Джеймс Фрей - Вызов
Пункт назначения: Дубай
Кто-то трогает Калу за плечо. Она сдвигает обмотанный вокруг головы лазурный шарф и открывает глаза. Рядом с ней сидит человек, который тронул ее за плечо, – и это совсем другой человек, не тот, который сидел тут, когда она засыпала. Кресло по другую руку от него, рядом с проходом, свободно. Подчеркнуто профессиональным тоном мужчина осведомляется:
– Мисс Кала Мозами?
– Нет, моя фамилия – Геш, – отвечает Кала. – Кто вы?
Сингх откидывает лацкан и показывает значок.
Коп.
И тут она осознает, что дуло его пистолета, лежащего на подлокотнике между ними, указывает прямо на ее почку.
Кала недоумевает. Почему ее разыскивают власти?
Что-то пошло не так.
Пока он запахивает куртку, Кала успевает заметить дополнительную обойму, пристегнутую к кобуре. Верхний патрон поблескивает металлом, и это странно: Кала знает, что сотрудники воздушной безопасности обычно используют только резиновые пули.
Нужно правильно разыграть свою роль.
– Прошу прощения, – тихо произносит она, – но это, должно быть, какая-то ошибка.
– Если это ошибка, ее придется уладить уже в Дубай. Мне дано указание вас задержать.
– Задержать меня? – переспрашивает Кала, намеренно повышая голос.
Кристофер, сидящий впереди, в трех рядах от нее, слышит и поворачивает голову. Остальные тоже смотрят.
– Пожалуйста, сохраняйте спокойствие, мисс Геш. Прошу вас взять вот это, – он аккуратно подталкивает к ней через бедро пару серебристых наручников, – и надеть, держа руки перед собой. Я прикрою вам руки шарфом. Потом мы медленно встанем, и вы пойдете в хвост самолета, а я пойду за вами. Кала качает головой и распахивает глаза пошире, чтобы казаться испуганной:
– Но послушайте, офицер… Я не понимаю, о чем вы говорите!
И вновь она произносит это чересчур громко.
Кто-то из пассажиров взволнованно спрашивает по-арабски:
– Что там происходит?
– Если вы этого не сделаете, мне придется сделать это самому.
Кала неохотно стягивает с головы шарф, и тот падает ей на колени.
– Хорошо, но я уверяю вас, это ошибка.
– Если это так, я принесу вам свои самые искренние извинения.
Кала тянется одной рукой за наручниками. Она знает, что именно так будет вести себя разумный невиновный человек: при аресте – протестовать, а потом – жаловаться. Другой рукой, под шарфом, она вытаскивает тонкую шпильку из прорези в шве одежды. Коп этого не замечает. Кала просовывает в наручники сначала левом запястье, потом – правое.
– Крепче, пожалуйста.
– Но я ничего не сделала!
– Просто чуть-чуть покрепче. Пожалуйста.
Она повинуется. Коп накрывает ее руки шарфом.
– Спасибо, – говорит он.
И выскальзывает из сиденья в проход, стараясь не демонстрировать оружия.
Кала тоже встает и следует за ним.
Люди смотрят на нее и перешептываются. Большой темнокожий африканец фотографирует ее на телефон.
Женщина в черном хиджабе обнимает дочь, как будто пытаясь защитить. Европейский парень, всего на год или два старше Калы, пристально смотрит на нее поверх спинки своего сиденья. Он кажется знакомым. Слишком знакомым.
Кто же это?
Кала медленно идет в хвост самолета. От двери бортовой кухни в хвостовом отсеке ее сейчас отделяют девять рядов. По пути она незаметно работает шпилькой над одним из замков наручников.
За годы обучения она проделывала это сотни раз. Она вскрыла тысячи замков. И нет сомнений, что к концу своего пути в хвостовой отсек она уже освободится.
Остается семь рядов. Самолет входит в зону турбулентности.
Кале приходится упереться в ближайшее кресло локтем, чтобы не упасть. Некоторые пассажиры испуганно вскрикивают.
Кала проверяет шпильку – та по-прежнему в замке.
Пять рядов. И снова болтанка, но на этот раз полегче.
Шкафчики над головами пассажиров скрипят.
Кала почти закончила.
Три ряда – и самолет проваливается в воздушную яму, теряя разом 40 или 50 футов высоты. Ноги Калы на мгновение отрываются от пола. Офицера Сингха тоже подбрасывает в воздух. Потом раздается какой-то стук, и самолет начинает резко снижаться. Слышатся испуганные вскрики пассажиров.
– Не останавливайтесь, – говорит Сингх без малейшего признака беспокойства в голосе. Летать – это его работа, и Сингх уже не раз имел дело с турбулентностью.
Звонок сообщает им, что включилось табло «Пристегнуть ремни».
Щелк, щелк, щелк – доносится с каждого сиденья.
Кала и Сингх проходят до хвостового туалета. Кала управилась с наручниками: левое кольцо разомкнуто. Она высвобождает запястье и снова защелкивает наручник, держа руку под шарфом. В хвосте самолета – два бортпроводника, мужчина и женщина. Женщина как раз пристегивается к откидному сиденью. Мужчина – высокий худой китаец – держится за стену и стойку. При виде Калы – очень молодой и миловидной, совсем не такой, какими обычно представляют преступниц или террористок, – глаза его зажигаются интересом. Его явно забавляет, что это и есть та «серьезная угроза безопасности», о которой жужжит вся команда.
Снаружи доносится какой-то странный звук, едва заметный.
Что-то не так. Что-то с двигателем.
Кала подбирается: нужно будет действовать быстро.
Самолет снова подпрыгивает. Бортпроводника швыряет через стойку. Сингх падает вперед, и Кала чувствует, как дуло его пистолета упирается ей в спину. Понимая, что в этих условиях он может случайно выстрелить в нее, Кала переходит в наступление. Развернувшись, она заносит левую руку словно для удара. Сингх к такому повороту событий не готов.
Он следит глазами за ее рукой и готовится отразить атаку, но тут самолет в очередной раз подпрыгивает. Правой рукой Кала набрасывает свободное кольцо наручников на пистолет и с силой дергает на себя. Пистолет вылетает из руки Сингха. Сингх ошеломленно смотрит Калу.
Самолет снова подпрыгивает.
И опять.
На секунду Кала отвлекается: надо отцепить пистолет из наручников. Сингх успевает выхватить свой «тазер».
Бортпроводник-китаец между тем решает поиграть в героя и идет на Калу. Стюардесса визжит и закрывает глаза. Все они теснятся на пятачке от силы пяти футов в длину.
Кала поднимает пистолет. По его весу она понимает, что пули все-таки резиновые. Должно быть, настоящие патроны – только в дополнительной обойме. Значит, нужно стрелять предельно точно.
Сингх бросается вперед. Самолет в этот момент резко набирает высоту, и все, кто был на ногах, падают. В восприятии Калы время начинает растягиваться: все происходит, как в замедленной съемке. Она хватает Сингха за левую руку, в которой он сжимает «тазер», и рывком притягивает офицера к себе вплотную. Приставляет ему дуло «глока» прямо к правому глазу. И стреляет. Из-за глушителя, шума двигателей и криков пассажиров выстрела почти не слышно. Выходного отверстия нет, и смерть наступает мгновенно. Тело Сингха заваливается Кале на плечо. Кала забирает из мертвой руки «тазер», направляет его на стюарда и нажимает кнопку. Бортпроводник по инерции делает еще шаг вперед, выгибается и замирает, закатив глаза.
Самолет снова кренится, и Кала понимает, что один двигатель отказал полностью. Стюардесса на откидном сиденье кричит.
– Заткнись! – рявкает Кала, выбираясь из-под мертвого офицера.
Но стюардесса не слушает и продолжает кричать.
– Возьми себя в руки и заткнись! – повторяет Кала.
Она не слушает.
Кала направляет на нее пистолет. Стюардесса поднимает руки, и Кала выпускает три коротких очереди. Визг прекращается. Самолет начинает падать. Кала выходит на середину бортовой кухни, упирается руками в двери туалета – осторожно, чтобы не уронить «глок», – и выглядывает в салон. Никто не заметил, что произошло. Все слишком испуганы, слишком сосредоточены на неминуемо надвигающейся гибели. Даже тот странно знакомый парень не смотрит в ее сторону. Кала видит только верхнюю часть его головы: он запрокинул лицо, будто говорит с Богом, о чем-то просит, молится. Молятся все.
Из динамиков раздается голос капитана:
– Дамы и господа, не поддавайтесь панике. Мы потеряли один двигатель, но конструкция самолета А340 позволяет летать всего на двух. Мы находимся в двухстах сорока восьми морских милях от побережья Омана и получили разрешение на экстренную посадку на ближайшей военной базе. Я повторяю, неподдава…
Его перекрывает очень низкий скрежещущий звук, за которым следует медленное «вомп-вомп-вомп», сотрясающее весь фюзеляж и отдающееся дрожью в груди. Громкая связь все еще включена, из колонок доносятся звуки сигналов об опасности в кабине экипажа.
– Господи, спаси нас! – восклицает пилот и отключается.
Нос самолета клонится вниз, высота начинает падать очень быстро. Кала с трудом открывает дверь туалетной кабинки, заходит внутрь, закрывает и запирает дверь. Садится на закрытый унитаз и готовится: дышит, думает, пытается сохранять спокойствие. Нет, она не проиграет Последнюю Игру таким позорным образом. Она – в хвосте самолета.
