмеяться и исчезнуть с глаз долой.
Лоббист гильдии блогеров (в очередной раз пытавшейся организовать слияние с журналистами) вещал больше десяти минут и останавливаться, судя по всему, не планировал. Ким и по внутренней сети связалась с Милавой, та ухватила за локоть мирно изучающего закуски капитана Корпуса.
Минуту спустя собеседник Тимура проследил за невинным взглядом госпожи Канеко. И увидел, как его собственная юная супруга живо болтает с красавцем — взломщиком гнезда генерала Танаки. Гильдиец поспешно бросился на перехват.
— Не проще ли было ему нагрубить? — спросил Тимур.
Кими улыбнулась кивнувшему ей пожилому творцу — благосклонно, грациозно, искренне. И сквозь зубы пропела:
— Никогда не знаешь, чем потом обернется небрежно отдавленная мозоль. Манеры ничего вам не стоят, господин, супруг мой.
Неко подумал, что, если так пойдет и дальше, манеры будут стоить ему репутации неуклюжего и недалекого сорвиголовы. Но промолчал.
Бал шел своим чередом, плач виолончелей терялся в зеркальных лабиринтах, небо за огромными окнами расцветало красками заката. Выступая медиатором в трехсторонних переговорах, Тимур переместился в золотой павильон, стараясь одновременно слушать комментарии Такахаси и не дать высоким договаривающимся сторонам вцепиться друг другу в прически. Кимико четко уловила момент, когда консенсус был достигнут и присутствие посторонних стало только мешать обсуждению деталей. Поставив нетронутое вино на мозаичный столик, она послала супругу томный взгляд. Тимуру потребовался пинок по внутренней сети, дабы сообразить, что от него требуется.
— Прошу меня простить, — потребовал советник Канеко, не отрывая взгляда от горящих черных очей. — Оркестр вот-вот начнет вальс. Надеюсь, господа, вы не будете в обиде, если мы вас покинем?
И, не дожидаясь ответа, протянул руку, помогая супруге подняться с кушетки.
«Что дальше?» — спросил по связи.
«Ступай пока и в самом деле к танцующим, босс, — явно сосредоточившись на чем-то другом, посоветовал Стефан. — Со следующей целью намечаются накладки».
«Подробнее».
«Дайте нам десять минут, господин советник, — вмешался Такахаси. — Вопрос чисто технический и легко разрешимый».
И замолчали оба, намекая, что не надо отвлекать занятых делом людей.
Тимур обнял супругу за талию и направился в большой зал. В дверях едва не столкнулся с приземистым пузатым демоном, облаченным в доспехи тосей гусоку. Вежливо раскланиваясь, Тимур попытался вспомнить, кто из семей ведет свое происхождение от демона-они, свободно разгуливавшего по Старой Терре в начале девятнадцатого века. Все-таки довольно смелый костюм для предприимчивого потомка.
Оперенный змей гибкой лентой вылетел из зеркальных отражений. Скользнул меж золотых люстр, украшенных гербами островов, кланов и провинций. Порывом ветра промчался над головами — люди с возмущенными возгласами приседали, спасая платья и прически. Змей спиралью опустился к запрокинувшему рогатую башку демону и замершему рядом с ним советнику Ари.
