Владислав Выставной - Тварь
Пробежав по инерции несколько метров, Маус обессиленно повалился на цементный пол, привалился к стене, по которой стекали тонкие струйки конденсата. Луч, бивший в потолок из сталкерского фонарика, создавал слабое, но вполне сносное освещение. Не прошло и секунды, а сталкер уже чиркнул зажигалкой и с кайфом затянулся. Рядом, отшвырнув в сторону пулемет, рухнула Ника.
— Вот это гонка! — пробормотала она, и вдруг тихо рассмеялась. По лицу ее расползались темные разводы, волосы растрепались, покрылись пылью, но от этого она казалась лишь еще более красивой.
— Крошка, ты просто супер! — обнимая Нику одной рукой, а второй поднося ко рту сигарету, блаженно сказал Маус. — Про этот рывок сквозь зомби я буду рассказывать детям…
Он прижал к себе девушку и добавил низким, глубоким голосом:
— Нашим с тобой детям!
— Да пошел ты!.. — вяло ругнулась Ника, пытаясь вырваться. — Вот дурак…
Но сталкер, продолжая улыбаться, не выпускал ее из цепких объятий. Наверное, это была лишь шутка, игра между здоровым мужиком и красивой бабой, один из способов снятия стресса в момент смертельной опасности. Бука не разбирался в таких играх, он просто сказал с плохо скрываемой угрозой:
— Отпусти ее, Маус.
— Ого! — чуть ли не радостно воскликнул сталкер. Возбуждение погони еще не покинуло его, и он будто нарочно обхватил девушку — теперь уже основательнее, двумя руками, между пальцами одной из которых продолжала дымиться сигарета. Наверное, именно эта сигарета и стала для Буки последней каплей. Ведь, по сути, все было довольно невинно: Ника улыбалась, отпихивая небритую физиономию, лезущую к ней с шутовским поцелуем, и даже смертельно уставший Антонов улыбался.
Уж и непонятно, что на него нашло, но в глазах у Буки вдруг потемнело от ярости — и он бросился на старого друга, будто на злобного кровососа. Он буквально оторвал его от девчонки, как присосавшуюся пиявку, — и швырнул к противоположной стене. И там, навалившись на него сверху, принялся душить — с жуткой, совершенно животной ненавистью рыча: «Не смей, не смей ее трогать!» Обалдев от неожиданности, Маус никак не мог противостоять такому напору, и дело стало приобретать совершенно неприятный оборот. Короткие удары кулаками в торс и в скулы на разозленного Буку почти не действовали. Теперь и Антонов всполошился, метнулся к дерущимся, пытаясь их растащить, но толку от его усилий было мало.
— Прекратите вы, идиоты! — заорала Ника, бросаясь на помощь Антонову. — Вы что, с ума посходили?!
Она с силой отвесила Буке пару смачных оплеух, и только это вернуло ему ощущение реальности. Он разжал пальцы, отпустил хрипящего товарища, торопливо отполз к противоположной стене.
— Я… Я не знаю, зачем я… — пробормотал он, хлопая глазами и вытирая лицо грязной ладонью. — Маус, я не хотел…
Но сталкер уже поднялся, потирая шею, пришел в себя и даже захохотал — слабо, сквозь хрип, сквозь слезы. Проговорил сипло:
— Охренеть… Надо же — герой-любовник! Чуть не придушил меня… В следующий раз буду правильно слова подбирать и скабрезные анекдоты исключу — а то ведь проклянет, чего доброго…
— Заткнитесь оба! — жестко сказала Ника. — Я вам не кусок мяса, чтобы из-за меня устраивать драку!
— Тем более, э-э, в такой обстановке, — озабоченно вставил Антонов. — Давайте-ка лучше соберемся с силами — и двинем дальше, пока нам снова на хвост не сели…
* * *Бука шел позади всех, уныло понурив голову, не в силах смотреть в глаза Нике. Однако не смог не заметить, как та, в свою очередь, время от времени бросает на него взгляды — с каким-то новым интересом. Ему было стыдно и горько, и понять, отчего это, он был не в силах. Тем более что Маус быстро пришел в себя и на лице его появилась неизменная циничная ухмылка. Все ему как с гуся вода, и казалось, на внезапный конфликт он смотрит как на какой-то забавный казус. Или же вообще никак не смотрит. Потому как примерно через час пути по извилистому туннелю он сказал как ни в чем не бывало, вполне дружелюбно глядя на приятеля:
— Ну, вот и пришли. Дальше проход завален. Уж и не знаю — ведет ли он к Агропрому или нет, только нам туда придется добираться поверху. А потому у меня здесь для вас сувениры припасены…
Он пнул ногой крышку старого оружейного ящика, примостившегося у стены. Оружия в нем не оказалось, зато были беспорядочно свалены противогазные сумки. Что характерно, именно с противогазами внутри.
— Настоятельно рекомендую натянуть «морды», — сказал Маус. — Местность тут хреновая, можно радиоактивной пыли наглотаться или еще какой дряни похуже. Резинизделия, конечно, не самые модерновые, но лучше, чем ничего…
Что сталкер имеет в виду, все поняли, уже извлекая противогазы из брезентовых сумок с крепкими, подернутыми ржавчиной защелками. Маски из грубой резины были снабжены длинными гофрированными шлангами, ведущими к объемистым фильтрам цвета «хаки» — такие без сумки не потягаешь.
— Предварительно стоит вытряхнуть из них пыль, а лучше — еще и протереть изнутри, — посоветовал Маус. — Иначе тальку нанюхаетесь, будет не дорога, а сплошное рыдание.
Бука мысленно посетовал на то, что удобные и надежные шлемы, как и оружие, остались в руках врага. Однако стоило радоваться и этим штуковинам. Натянули резиновые маски, проверили герметичность, протерли стекла, пристроили поудобнее брезентовые подсумки.
— Порядок? — из-под противогаза прогундел сталкер. — Тогда на выход!
Он взобрался по ржавым скобам, вбитым в облезлый бетон, осторожно приоткрыл люк, просунув вперед толстый ствол «винтореза». Огляделся и сделал знак остальным. Один за другим повылезали наружу. Это был какой-то пустырь с холмиками из застарелого мусора, успевшими порасти жухлой травой. Вдалеке виднелись невысокие строения, теряющаяся в тумане труба — то ли заводская, то ли древней котельной. Темнело.
Антонов близоруко огляделся и сообщил приглушенным противогазом голосом:
— А вот это знакомые места. Вот там у нас раньше вертолетная площадка была.
— У кого это «у вас»? — поинтересовался Маус.
— У исследователей от Института, — уточнил Антонов. — Позже площадку перенесли на другую сторону от корпусов — здесь было мощное выпадение радиоактивных осадков. Кстати, что там с радиацией?
— Да ничего хорошего, — глянув на экран детектора, сообщил Маус. Вскочил на ноги, огляделся. — Давайте-ка улепетывать отсюда, да поскорее. Нужно обход искать.
— А что его искать? — отозвался Антонов. Ткнул пальцем куда-то вправо. — Вон там проход между пятнами был. Думаю, он и сейчас остался…
Они устало двигались по ориентирам, известным одному только ученому. Время от времени направление корректировал Маус, сверяясь с показаниями счетчика радиации. Бука в этом почти не участвовал: сам он радиацию, конечно, ощущал, но не столь тонко, как приборы. Когда приходилось ходить в одиночку, он попросту избегал таких вот участков — хотя и не так боялся радиации, как «нормальные» люди.
— А что, экспедиций больше не присылают? — поинтересовался сталкер. — Что-то я вашего брата давно на Агропроме не встречал.
— Политика нового руководства, — сообщил Антонов. — Сделали ставку на удаленные исследования: сталкеры добывают артефакты, Институт исследует. Было просто несколько неприятных инцидентов с учеными. Сначала одну экспедицию мутанты погрызли — лаборанта на куски разорвали, двоих покалечили. Потом несколько сотрудников, как раз где-то в этом районе, подхватили ранее неизвестную болезнь. До сих пор их в карантине держат, пытаются лечить, да все без толку.
— А что за болезнь-то? — настороженно поинтересовалась Ника. — Как-никак туда идем…
— Вообще-то это секретная информация… — замялся ученый, но под выразительными взглядами стеклянных окуляров сдался. — Болезнь вроде бы не смертельная и даже не заразная, только вот для окружающих крайне неприятная и, наверное, небезопасная. Да и на болезнь в привычном понимании не очень-то похожа.
— Это как? — спросила Ника.
— Да вот так. Вроде бы люди как люди, так ничего и не скажешь. А начнешь с ними общаться — и через какое-то время чувствуешь: что-то не так. Что-то нехорошо на душе, тоскливо и муторно. Сначала на тебя накатывает меланхолия, а потом, если не уберешься от них подальше, — то и тяжелая форма депрессии. Поначалу исследователи не понимали, что это болезнь, спохватились только тогда, когда одного лаборанта нашли — повесился на шнурках в туалете. Пообщался, значит, по душам с зараженными. И защиты от этого никакой нет — негативное воздействие даже по телефону передается. Вот и представьте, каково их лечить — если от одного общения с ними докторам хочется вскрыть себе вены…
— Веселенькая история, — заметила Ника.
— Вот-вот, — кивнул Антонов. — Ну, а после того случая в Темной долине, когда погибла вся наша экспедиция и лишь меня одного спасли вот эти двое, Институт приостановил полевые исследования.
