Алекс Орлов - Игра без правил
– Он его дядя.
– Кто?
– Роммель.
– Майор Роммель – дядя нашего Харви? – переспросил Брейн, приподнимаясь в кресле и глядя на непроницаемое лицо Ольсена, полагая, что сейчас эти двое начнут ржать и, показывая на него пальцами, закричат: «Ты поверил, да?! Ты почти поверил?!»
– Представь себе! Во какая круть! – подтвердил Леон, вставая и направляясь к холодильному шкафу, где всегда имелся большой запас воды, поставлявшейся за счет компании, и дешевой колы с привкусом фруктов, за которую платили в складчину.
– Мне в это трудно верится, не может быть, чтобы у Харви этот секрет так долго держался.
– А он и не держался, Харви узнал об этом сегодня утром, а через два часа позвонил Роммелю, и уже спустя четверть часа они с Мози и Ляминеном рванули затариваться.
– И с какой же стороны ему дядя этот майор Роммель?
– Сводный брат матери.
– Ага, – кивнул Брейн задумываясь. Потом тоже поднялся и, подойдя к холодильному шкафу, открыл его и выбрал колу «оранж».
– Брось мне «черри», – попросил Ольсен, и Брейн метнул ему красную баночку.
– Так что, сегодня бухать будем? – уточнил Брейн, потягивая жгучий «оранж».
– А что еще делать? – пожал плечами Ольсен. – Следующая смена через двое суток, что ты предлагаешь, книжки читать?
– А хоть бы и книжки. Можно рвануть в город, у нас неиспользованных перевозок под десятку на брата.
– Чего там в Норманде делать? Городок маленький, шлюхи – наперечет. Так себе шлюхи, а цены заламывают будь здоров.
– Тебе эти деньги солить, что ли? – усмехнулся Брейн.
– Да нет, – отмахнулся Леон. – Два часа лету туда, два часа обратно, да еще в порту дожидаться. Какой смысл, если на развлечения останутся еще два часа? И потом, все развлечения – та же выпивка. Так лучше мы прямо здесь.
– Ну… – Брейн пожал плечами. Аргументы действительно были железными. Прежде они летали в Рубенпорт, вполне себе милый городок и всего полтора часа на винтораме. Рядом озеро, отличная клубная программа, а еще охраняемая зона с отелями для командировочных. Там можно было зависать на пару суток. Однако теперь направление Рубенпорта было перекрыто зенитными командами партизан и любой легкий воздушный транспорт подвергался атаке, а использовать высотные аппараты ради прогулок личного состава было слишком дорого.
– Как по мне, так я бы лучше в патруль поехал уже завтра, – признался Леон.
– Так многие бы хотели, – согласился Брейн. – Но в таком случае будут нарушаться медицинские рекомендации, а значит, резко возрастут траты компании на медицинское страхование.
– Оптимальная коммерция превыше всего, – задумчиво произнес Ольсен.
6
На металлической лестнице послышались шаги, и скоро в жилой блок ввалились Харви, Мози и Ляминен. В их руках были солдатские сумки, в которых, без сомнения, находилась выпивка.
– Да вы, наверное, половину склада вынесли! – восторженно произнес Леон, первым встретив добытчиков.
– Двадцать флаконов! – радостно сообщил Харви.
– А вы не посмотрели, кто сегодня дежурный по базе? – крикнул из кают-компании Брейн.
– Не думай, Томас, мы не глупее тебя! – парировал Харви и, зайдя в кают-компанию, стал выгружать ром в стойку ТВ-бокса. – Когда мы шли, нас сразу срисовали полицаи. Остановить не решились, но стопудово стуканули дежурному.
– Думаешь, придут?
– Придут – не придут, мы все предусмотрели. Давай, ребята, открывай сумки, но все пока не вытаскивайте, на случай внезапных гостей…
Не успел Харви произнести это, как снова послышался топот на лестнице, а затем в дверь блока требовательно постучали.
– Я открою, – сказал Мози, ведь он был официальным командиром отделения. Вскоре послышались голоса нежданных гостей.
– Добрый день, лейтенант.
– Добрый день, сэр. Вы к нам?
– А к кому еще, лейтенант, если стучу в вашу дверь?
– О, да с вами полицаи…
– Это называется – дежурный наряд, лейтенант.
Все находившиеся в кают-компании переглянулись.
– Полковник Зуман, – шепотом произнес Леон, и все закивали, пряча ухмылки.
Зуман слыл самым строгим и дотошным дежурным и, когда выпадала его очередь дежурить, внимательно следил за порядком и в особенности за тем, чтобы на территории базы не продавались и не распивались крепкие спиртные напитки. Только пиво. А после десяти вечера – только в баре.
При этом сам полковник весь свой наряд проводил в состоянии под мухой. Это помогало ему не заскучать, если не было нарушителей. Вот и теперь его лицо было красным, глаза блестели, а вокруг него распространялся запах свежего коньяка.
– Так-так, голубчики! – произнес полковник, заходя в кают-компанию и сразу обращая внимание на солдатские матерчатые сумки с некими подозрительно выпирающими формами. – Ну-ка, боец, предъяви багаж, – приказал он стоявшему рядом Ляминену. Тот щелкнул каблуками и, вытянувшись в струнку, прокричал:
– Рядовой второго отделения четвертого взвода отдельной роты транспортного сопровождения Леопольд Ляминен, сэр!
– Хватит кривляться, Ляминен, а то загремишь на губу, – сурово пообещал полковник и покосился на стоявших в дверях кают-компании двух плечистых полицаев. – Вскрывай сумки, желаю видеть улики и слушать сбивчивые объяснения, так вас разэдак, залетчики хреновы.
Ляминен покорно поставил первую сумку на стол, расстегнул молнию и начал выставлять йогурты, бутылочки с соком, минеральную воду, консервированные фрукты и подсоленный кефир – на утро.
Полковник вздохнул, окинул всех присутствующих пронизывающим взглядом и сказал:
– Вторую давай.
Ляминен начал потрошить вторую сумку, но и там была все та же мирная продукция и никакого криминала.
– То есть вы типа умные, а я, Зуман, дурак, да? – произнес полковник, но ему возразить никто не решился. – Что, действительно не притащили бухла, да? Просто так к курбачам бегали?
Курбачами на базе называли тыловиков.
– У них выбор богаче, чем в магазине, сэр, – сказал Ляминен.
– У них вдвое дороже!..
– Зато и свежее. Вот, посмотрите на строки выработки горошка, например.
– Знаешь что… – прорычал полковник, и Ляминен поставил горошек на место. – Я, между прочим, имею право провести у вас тут обыск, блок небольшой, за десять минут все перероем!.. Так что, сами отдадите бухло или как?
– Разрешите я отвечу, сэр! – поднял руку Брейн и вышел из-за спины Харви. Увидев сержанта, полковник снова вздохнул. Тот служил третий контракт, а значит, был тертым калачом и его на голос взять было невозможно.