Юрий Корчевский - Спецназ всегда Спецназ. Прорыв диверсанта
Он наблюдал и запоминал. У входных стрелок прохаживается часовой, у выходных, скорее всего, – тоже. А есть ли они по периметру – отсюда не видно. Скорее всего, немцы не успели поставить. «Это мне на руку», – обрадовался Саша.
Снизу послышался шорох. Александр перегнулся через ветку. Внизу, под деревом, улегся молодой парнишка лет четырнадцати-пятнадцати. Занятно! Чего бы ему тут лежать, хоронясь? Ну и шел бы себе по делу.
Паренек немного понаблюдал со станцией, потом вытащил из-под рубашки две немецкие гранаты с длинными деревянными ручками, прозванные на фронте «колотушками». Слабоватые, с большим временем горения запала после выдергивания чеки, чем нередко пользовались наши бойцы. При падении такой гранаты в наш окоп бойцы успевали схватить ее и швырнуть обратно. Правда, и немцы вскоре нашли «противоядие». Выдернув чеку, они секунду-другую держали гранату в руке и лишь потом бросали.
Паренек явно затевал теракт, намереваясь швырнуть гранаты в немцев. Пока кидать было не в кого, но в любую минуту могла показаться ручная дрезина или пройти патруль. Если начать медленно слезать с дерева, паренек мог испугаться и убежать. Окликнуть? Эффект мог оказаться таким же. Надо прыгать, чтобы застать его врасплох.
Александр медленно, стараясь не произвести шороха, стал спускаться, наблюдая за пареньком. Пока тот ничего не заподозрил.
Когда высоты осталось метра четыре, Александр оттолкнулся от дерева, приземлился на полусогнутые ноги и сразу упал на бок. Перекатился и навалился на паренька, не давая ему возможности вытянуть вперед руки и схватить гранаты.
Паренек был настолько ошарашен неожиданным появлением Александра, что даже не дергался.
– Лежи тихо, не то пришибу! – пообещал Александр. – Ты кто такой?
– Отпустите меня, дяденька, – заныл паренек, – я просто мимо проходил.
– Ну-ка, потише! Ага, мимо проходил, прилег отдохнуть, а гранаты рядом положил. Так?
Паренек лишь шмыгал носом.
– Как тебя звать?
– Мыколой.
– Где гранаты взял?
– С грузовика украл. На дороге машины немецкие стояли, в кузове – ящики. Я думал – консервы в них, упер ящик. А там… – парень головой показал на гранаты.
– И немцы тебя не видели?
– Не-а. Они уехали сразу же.
– Повезло тебе, парень. Если бы заметили – застрелили.
– Так не заметили же!
– Сейчас-то их чего сюда принес?
Паренек насупился и молчал.
– Ага, в героя решил поиграть. Погибнешь по-дурному ведь!
– Зато хоть одного гада убью! – В голосе паренька появилась злость.
– Э – нет, так не пойдет! Ты одного убьешь, тебя убьют, и счет будет «один-один». А ты убей сто и останься в живых.
– Умный больно! Сам-то почему не в армии?
– Не твое дело. Хочешь серьезный урон немцам нанести?
– А то!
– Где твой ящик с гранатами?
Парень отвернулся – не хотел отвечать.
– Вот что, Коля. Неси еще штуки три-четыре и кусок веревки. Найдешь?
– Найду! – дерзко ответил парень.
– Тогда чего лежишь? Неси! Я здесь ждать буду.
– А не обманешь, дяденька?
– Ты еще здесь?
Паренек вскочил и скрылся между деревьями.
Начало смеркаться. Прошло полчаса, час… «Не нашел меня или мамка не отпустила», – подумал Александр. И почти сразу недалеко зашевелились кусты.
– Дядько, вы где?
– Тише ты, ползи сюда.
Шумно, как кабан на тропе к водопою, подобрался Мыкола. Из-за пазухи он достал четыре гранаты и кусок бельевой веревки. Самое то!
Александр веревкой стянул все гранаты в связку, причем одну гранату – ручкой в другую, противоположную от остальных сторону.
– Это что будет? – спросил Мыкола, до того внимательно глядевший за действиями Александра.
– Называется – связка. Одна граната слабая, а вместе – уже кое-что. Хочу во-о-от тот эшелон с цистернами взорвать.
– Ой, дядько, не ходи! Там немец с винтовкой, часовой ихний.
– Поможешь?
Парень кивнул.
– Тогда делаем так. Берешь гранаты и идешь со мной. Когда до часового останется немного, я дам знак. Будешь лежать тихо и считать. Как отсчитаешь две минуты, так шумни.
– Крикнуть, что ли?
– Ни в коем случае. Кинь камешек.
– Куда?
– Куда хочешь. Нужно, чтобы немец услышал и в твою сторону повернулся.
– Понял. А потом?
– Любопытный ты. А потом я тебя позову. Берешь гранаты – и ко мне. Все понял?
– Все.
– Тогда идем.
Уже стемнело, и они пошли по тропинке вдоль железной дороги открыто, не скрываясь.
Но вот впереди показалась тускло освещенная входная стрелка. За ней едва проглядывались цистерны.
– Уходим с тропинки в лес, – скомандовал Александр.
Они подошли к началу станционных путей совсем близко. Черт! Он не смог приметить время смены караула – отвлекся на парня.
– Вот что, Мыкола, – прошептал он парню на ухо, – теперь сиди здесь тихо, как мышь, и считай. Потом бросишь камешек.
– Я помню, – едва слышно прошептал в ответ Мыкола. Парня колотила крупная дрожь.
Александр упал за кусты и быстро пополз к входной стрелке. Тусклый огонь ее фонаря служил ему ориентиром. Он замер слева от стрелки, напряженно вглядываясь в темноту. Где-то здесь находится часовой – вот только где он? Ни огонька от сигареты, ни запаха табачного дыма, ни движения. Ну не может такого быть, чтобы педантичные немцы пренебрегли охраной. Да, они сейчас рвутся вперед, считая, что смятые первым ударом советские части будут отходить, оказывая слабое сопротивление. Командиры их в эйфории от первых побед, внимание к тылам и коммуникациям ослаблено. Но ведь есть устав и порядок, и, следуя его духу и букве, тут должен быть часовой.
Секунды тянулись, а немец себя не обнаруживал.
Наконец по рельсу едва слышно ударил камешек. Почти тут же раздались шаги. Из-за цистерны вышел часовой. В руках он держал винтовку с примкнутым штыком. По матовому отблеску от фонаря стрелки Александр определил его положение.
Немец, всматриваясь в темноту, громко сказал:
– Хальт!
Александр, предусмотрительно снявший туфли, в одних носках подобрался к часовому сзади. В последнюю секунду немец почувствовал опасность и попытался повернуться, но Саша резко ударил его ребром ладони по шее. Немец обмяк, пошатнулся, а Саша схватил обеими руками его голову и резко крутанул в сторону и вверх. Раздался хруст. Готов!
Выпавшая из рук немца винтовка ударилась о рельс, громко звякнув.
Саша подхватил немца под мышки и потащил в сторону. Господи, он только сейчас заметил, как подошвам ступней больно от гравия!
Немца он швырнул за стрелку, в темноту.
Где-то тут он снимал туфли. Александр начал шарить руками, нашел свою обувь, обулся. Вот теперь он готов воевать!
Александр сделал несколько шагов в сторону Мыколы, однако паренек сам вышел ему навстречу.
– Дядько, ну что?
– Я же приказал – меня ждать.
– А вдруг тебя уже убили?
– Тогда тебе уходить надо было.
– Нет уж, я бы гранаты кинул, – парень показал связку гранат в руке.
– Давай их мне, а сам уходи отсюда. И чем быстрее, тем лучше – сейчас здесь будет жарко. Смотреть можно, но издалека.
Парень нехотя отошел.
– Да уходи же ты, мешаешь, – свирепо прошипел сквозь зубы Саша. А сам повернулся и побежал к стрелке.
Положив связку гранат под фонарь, чтобы было видно, он подобрал винтовку, бросился к немцу, расстегнул на нем ремень с подсумками и нацепил их на себя. Потом подхватил связку гранат и, не таясь, побежал вдоль эшелона. У третьей от хвоста цистерны остановился и повернул в сторону. Пожалуй, хватит.
Саша сорвал с плеча винтовку, на затыльнике затвора перекинул флажок предохранителя, передернул затвор и тут же выстрелил в середину цистерны. Почти сразу же раздался журчащий звук, остро запахло бензином.
На здании станции вспыхнул прожектор, завыла сирена.
Саша взялся за связку гранат, открутил фарфоровую пробку в рукоятке и дернул ее. Услышав щелчок взрывателя, что было сил швырнул гранаты к цистерне и упал ничком.
– Двадцать пять, двадцать шесть, двадцать семь, – шептал он, считая секунды.
Раздался взрыв, ослепило вспышкой.
Честно говоря, Саша ожидал большего. Но от пламени взрыва воспламенился вытекший из пробитой цистерны бензин. Скоро здесь будет бушующее, всепожирающее пламя, настоящий ад.
Со стороны вокзала слышались крики, топот бегущих солдат. Саша подхватил с земли винтовку и бросился бежать прочь от станции. Увидеть его за стеной бушующего пламени было невозможно, и он бежал по тропинке, не скрываясь.
Пробежать успел метров триста, когда из кустов его окликнул знакомый голос:
– Дядько, ты жив?!
И столько было радости и ликования в его голосе, что Саша остановился.
– Уходи, Мыкола. Тебе сейчас со мной нельзя – опасно.
– Я с тобой воевать хочу!
– Не могу тебя с собой взять – один я. Иди домой, мать небось переживает. Давай завтра встретимся у Белого озера. Знаешь такое?
– Знаю.
– Тогда вечером.
