Михаил Садов - Сталью заклемённый
А вот БРЭМ мне понравился, над ним никто не стал издеваться. Единственное, что поменяли на ремонтно-эвакуационной машине, так это только двигатель и все. Ура, какое счастье!
«Блин, с нами что, целая армия идет?!», - так и сказал я Феникс, когда увидел все это добро. - «Нам бы еще танк в придачу всучили!».
«Я предлагала такой вариант», - сожалеющим голосом ответила она мне. - «По моему мнению, вам вполне не помешал бы один девяносто пятый, а то и сотку. Но командование решило, что и «Терминаторов» достаточно».
«Но зачем так много? Семь машин! Это уже не разведывательная экспедиция».
«Так и есть».
«Это как понимать?», - не сразу сообразил я.
«Вчера прошел пробный запуск врат, и сегодня мы получили данные с беспилотника. Суть в том, что за все время его полета, не было засечено ни одного уцелевшего поселения разумных существ. Поэтому принято решение о создании временной базы в точке перехода».
«Так это что же, уже войсковая операция, а не разведывательная, получается?», - обалдел я.
«В какой-то степени, да. Эта бронетехника предназначена только для вашего отряда. Скоро прибудут машины, которые войдут в состав гарнизона новой базы».
«И кто, кому подчиняться будет?», - задал я самый важный вопрос.
«Не волнуйся по этому поводу. Ваша экспедиция находится все еще под непосредственным руководством главнокомандующего, и только от него вы можете получать указания. У коменданта базы будут свои цели и задачи. Так что полевым командиром остается Первый».
«А если нам придется линять из того мира? Ведь все это может оказаться в руках возможного противника».
«Всю технику заминируют, а на базу установят НЯ-бомбу на всякий случай».
«Чего, чего?», - если бы у меня были глаза, то явно начался бы нервный тик. - «Что там будет установлено?».
«НЯ-бомба», - по связи послышался ее тяжелый вздох. Похоже, ее уже успели достать этим вопросом. - «НЯ-бомба, это нитрионовый реактор, к которому подсоединен ядерный заряд. Эту комбинацию так назвал тот, кто придумал способ моментального высвобождения накопившейся в нитрионовых стержнях энергии. При этом происходит огромнейшей мощности взрыв. Обычными средствами подрыва проделать такое невозможно. Только оказавшись в эпицентре ядерного взрыва, энергия теряет свою стабильность. Происходит что-то вроде резкого скачка энергии и все… бах, взрыв. При этом радиус радиационной зоны довольно маленький, а вот разрушительный эффект на порядок больше, чем у аналогичных ядерных бомб».
Я честно пытался переварить полученную информацию, но меня все равно клонило не в ту сторону.
«Хм, а нам случайно не выдадут мины попрыгунчики «Яой», ракеты «Тентакль» или может уже есть радиостанции «Отаку», система залпового огня «Тетрадь смерти»?», - кажется, у меня начинается нервный срыв, если такое, конечно, присуще к мехрам. - «Или вот, ремонтная система «Юри»! Блин, кто только придумал дать такое название бомбе, которая мощнее ядерной?!».
На последних словах я уже чуть ли не кричал по связи.
«Все сказал?», - произнесла Феникс, когда я, немного, успокоился.
«Нет, не все!», - знаю, получилось немного грубо, но ничего не мог поделать с собой, я и так еле сдерживался. - «Что это со мной только что было?».
«Все очень просто», - послышался очередной грустный вздох. - «Переходный возраст».
«Чего, чего, какой еще возраст?», - не врубился я.
«Понимаешь, сознание человека или же душа, оказавшись в кристалле, начинает меняться. Об этом никто из наших не распространяется, но постепенно мы перестаем быть тем, кем были. И чем больше разница во времени нахождения в таком состояние, тем эти изменения становятся больше».
«Это как понять?», - так и знал, что где-то должен был быть подвох.
«Очень просто, формируется новая личность, на основе старой».
«Вот попадалово!», - только и смог прокомментировать я.
«В каком-то смысле, да. У тебя это не было пока что сильно заметно из-за того, что ты постоянно находился на фронте, но скоро подобные всплески будут все чаще и чаще пока не прекратятся в один прекрасный день. Вот тогда-то ты и поймешь, что уже не тот, кто был раньше».
«А почему я этого раньше от других не слышал?».
В эфире повисло молчание, пока я не позвал ее.
«Феникс?!».
«Понимаешь в чем дело. Просто они сами еще не прошли свой переходный возраст», - откликнулась она.
«И даже Первый?».
«А он, похоже, скоро уже перешагнет через эту черту».
И тут мне показалось что-то странное во всем этом.
«Подожди, но ты-то, откуда все это знаешь?».
«Стас, до Первого был еще один человек, сознание которого поместили в кристалл».
«Ты говоришь о себе?», - сразу догадался я. Все частицы мозаики из отдельных кусочков разговоров между нами начали складываться в единый рисунок.
«Да», - не стала отпираться она.
«Ничего не хочешь рассказать?».
«А что там рассказывать. Все, что касается моей болезни - правда. И тогда моему отцу предложили один эксперимент, который хоть и не мог спасти мое тело, но сохранил мне разум».
«И что было потом?».
«А потом был перенос сознания и моя смерть», - видимо это приносило ей неприятные воспоминания. - «Даже нет, не так. Не моя смерть, а ее. Это только сейчас я понимаю, что тогда родилась новая личность. Я какое-то время все еще считала себя той, прежней, но постепенно начала понимать, что от нее у меня остались только воспоминания и какие-то черты характера. Когда я это осознала, то попыталась убедить отца той девушки, что я, к сожалению уже не та, кем была его дочь».
«А зачем?».
«Что зачем?», - не поняла она.
«Зачем тебе его убеждать в этом? Он хотел спасти свою дочь, хоть и знал, на что шел. Кстати, его предупредили о такой возможности перерождения?».
«Да».
«Вот! Он знал об этом, но, тем не менее, пошел на такой поступок. А теперь давай посмотрим на это с другой стороны. Я так понимаю, что ты не считаешь его своим отцом?».
«Д-да, наверное», - как-то неуверенно произнесла она.
«Ты сама не уверена в том, что говоришь, а значит, что-то тебе все-таки мешает полностью отказаться от этого».
«Да с чего ты решил?!», - возмутилась Феникс.
«А с того, что я уже успел тебя немного узнать. Ты хочешь, чтобы у тебя была семья, ведь я до сих пор помню тот разговор, когда я рассказывал о своих родных. И этот грустный голос до сих пор не выходит из моей головы. Черт, Феникс, ты не понимаешь, чего упускаешь! У тебя есть отец, который воспринимает тебя такой, какая ты сейчас, а ты не принимаешь его! Будь у меня такая возможность, я бы вцепился в нее всем, что у меня есть. Но для своих я мертв и ничего уже не изменить. Одумайся!», - меня снова начинала разбирать злость.
«Ты ничего не понимаешь!», - в ответ раздался ее крик по линии связи. - «Ты не знаешь, каково это быть долгое время единственной в таком состояние! Я чуть не сошла с ума, а потом все чаще и чаще стала проводить время в спящем режиме! Ты хоть представляешь, чего мне стоило не сойти с ума?!».
«Феникс, я не могу этого представить, но подумай вот над чем. Разве не этот человек помогал тебе в трудную минуту оставаться собой?», - она мне ничего не ответила, но я и не ждал этого. - «Думаешь, мне было не трудно, когда осознал, что пути назад нет и я такой навечно? Хочешь знать, что заставило меня согласиться на предложение стать мехром?».
«Что?», - послышался какой-то вялый голос.
«Лови файлы с воспоминаниями и просмотри все, от начала до конца», - я сбросил ей по связи пакет с частью моих воспоминаний.
Какое-то время в эфире царила тишина, а потом Феникс произнесла дрожащим голосом:
«Что это?», - все-таки кристалл поразительно точно воспроизводил все, что испытывает заключенная в нем душа.
«Это? Это разоренные деревни и города, через которые мы проходили, когда пробивались к Черному морю, растерзанные демонами люди и горы трупов. Жертвы пыток кубов и то, что было когда-то людьми. Смотри, что творили демоны! Именно это заставило меня принять предложение стать Пилотом, духом вплавленным в тело робота и отказаться от всего человеческого. Я живу только ради того, чтобы вышвырнуть этих тварей с нашей планеты и пройтись по их миру огнем и мечом! А близняшкам каково?! Ты сама рассказывала мне их судьбу. Феникс, у каждого из нас есть свои тараканы в голове, но всех нас объединяет только одно - мы мертвы. У тебя же есть уникальный шанс обрести хоть какую-то семью. Задумайся над этим».
Я не стал ждать ответной реакции от нее и сам на этот раз отрубил связь. На душе скребли кошки, и было противно. Давно я не обращался к закромам той памяти, где хранилось мое прошлое и, в этом, было мало приятного. До сих пор не могу забыть глаза тех, кого мы оставляли на погибель и съедение тварям, только чтобы самим спастись. Хотелось рвать и метать от пробуждения прошлого. От избытка эмоций я не удержался и со всей силы врезал кулаком по стенке ангара. Стальное покрытие порвалось как бумага, и образовалась дыра, в которую проникал лунный свет.
