Олег Верещагин - Там, где мы служили...
… - Почитаешь — и воевать легче, — резюмировал Майкл, протягивая под верхом блиндажа ленту из фестонов обёрточной бумаги, окрашенных самодельным фосфоресцирующим составом. — Так пойдёт?
— Выше, — махнул рукой наблюдавший снизу Эрих. — О! Так… Хелен… Эй, где сержант?!
— Они на склад ПФС помчались, за кексами, — подал голос Шарло, следивший, как Олег рисует плакат, на котором штурмовик в обнимку со Снегурочкой держал на штыке флажок с надписью на русском и английском языках: «С НОВЫМ ГОДОМ НОВОЙ ЭРЫ!» (Кстати, ещё один плакат Олега — Дед Мороз, держа за плечами мешок, набитый снарягой и оружием, вперял в зрителей палец: «ТЫ ЗАПИСАЛСЯ ДОБРОВОЛЬЦЕМ?!» — поехал на какой-то конкурс в Россию) — И ещё ром для пропитки обещали принести, кстати.
— Ёлки-палки, — Ник потянулся, — надо же, не только новый год, но и первый год новой эры! И кстати… первый год, который я не дома встречаю… Прошлый год хорошим вышел, особенно в конце… а в этом что будет, как думаете?
— Наши везде побеждают, — сказал Витька. — Слышали, вчера говорили, что группировки бандитов в Африке почти везде уничтожены? И название для эры правильно выдумали — Реконкиста… это вам не Серые Войны… — он вздохнул. — Может, она короткой будет? В смысле, эра?
— Не будь таким оптимистом, — предостерёг Эрих, — дел ещё полно, точно тебе говорю. Одной зачистки…
— Зачистим, — недобро хмыкнул Ник. — Мы люди злые…
— Ну вот, — Майкл спрыгнул сверху, полюбовался, задрав голову, — порядок. Будет светиться… Где гитара?
— Эрих на ней сидел, — сказал Джек.
— Че-го-о?! — взвился Майкл. Эрих покрутил пальцем у виска:
— Кому веришь? Вон висит, где ей ещё быть?
Майкл снял со стены над кроватью гитару, потренкал струнами. Потом…
— Рекрут — ведь он дурак,
Порой и счёты с жизнью сводит.
Дешёвый гонор никогда
Здесь сбыта не находит.
Но время, палка да пинок
Прибавят дурню толка,
И очень скоро сей щенок
Назваться сможет волком!
Так разберись, где добро, где зло,
Где чистый родник, где грязь,
А взялся за дело, так делай смело,
Иль вовсе в дело не влазь![35]
Вошли Елена и Кайса, нагруженные пакетами и фляжками. Олег, не поднимая головы, засмеялся:
— Новогодний заказ!
Елена хмыкнула тоже. Шарло наивно спросил:
— А что это такое?
— А это в наших краях так было, — пояснил Олег, — у вас, наверное, нет. Елен, у вас было?
— У нас тоже было, — Елена сдвинула с угла стола коробки со фломастерами. — На Новый Год детям, кому ещё 13 не исполнилось, дарят такие пакеты… ну, с разными вкусными штуками, которых обычно нет.
— А, Императорские Подарки! — Шарло кивнул. — У нас тоже… Я один раз подрался из-за него.
— Отобрать хотели?! — возмутился Олег.
— Ты что?! — замотал головой Шарло. — Просто парень один говорил, что Император всё это каждый день ест. Я ему сказал, что он врёт. Ну и пошло… Потом ему выговор влепили и арестовали дома на пять суток. Да он сам удивлялся, как будто под язык толкнули…
— Да вот по мне бы и пусть ел, — задумчиво сказал Олег. — Нас много, а Император один.
— У нас один, у вас второй, — ревниво возразил Шарло.
— Ну… да. Просто он важный человек. На своём месте важный. Очень. Что у него, изо рта вырывать?
В дверь бункера постучали ногой. Джек поднял палец:
— К нам, — и крикнул дурашливо: — Ихто тама?!
— Мир и любовь на вас, — задребезжал препротивный голос снаружи. Другой его поддержал:
— Отчиняйте, чого там?
Снаружи оказалась целая куча народу — похоже, из 4-го взвода, все в каком-то оранжевом рванье. Двое с серьёзными лицами постукивали в самодельные бубны. Обладатель дребезжащего (явно искусственного) голоса протянул сложенные лодочкой ладони:
— Купите книжку в поддержку Крышны, — сбоку выдвинулся лоток на колёсиках, заваленный… уставами Рот, и хор с водушевлением подхватил:
— Харя Крышны, харя, харя, харей в раму, харей, харей!
— Это да… хари страшные… — признал Эрих, оглядывая гостей. Все фыркнули, а Джек пояснил:
— Мы в Крышну не верим.
— А Крышне пофигу, — радостно продребезжал главный оранжевый, — вы вон главное — книжку купите…
— Харя Крышны… — начал хор, но Джек поднял руку:
— Кончай галдёж! На что побира… то есть, собираем, братва?
— На благие цели, — продолжал балаганить лидер оранжевого нашествия. — Да вы не жмитесь, нам больше нечего делить! — он полез к шарахнувшемуся Джеку целоваться и обниматься и добавил. — А у вас кое-что ещё осталось…
— На гарний концерт трошки трэба, — пояснил другой знакомый голос. — Со усих собираемо, хто скильки мае.
— А-а… — Джек полез в карман куртки, оглянулся на друзей — Скинемся?
— Конечно, — охотно согласилась Елена. — А до Ватерлоо как-нибудь дотянем…
Скинулись, но от уставов со смехом отказались, и компания с пением гимна удалилась к другим блиндажам.
— Ну, давайте разбирать, что там, — Елена вздохнула.
— Мама на Новый Год всегда делала торт-мороженое, — вдруг сказала Майкл и тоже вздохнул. Витька толкнул друга в плечо, тихо шепнул:
— Мы ещё поедим торт-мороженое в твоих родных местах…
— Да, — кивнул Майкл. — Но понимаешь… сделает его уже не мама.
По его лицу прошла чёрная судорога, он отвернулся. А Витька в какой уже раз подумал, до чего же это страшно — не иметь места, куда можно вернуться. И пощупал украткой последнее письмо из дома в кармане куртки…
Когда он поднял голову — прямо в глаза ему смотрел Джек. Странным взглядом — словно капрал чего-то ждали… напряжённо и…
— Накрылся новый год, — вдруг сказал он.
Рёв сирены подтвердил его слова.
* * *31 декабря 28-го — последнего! — года Серых Войн в Диффе началось восстание местных жителей против «Армии Центральной Африки». Городской совет, возглавляемый Абу аль-Ази — порядочной сволочью, обладавшей крысиным чутьём на опасность — понял, что игра «синих беретов» проиграна. Опираясь на свою личную охрану, мобилизованное и вооружённое население, Абу аль-Ази арестовал штаб АЦА и объявил о намерении заключить мир с северянами в надежде, что ему хотя бы оставят жизнь. Отряды «синих беретов» и часть населения, возглавляемая жрецами Ала Шамзи, штурмом взяла дворец, освободив арстованных, но городской совет успел бежать — и уже к вечеру по всему городу шли уличные бои с применеием бронетехники и артиллерии, а на бои накладывались грабежи.
Генерал-майор Бачурин начал решительное наступление — чтобы, воспользовавшись удачным моментом, разгромить противника полностью. Полковник Лебран возглавил ударную тактическую групу в составе рот «Волгоград», «Эдельвейс» и «Мёртвая Голова», стрелковой ротв «Дмитрий Донской» и роты огневой поддержки «Таран» — предназначенную для захвата столицы бандитов.[36] Задача осложнялась тем, что в Диффе содержалось большое количество пленных — и солдат, и колонистов, и жертв набегов за рабами. Поэтому рота «Волгоград» должна была захватить и удержать лагерь с ними. «Мёртвой Голове» ставилась задача захвата аэродрома, уничтожения немногочисленной, но всё равно опасной вражеской авиатехники и последующий приём транспортных самолётов с «Дмитрием Донским» и «Тараном» — решено было для быстроты использовать именно самолёты, хотя это и чревато авариями…
А «Эдельвейс» высаживался прямо на дворцовый комплекс.
* * *В вертушки грузились на промежуточном аэродроме. «Вагоны» отчаянно мсили лопастями перемешанную с бегущим светом тьму, содрогались от нетерпения, в предчувствии боя. Слева и справа передвигались войска, их движение скорей ощущалось, чем виделось.
Штурмовики, нагруженные под завязку, разбирали парашюты. Слышались наставления сержантов:
— Этот не надевай, он ещё хороший, пригодится…
Всё лишнее было оставлено. Даже продуктов с собой брали всего на сутки. Зато был взят двойной-тройной комплект боеприпасов, почти каждый нёс на себе две реактивных гранаты. На местах — керамические вкладыши брони, взяты ночные прицелы и средства связи.
Витька не помнил толком, как занял своё место. Перед глазами неотвязно стояла картина, которую он увидел, выбежав из блиндажа и помимо воли оглянувшись через плечо — накрыты к празднику стол, за которым не сидело ни одного человека. Теперь он никак не мог отделаться от этого воспоминания: пустой блиндаж, плакаты и гирлянды, накрытый стол — и никого.
— Внимание, парни! — послышался голос Скобенюка. — Три… два… один… С Новым Годом всех, с новым счастьем!
Хохот был такой, что «вагон» завибрировал ещё сильней. Поздравление могло бы прозвучать издевательски, но штурмовики были уверены в его искренности.
