Юрий Никитин - Рождение Контролера
Он сел напротив, поинтересовался:
– Кофе?
Ингрид дисциплинированно промолчала, но я здесь не работаю, не подчинен, ответил легко:
– Если не разорит Управление. Как можно о чем-то говорить без кофе?
Мещерский кивнул, сказал деловым тоном:
– Я в курсе, что вы против работы у нас, такое предсказать нетрудно. Все брезгают общаться даже с милицией, хотя и понимают, что без нее на улицах царили бы разбой и хаос. А без тайных служб хаос был бы на всех уровнях.
Я ответил вежливо:
– Однако любое общество устроено так, что человек с высоким уровнем ай-кью занимается наукой, с невысоким – политикой, а с самым низким – подсобными работами и укладкой асфальта на дорогах.
Он кивнул.
– Кто спорит? Если нарушить эту систему, такое общество рухнет. Его тут же поглотят более четко структурированные соседи.
В кабинет вошла женщина в строгом деловом костюме, в руках поднос и три чашки кофе, а еще и широкое блюдце с горкой печенья. Это пусть на Западе пьют просто кофе, да еще без сахара, а мы не понимаем, как можно к нему приступать, если в другой руке нет тонкого ломтика хлеба с толстым куском сала, свисающго с обеих сторон почти до пола.
Печенье, понятно, уступка тлетворному влиянию Запада, хотя салу это совсем уж хилая замена, ну да ладно, будем европеизироваться постепенно, одновременно русифицируя Европу и какие-то страны и народы по ту сторону океана.
Ингрид, похоже, чуточку робеет под холодным взглядом Мещерского, а его безукоризненная выправка кадрового военного в десятом поколении производит на нее такое впечатление, словно видит самого генералиссимуса.
Мещерский поднял чашку, взглянул поверх нее на меня в упор.
– Вы не просто справились! Вы отразили и те угрозы, которых мы не ожидали.
– Просто повезло, – ответил я с той скромностью, что паче.
– Ваш потенциал недооценен, – произнес он. – Даже очень недооценен.
Ингрид вставила язвительно, передо мной она точно не робеет:
– Это он на мышах натренировался. Так он вообще герой.
– После вашего возвращения, – сказал Мещерский, – мы проверили вашу кандидатуру, начиная, как вы сами говорите, от сперматозоида, который оказался самым шустрым среди трехсот миллионов ему подобных. На сегодняшний день вам прочат прекрасное будущее как ученому, с чем мы вполне согласны, у вас для этого есть все данные… Однако мы решаемся предложить вам работу намного более важную.
Я сделал глоток, кофе изумительный, явно у короля Саудовской Аравии выкрали, хорошо разведка работает, приподнял в изумлении брови.
– Еще более важную, чем достижение бессмертия?
Он чуть наклонился вперед, всматриваясь в мое лицо.
– В мире три с половиной тысячи лабораторий, в которых работают над проблемой антиэйджинга!
– Точно, – согласился я. – Прекрасный кофе.
– А проблема антиэйджинга, – сказал он с нажимом, – как мы знаем тоже, плавно переходит в проблему достижения бессмертия. Заняты этим делом сотни тысяч прекрасных талантливых ученых.
– И что? – спросил я. – Чем нас больше, тем скорее решим проблему.
Он вздохнул.
– Вы правы. Но я не сказал еще о нашей работе.
– Слушаю. Хотя я уверен, моя работа все равно весомее.
– Ваша весомее, – согласился он, – а наша важнее. Позвольте, я расскажу о ней чуть подробнее…
Ингрид проронила с горечью:
– Может статься, что бессмертия никто не достигнет. Просто не успеет.
– Ого, – сказал я. – Это серьезно. Простите, серьезно в том смысле, что уже и до вас дошло… Не в простонародном смысле, а что такое понимание достигло ваших кабинетов.
Он всмотрелся в мое лицо.
– Вы знали?
– О глобальных рисках? – переспросил я. – Разумеется. Странно, что и вы узнали. Дело в самом деле настолько плохо?
– Беда в том, – сказал он, – что эти риски стремительно нарастают. Или разрастаются. Я уже не говорю о самом простом, что знают даже обыватели, что раньше в мире атомные бомбы были только в США и у России, а сейчас сто сорок стран имеют ядерное оружие, еще семьдесят или больше на грани его создания, а это значит, что только чудом террористы еще не бегают с атомными бомбами.
Ингрид подхрюкнула льстиво:
– Все верно говорите, Аркадий Валентинович! Возможно, как раз сейчас устанавливают в доме напротив. Пол-Москвы снесет сразу, а вторую половину превратит в руины.
Мещерский кивнул с надлежащей благосклонностью.
– Верно, но это самое простое. Есть угрозы пострашнее. К примеру, как вы сами лучше меня знаете, модифицированный вирус может стереть с лица Земли все человечество…
Я пробормотал:
– О глобальных рисках я знаю. А вы что, решили их… предотвращать?
Он кивнул.
– Сейчас в западных странах развивается NanoBioInfoCogno, вы должны знать, что это. Только в Штатах двадцать восемь мозговых центров анализируют сценарии развития хай-тека, а также биотехнологий. В первую очередь на предмет рисков катастроф.
Я поинтересовался:
– Россия обычно отстает… но не настолько же?
Он вздохнул.
– Вы правы, у нас есть такой центр. В отличие от Запада, где силы распылены по странам и даже континентам, у нас все собрано в одном месте.
– Преимущество нашей авторитарной системы, – сказал я. – Так что вас не устраивает?
Он помолчал, я чувствовал, что ему очень хочется скривить рожу, но воспитание не позволяет, и он произнес так же холодно и ровно:
– Там хорошие и ответственные люди. Даже хорошие ученые. Я как-то зашел на одно собрание и послушал, как бурно обсуждали парниковый эффект, который через пару сот лет может чем-то как-то навредить. Посмотрел в файле, над чем работают…
– И что же?
– Опасность падения огромного астероида, взрыв сверхновой звезды, что жестким излучением сотрет и все на Земле, сверхвспышка на Солнце, извержение сверхвулканов типа Йеллоунстоунского и множество вселенских катастроф, на которые мы никак повлиять не можем…
– Понял, – сказал я. – Так создайте второй Центр. И соберите в нем специалистов, которые займутся не тем, что грозит через сто лет, а сегодня-завтра. И которые необходимо успеть предотвратить.
Ингрид тяжело вздохнула. Мещерский проговорил медленно:
– Владимир Алексеевич, вы сказали именно то, что мы и хотим предложить вам.
В кабинет вошел с гигантским планшетом в руке второй аристократ, еще более джентльменистый, чем сам Мещерский, это значит, званием и положением ниже, безукоризненный от короткой прически до кончиков туфель коричневого цвета.
Мещерский кивнул в его сторону.
– Один из моих помощников, майор Бронник. Бронник Лаврентий Петрович!.. Не Павлович, не путайте, это его почему-то обижает… хотя никак не пойму почему.
