Владимир Стрельников - Резервист
Рынок на Ипподроме. Это нечто вроде Черкизона в Москве, огромная территория, где чем только не торгуют.
Закупка трусов, шорт, носков и прочего заняла почти весь день. Купил полсотни маек Нукусской мануфактуры из чистого хлопка. Они не очень красивые, зато для работы на жаре лучше одежды нет. Купил четыре хорошие хлопковые спецовки. Я все же рабочий, наверное, а скорее всего, и там придется потрудиться. Купил несколько греческих джинсов, коричневых и зеленых.
Там же, на Ипподроме, купил три комплекта военной формы песчаного цвета, еще времен СССР. Добротные такие, крепкие. Самый раз для жары тоже. Две горки, российского производства. Случайно купил ременно-плечевую систему, под подсумки. Вообще-то, в Узбекистане такими вещами слишком не торгуют.
Много вещей не набирал, так, пару сумок, с какими челноки ездят.
Потом, на Фархадской ярмарке, купил два небольших кондиционера ДЭУ, телевизор Самсунг, этой же фирмы DVD-плеер и ноутбук Тошиба. Купил рации, носимые и в машину. Дома упаковал еще один телевизор, музыкальный центр, свой старый компьютер, и погрузил электронику в кузов. В салон электроники, который посоветовал полкан, я так и не пошел. Зачем? Что, я не знаю, где и что купить можно? Причем наверняка дешевле.
В небольшом инструментальном магазинчике купил свою давнюю мечту, небольшой бензиновый генератор и сварочный аппарат постоянного тока для него. И полсотни килограмм электродов-двоечки и троечки.
Нарезал черенков со своего виноградника и граната, съездил с утра пораньше и купил на Алайском рынке саженцы абрикосов, персиков, черешни, миндаля, айвы и нектаринов, которые узбеки называют «лысый персик». Уже на выходе купил десяток саженцев роз. Поздняя осень – это самый разгар торговли саженцами. Они хорошо вызревают, засыпают к зиме, соответственно весной хорошо укореняются. Все равно дом где-либо, но будет. А там очень тепло, по словам вербовщика. Стоит это все недорого, пару-тройку недель во влажной упаковке спокойно пролежит. Даже если стронется, потом уже посаженные деревья водой отолью. Упаковал я все это в пропитанную глиняным жидким раствором мешковину, сверху замотал еще влажным мешком, увязал и обмотал целлофаном.
Но вот куда еще больше полсотни тысяч деть? Сразу столько снять не дадут, а то Бог бы с ним, с курсом. Да и на фальшивках терять неохота. Перевести можно куда угодно, в тот же Новосибирск, но как там снять наличку за то время, что я там буду? Вот задачку задал Анвар Шарипович. Впрочем, кое-что можно попробовать сделать.
Я подошел к телефону:
– Тетя Роза, здравствуйте. Это Володя Яушкин. Можно к Вам зайти? – После ее согласия я завел новоприобретенный грузовик, и поехал к ней.
Тетя Роза была матерью моего мастера на ТАПОиЧе, ташкентском авиазаводе. Когда после развала Союза переворовавший Есик линял в Израиль, я помог ему перевезти кое-что домой к матери, которая жила от нас через три улицы.
– Здравствуйте, тетя Роза. Добрый вечер.
– Здравствуй, Володя. Извини, что не пришла на похороны твоего деда, я уже настолько старая, что скоро сама с ним увижусь. Говори, что тебя ко мне, старой еврейке, привело?– Ухоженная восьмидесятилетняя женщина завела меня в дом. Ее сын был старше меня на десять лет, но все равно был поздним ребенком очень уважаемой в махалле женщины. Ее связи, казалось, опутывают весь мир. Именно она советовала деду с бабушкой продать дом и ехать в Россию в восемьдесят девятом. Мол, Союз скоро развалится. Дед тогда долго смеялся, а зря, как выяснилось.
– Тетя Роза, продайте мне те железки, которые мы вам с Иосифом девять лет назад привезли. Вы же их не продали до сих пор? Они все равно у вас пылятся, а мне нужны. – Тогда я помог разгрузить и спрятать в сарае почти полторы тонны инструмента, по моим прикидкам, тысяч на семьдесят долларов по нынешним ценам. И это по внутренним, межзаводским ценам, когда обменивают инструмент. А по рыночным раза в два дороже.
– Володя, ты пытаешься обмануть старую женщину? Ты знаешь, сколько это железо стоит? И ты хочешь сказать, что имеешь эту сумму денег? А зачем тебе тогда это железо, если есть такие деньги? Почему бы тебе тогда не уехать в Россию? Ясное дело, в Америку или Израиль еще лучше, но ведь твоя мама не еврейка, к моему великому сожалению.
– Нужно, тетя Роза. Не спрашивайте почему, но мне нужен товар. Ведь деньги – это бумага, которую просто ценят за американских президентов, которые на ней нарисованы. Золото не купишь, к сожалению. Так что я хочу купить у Вас инструмент. Я готов предложить Вам пятьдесят тысяч долларов оптом.
– Володя, ты думаешь, если я учительница английского языка, то ты можешь думать про меня глупо? Мне Иосиф сказал, чтобы дешевле шести десятков тысяч американских денег даже не думала продавать. Ведь там только полотен для механической пилы три тысячи штук, а они стоят по десять евро за одну! Я, может, и училась в педагогическом институте, но читать буклеты промышленных товаров умею.
– Тетя Роза, Вы же не будете продавать их по одной. А продать кучей у Вас спросят – а не те ли это инструменты, что пропали вместе с Вашим сыном? Я же сразу переведу пятьдесят три тысячи на счет Вашего сына в Израиль, если Вы согласны. Съездим вместе в Банк, и переведу на ваших глазах.
– Володя, ты поступаешь очень грубо, давя так на пожилую еврейку. Если бы здесь был Иосиф, то ты купил бы у него это все не меньше, чем за пятьдесят пять тысяч.
– Давайте, я у Вас куплю это железо за такую сумму, тетя Роза? Согласны? Только сумма перевода за ваш счет?
Я вытер пот со лба. Все же торговаться с еврейкой, это не про меня. В пот вогнала. А ведь мне все еще грузить.
– Хорошо. Только никуда не надо ехать. Я позвоню своему троюродному племяннику, он очень умный мальчик, привезет передвижной терминал, и переведешь прям здесь.– Тетя Роза зашла в дом. А я стал таскать ящики с инструментами в кузов. Хорошо, что не самый тяжелый инструмент. Не самые большие фрезы томского инструментального завода, мех.полотна, твердосплавные пластины всех сплавов, типов и размеров, алмазные круги и многое другое. Ящики килограмм по шестьдесят, семьдесят, не больше. Самое тяжелое было затащить ящики с большой делительной головкой и ее принадлежностями. Но все же чуть больше тонны высококачественного инструмента я заполучил.
Так что перетаскивал по веранде из кладовки дома ящики, перекладывал их в кузов. Ладно, веранда высокая, сильно поднимать не пришлось. А то прям соревнования по силовому экстриму.
Уже когда закончил с погрузкой, и допивал чай с потрясающим печеньем тети Розы, подъехал старенький, но неплохо ухоженный сотый Мерседес. Из него вышел моего возраста еврей, очень вежливо поздоровался с тетей Розой, пожал мне руку, достал дипломат, вытащил из него небольшую коробочку с прибором.
