Дэн Абнетт - Легенды Ереси
Голос командующего поведал, что послание содержало одно-единственное распоряжение. «Валидусу» предписывалось остановиться в этой точке вечно бушующего варпа и ожидать следующего сеанса связи. Так они и поступили, но в итоге столкнулись с теми же аномалиями пространственно-временного континуума, которые абордажная команда уже видела на нижних палубах. Когда закончился этот отчет, Фессалия включила следующий.
«Это последняя запись», — указала она.
Вновь раздался голос командующего; он звучал так, словно принадлежал другому человеку. Его уверенные, спокойные интонации исчезли, как не бывало. Прислушавшись, Лейлани поняла, что явственно различает нотки самой обыкновенной паники. Офицер из последних сил заставлял себя сохранять самообладание. Он то замолкал, то начинал бессвязно бубнить, говорил то громче, то тише, повествуя об участи корабля.
Он рассказывал, что на тюремных палубах какое-то время царило подозрительное, неестественное спокойствие, а потом все неожиданно изменилось. Это было словно цунами, словно вспышка сверхновой; все псайкеры разом пробудились в своих камерах, сжигая системы сдерживавших их нейронных кандалов, — мощные препараты, призванные подавлять их способности, вдруг стали неэффективными. Астропатический хор «Валидуса» зашелся в крике. Отовсюду неслись вопли, плач и…
На этом командующий умолк.
«Последняя запись обрывается на этом месте, — сообщила сестра Фессалия. — Больше ничего нет».
Лейлани неожиданно замутило, ее словно всю вымазали в грязи. Мысль о таком числе вырвавшихся на свободу мятежных псайкеров была отвратительна ей. Это оскорбляло все то, ради чего сражались Сестры, и после всего этого ей страстно хотелось помыться.
Передернувшись от омерзения, сестра-послушница бросила взгляд на мостки, поднимающиеся от командной платформы. Они вели к единственному металлическому толстостенному люку, окруженному тяжелым чугунным кольцом, — он должен был открываться в узкий туннель, ведущий к обиталищу астропатов, при помощи которых корабли отправляли послания через межзвездные пучины. На всех звездолетах подобные помещения тщательно ограждались от всех остальных, поскольку даже пси-интерференция могла привести к ошибкам в их ювелирной работе. На Черных Кораблях этот вопрос приобретал тысячекратно большую важность.
Лишь самые квалифицированные, самые покорные астропаты годились для того, чтобы работать на судне среди всего этого пси-шума, и продолжительность их жизни была куда меньше, чем на других кораблях. Даже санкторум, изолированный от остальных помещений самыми продвинутыми технологиями, энергетическими полями и толстыми стенами, выполненными из пси-устойчивых металлов, мало чем мог им помочь. Лейлани поймала себя на размышлениях о том, что могло произойти с ними во время этого… пробуждения.
Оглянувшись, она обнаружила, что ее разглядывает Рыцарь Забвения. Сестра Амендера явно подумала о том же самом, поскольку отдала краткое приказание на боезнаке:
«Исследовать и оценить».
Угрюмо кивнув, Лейлани сбросила плащ, чтобы тот не мешал ей пролезть в узкий люк наверху. Расчехлив болт-пистолет, она проверила оружие и начала взбираться по лестнице, стараясь не выдавать того, как сильно дрожат ее руки.
Когда люк открылся, она увидела перед собой узкий сумрачный туннель, освещаемый тусклыми голубыми лампами. Не оглядываясь, Лейлани вошла в него, поводя по сторонам стволом пистолета. В затхлом неподвижном воздухе висел явственный запах разложения.
Вскоре она вышла в сферическое помещение с гладкими стенами. Свет давало кольцо слабых овальных ламп, бегущих по его экватору. Все поверхности от одного полюса до другого были исписаны изящным бисерным почерком. Зайдя в санкториум, Лейлани сразу же ощутила некоторую неправильность происходящего — и почти тут же к ней пришло понимание.
— Гравитация, — сообщила она громко. — Здесь есть гравитация.
Обычно астропаты предпочитали жить в невесомости, в санкторумах, защищенных от генераторов искусственного притяжения, чтобы спокойно парить в воздухе, не заботясь о такой столь примитивной, столь приземленной вещи, как ходьба. Но здесь антигравитационное поле не было включено, и, осмотревшись, сестра-послушница нашла взглядом искрящуюся панель, из которой были выломаны тумблеры управления.
Потом она увидела их и все поняла. Хор «Валидуса» состоял из трех астропатов; все они, поднявшись под потолок, сняли с себя балахоны и скрутили их в канаты, обмотав вокруг шеи и закрепив на потолке. Потом один из них, по всей видимости, разрушил систему управления.
Тела повесившихся псайкеров слегка покачивались на сквозняке, ворвавшемся в открытый люк. Тусклое освещение не позволяло по-настоящему разглядеть их лица, но Лейлани и так видела, что они превратились в раздувшиеся, окровавленные шары, — по всей видимости, перед смертью астропатов охватил припадок безумия, поскольку они ногтями исполосовали себя до мяса.
Увидев белое как мел лицо послушницы, Кендел сразу поняла, что произошло в санкторуме астропатов.
«Все цели самоликвидировались». Лейлани, не задумываясь, воспользовалась боезнаком, но Амендера не стала ее одергивать. Девушка сейчас была слишком потрясена увиденным. Моллита обладала куда более сильным характером, нежели готова была признать. — Рыцарь Забвения никогда бы не выбрала себе в спутницы слабака, — и, к сожалению, она отказывалась проявить себя во всей своей полноте. И именно это было основной преградой на ее пути к Клятве Безмятежности, знаку аквилы и званию настоящей Сестры.
«Приказы?» Сестра Фессалия встала перед Кендел, поигрывая оружием.
Рыцарь Забвения ненадолго задумалась, а потом качнула головой.
«Разделимся, — приказала Амендера. — Вигиляторы направятся к корме. — Кендел поднесла руку к груди. — Моя группа — к носовым отсекам. Необходимо прочесать все палубы».
Она свела руки вместе и сцепила пальцы. В одном из своих значений этот символ мог быть понят как «объединение», в другом — «столкновение» и даже как «смешение». Но сейчас он означал, что отряд должен найти и локализовать цель. Описывать задачу подробнее смысла не имело — вполне достаточно было и последних слов командующего.
«Мы найдем наших Сестер, — перешла Кендел на мыслезнак. — Это наш долг и святая обязанность».
Нортор сложила руки в знамении аквилы.
— Во имя Императора! — прошептала Моллита.
Спустившись по лестнице, они словно очутились в ледяной пещере: под их ногами заскрипели льдинки и снег. Коридор, уходивший к тюремному отсеку, был устлан, словно покрывалом, серым маслянистым талым месивом. Этот морозный пейзаж скорее можно было ожидать увидеть зимним днем на каком-нибудь отсталом колониальном мирке, но никак не среди металлических стен космического корабля. Изо рта Кендел вырвалось облачко пара, и она вопросительно посмотрела на послушницу. Их группа сейчас находилась в глубинах «Валидуса», на приличном расстоянии от внешней обшивки, и межзвездный холод никак не мог проникнуть сюда. Рыцарь поднесла палец к встроенному в бронированный воротник переключателю вокса, чтобы связаться с Вигиляторами и узнать, не сталкивались ли они с чем-то подобным. Быть может, речь шла просто об очередной загадочной аномалии, каких было полно на этом заброшенном корабле.
Но неожиданное движение Нортор заставило ее замереть. Пустая Дева дернула головой, указывая на высокие колонны грязного льда, выросшие в одном из углов. За ними виднелось какое-то шевеление… и пар чьего-то дыхания.
— Кто здесь? — озвучила общий вопрос сестра-послушница. — Назовите себя!
Кендел ощутила хорошо знакомую тяжесть в затылке. Нечто сродни предчувствию перед грозой или же отдаленному эху. Она только и успела, что сжать увенчанную орлиной головой рукоять меча, когда из-за ледяных глыб выскочила фигура и бросилась на Сестер, скользя по снежному месиву.
Это был мужчина, с головы до ног покрытый коркой инея; на одной его ноге болтался железный обруч с приваренным к нему обрывком цепи. Амендера увидела кривую ухмылку и безумно расширившиеся, удивительно белые глаза. Ладони псайкера окутались облачками пара, и Рыцарь ощутила, как падает температура. Он ловил снег, образующийся во влажном воздухе, и превращал его в ледяные клинки.
Кендел была хорошо знакома с этой породой: криокинетик. Она вскинула руку, останавливая Нортор, уже собиравшуюся вогнать в него болт, и позволила колдуну подойти ближе. Его босые ноги громко шлепали по заиндевевшей палубе.
Спустя мгновение Рыцарь увидела в его глазах выражение, какое появлялось у всех ее прежних жертв, когда те наконец осознавали, что происходит. Псайкер так торопился дотянуться до нее, что и сам не заметил, как перешел тонкую призрачную черту, за которой на него начал влиять ген парии. Он угодил в невидимый круг, внутри которого Неприкасаемая обращала в небытие всякое влияние варпа. У всех Сестер великий дар Тишины проявлялся по-разному и с разной силой; в случае Амендеры речь шла о широкой незримой сфере, окружавшей ее и подавлявшей способности псайкеров тем надежнее, чем ближе они подходили.
