Александр Бушков - Анастасия
– А как же Луна, которая уничтожит жизнь на земле? У тебя ведь не создалось впечатления, что он шутил?
– По-моему, он был ужасно искренним и серьезным, – сказала Анастасия. – Даже проговорился: мог бы сделать так, чтобы Луна не упала, но не хочет...
– Вот это меня и смущает, и злит. Больно уж сволочной подход к делу. Ох, как мне этот тип заранее не нравится, я таких терпеть ненавижу... Ну, Настенька, по всему видно – предстоит нам завтра такая передряга, что честно тебе скажу...
– А мне что же, не ехать? – хмуро спросил Стан, ничуть не довольный тем, что избежит опасности.
– Насчет тебя уговору не было, воевода, – сказал Капитан. – Сам слышал – в гости приглашены только рыцарь с оруженосцем. Тебе выпадает роль потруднее – если мы не вернемся брать за шкирку этих, в городе, и продолжать дело. Потому что на этой грешной земле одна философия, и другой не дано: пока стоишь на ногах, дерись...
– Да, а что вы узнали? – вмешалась Анастасия.
Но все, что вызнали люди Стана, лишь дополняло ставшее известным ей. В городе шептались, что власть над ним давно перешла к неким загадочным и могущественным то ли людям, то ли богам, то ли злым духам, давно подмявшим под себя Ратушу Ярлов (особо, впрочем, не сопротивлявшуюся, ибо их, по слухам, не запугивали, а попросту купили). О целях этого потайного завоевания по недостатку точных знаний кружили, понятно, самые невероятные домыслы, но большинство сходилось в одном – что грядет нечто страшное, и спасутся лишь избранные. Примерно на тот район, куда завтра предстояло ехать Анастасии, молва давно указывала как на место жуткое, заколдованное и проклятое, куда сунуться может только безумец. Что-то там вспыхивало, озаряя всю округу, иногда жутко громыхало, по ночам в воздухе проносились загадочные бесшумные тени, а днем разгуливали чудовища. Словом, город был на грани то ли поголовного бегства непосвященных куда глаза глядят, то ли бунта – вот только никто не знал, с чего начать, и как...
...Они рысью скакали по дороге – уже около часа. Анастасия была в жутком душевном разладе. То вспоминала сегодняшнюю ночь исступленной нежности, и тогда радость и смертная тоска сменяли друг друга в неописуемой чехарде; то впадала в понурое безразличие; то с ненормальным воодушевлением пришпоривала коня, стараясь побыстрее достичь цели, а там – будь что будет... Капитан вдруг натянул поводья. Их кони остановились бок о бок.
– Что? – спросила Анастасия.
– Нельзя так, Настенька. С таким настроением в бой идти – самое поганое дело. Ну, соберись. Он же ничего такого не ожидает, он двух дикарей пригласил, милую девочку предвкушает, наверняка один сидит, челядь повыгнал подальше... Ну, соберись. Стыдно для рыцаря...
Он взял в ладони ее лицо, поцеловал в губы. Анастасия закрыла глаза, сжала его плечи. Позвякивали уздечки, наплывал горьковатый запах травы, и вдали раздавался какой-то странный глухой шум, ритмичный грохот.
– Как же я сразу не сообразил, фендрик! – ударил себя по лбу Капитан. – Это ж море шумит!
Все горести и тревоги отлетели разом. Анастасия широко раскрыла глаза:
– Море?!
Дернула повод и поскакала в ту сторону. Море!
Зрелище было жуткое и величественное. Волны, волны, водная гладь – до самого предела видимости. Солнце сверкает на темно-синей воде мириадами крохотных бликов. Прибой грохотал, волны в два человеческих роста безостановочно катились к берегу, обрушивались на гладкий влажный песок, растекались, уползали назад, вновь вставали белопен-ными громадами, неслись к берегу, и все повторялось – эта безостановочная коловерть, влажный грохот, мощь неживого, неразумного заворожили Анастасию, она застыла в седле, выпустила поводья, по-детски округлившимися глазами всматривалась вдаль, стараясь запомнить навсегда этот миг, этот берег.
Тучи белых птиц с пронзительными скрипучими криками метались в воздухе. Анастасия спрыгнула с седла и побежала туда, навстречу волнам, проваливаясь высокими каблуками в мокрый песок. Остановилась поодаль, подняла ковшиком ладонь, ловя долетавшие брызги. Осторожно попробовала языком. Соленая горечь. Вот и исполнен данный в запальчивости обет – сколько веков прошло с тех пор, как она поклялась попробовать воду Закатного Моря? И каким же смешным теперь кажется все – прежняя жизнь, прежние страхи и радости, стремления и неудачи...
Капитан подошел, обнял ее за плечи, Анастасия прижалась к нему, и они долго смотрели в море.
– Какой прибой... – тихо сказал он.
– Раньше его не было?
– Раньше он был во-от такой, низенький... Это все из-за Луны.
– Но ее же сейчас, днем, на небе нет?
– Ох, Таська... – Капитан, грустно смеясь, обнял ее покрепче. – Чудо ты мое княжеское... Найти бы сейчас какой-нибудь там рубильник, дернуть – и прощай этот чертов параллельный балаган. В книгах всегда был какой-нибудь рубильник. Загнали бы твой золотой брегет, купили билеты –и домой. А там уже войска выведены, пироги пекут... Эх, нету рубильника.
Анастасия вскрикнула и показала вытянутой рукой в ту сторону. Капитан всмотрелся, почесал в затылке:
– Давай-ка на всякий пожарный обеспечим отход...
Они сели на коней, отъехали на сухую землю и вновь обернулись к морю. Черный предмет, становясь буро-серым, приобретая правильные очертания, быстро увеличиваясь в размерах, приближался к берегу. Капитан взялся было за бинокль, но в этом уже не было нужды. Присвистнул:
– Ядрена Матрена, корабль!
– Вот это – корабль? – изумилась Анастасия. – Это скорее домище какой-то, крепость взбесилась и поплыла...
– Корабль, Настенька. Вот только что-то с ним не то... Анастасии этот странный корабль показался овальным ящиком великанских размеров. На корме – целый дом в несколько этажей, только стекла почти все выбиты. Борта грязные, в рыжих громадных пятнах ржавчины, странной то ли коросте, то ли накипи, потеках грязи и жирных черных полосах. Он плыл к берегу целеустремленно, не рыская, но все равно отчего-то казался мертвым, брошенным, нежилым.
– Может, там эти... призраки? – шепотом спросила Анастасия.
– Глупости. Хотя Летучий Голландец, конечно, классный...
Корабль слепо надвигался, возвышаясь над прибоем, нелепый и ненужный. Внезапно он начал сбавлять ход, вот и остановился совсем, что-то отчаянно заскрипело, завизжало, массивные якоря с лязгом и скрежетом натужно поползли вниз на ржавых цепях, но остановились на полдороге, не коснувшись воды. Правый пополз вверх, и его цепь почти скрылась из вида, а левый так и повис. Душераздирающий протяжный вой, железный стон пронесся над берегом. Тучи птиц шарахнулись во все стороны.
Анастасия зажала уши. Кони беспокойно приплясывали. Вой оборвался. Левый якорь двумя рывками поднялся повыше, но на прежнее место так и не встал. Корабль развернулся, показав левый борт во всю длину, разбитые круглые окна белого некогда здания на корме, окруженного лесенками с погнутыми перилами и зияющими дырами выпавших пролетов, какие-то проржавевшие устройства на крыше, распяленные горизонтальные полосы, болтающиеся обрывки тросов, косо висящие лодки.
От высоких букв на борту остались частички, которые невозможно распознать.
– Где же люди? – недоуменно спросила Анастасия. – Так и не показались.
Снова короткий вой, надсадный, скрипучий. Корабль уходил к горизонту и вскоре исчез из виду.
– Да нет там наверняка людей. Ни одного. Видела, какой он запустелый?
– Как призрак, – согласилась Анастасия. – Но разве бывают призраки вещей?
– Бывают даже призраки идей, Настенька... Может, он еще до вашего Мрака вышел в море. Автоматика. Кажется, такие уже появились, когда я...
– Знать бы, плохая это для нас примета или хорошая?
– А никакая, – сердито бросил Капитан. – И вовсе это не примета. Просто старая рухлядь, которая гуляет сама по себе... Ну, поехали?
Вскоре на дороге впереди заклубилось облачко пыли. Капитан на всякий случай плотнее запахнулся в плащ, под которым скрывал оружие и одежду. Посмотрел в бинокль:
– Господи, еще один металлист на мою голову...
Навстречу им неспешной рысью ехал самый настоящий рыцарь. Мужчина. Кольчуга почти такая же, над головой качается наконечник копья, щит зеленый, с диковинным серебряным зверем, а на шишаке – золотой петушок задорного облика.
Увидев их, он остановил коня. Совсем мальчишка, едва усики пробились. На Анастасию он смотрел без всякого удивления – видимо, принимал ее, как должное. По привычке Анастасия положила было руку на рукоять меча, но покосилась на Капитана и опомнилась – не до того сейчас... Рыцарь неуверенно потряс копьем и крикнул ломающимся баском:
– Вив ле имперьер де Голль!
– Тьфу! – плюнул Капитан. – Та же петрушка, я смотрю – де Голля в императоры произвели...
Признаться, Анастасия все же с удовольствием показала бы этому концу, кто есть кто в этих краях. Так, немножко, легкая трепка... Но Капитан, погрозив ей пальцем, крикнул что-то на незнакомом Анастасии языке, рыцарь, к ее удивлению, откликнулся, и сам при этом выглядел изумленным.
