Magnum - VACUUM HORRENDUM
Бомба кивнул.
— Мои люди останутся на вашем корабле и будут охранять его. Следуйте за мной. С вами хочет говорить наш капитан.
Аттилий пожал плечами и подчинился.
— Ваш скафандр исправен? — участливо спросил нубиец, прежде чем повернуть запирающий рычаг шлюза.
Транспортный челнок не понравился римскому капитану. Он был слишком просторный и вонючий. Совершенно пустой, если не считать пульта управления. Космонавт в свинцовом скафандре управлял челноком стоя, вцепившись в рычаги. Ах, да, с потолка свисали кольца, как в допотопном электрическом вагоне. За одно из них Аттилий уцепился. Какой-то ферросплав, изрядно покрытый царапинами.
Запахи, царившие на борту «Непреклонного», были не менее отвратительны. В мозгу трибуна стала оформляться какая-то смутная догадка.
У шлюза «Непреклонного» их ожидал почетный караул (или просто караул). Едва закрылся внутренний люк, космонавты поснимали шлемы и привели Аттилия в состояние полного удивление. Такого смешения народов он уже давно не видел. Здесь были и нубийцы, соплеменники Бомбы; и несколько белых европейцев, и смуглые индийцы, и африканские пуны, и даже парочка узкоглазых желтокожих восточников.
«Неужели вавилонцы?» — подумал римлянин. Из всех флотов известных ему великих держав, только на борту вавилонского корабля мог служить подобный интернационал. Это внушало надежду — ведь вавилонцы были давними и заклятыми врагами Македонской Космократии. Хотя и с Римом они не водили особой дружбы.
— Хороший сегодня день, — как бы невзначай обронил Аттилий. Его познаний в вавилонском языке хватало, чтобы составить такую фразу. Отреагировал только один европеец, поднявший на римлянина удивленные глаза. Это снова ничего не доказывало и не опровергало.
Судя по многочисленным шрамам на лицах, Аттилия окружали бывалые бойцы; вот только непонятно, где они нашли столько врагов, вооруженных холодным оружием?…
Аттилий, Бомба и молчаливые сопровождающие прошли по пустым коридорам («Откуда этот запах?!») и поднялись на верхнюю палубу, где располагался капитанский мостик. Хм… Какие странные кресла. Огромные, явно неудобные… и зачем эта дырка? А пульт управления? Громоздкие металлические рычаги, большие, нелепые металлические кнопки… А вот из этой стены несомненно что-то торчало… стержни? штыри? крюки?! но кто-то, совсем недавно, прошелся по ним электронапильником.
Крюки?!
Последняя деталь мозаики встала на свое место.
ТАРБОЗАВРЫ!
Лицо Аттилия исказилось от переполнявших его чувств — и трудно сказать, чего там было больше — страха, ненависти или удивления.
* * *
— Вы предпочитаете архаичные носители информации? — задумчиво поинтересовался сатрап Гераклий, любуясь очередной фотографией.
Капитан Аристид никак не отреагировал на это замечание.
— Итак, капитан… Что мы обнаружили?
— Видите этот текст? — Аристид ткнул пальцем в одну из фотографий.
— Латинский алфавит, — уверенно отвечал Гераклий. — Но шрифт экзотический и я не понимаю не слова.
— Это маркоманнский, — столь же уверенно заявил капитан. — За последние двести лет язык почти не изменился. Здесь написано «Запасной выход». Здесь — «Офицерское общежитие». Здесь — «Госпиталь». И так далее.
— Двести лет? — переспросил сатрап Гефестиона.
— Секретная маркоманнская база времен Четвертой войны, — подытожил Аристид и откинулся в кресле. — Возможно, двести лет назад эта маскировка была последним словом военной техники, но она не смогла обмануть наши современные локаторы. Мы засекли вход на втором витке.
— И?..
— Мы обнаружили минимум пять подземных этажей, и это далеко не все. Я поспешил к вам с докладом.
— Почему ко мне, а не в ближайшую Академию археологов? — спросил сатрап. — Война кончилась двести лет назад…
— На базе были люди, они стреляли в нас, — доложил командир «Дара Посейдона».
— Если вы попадете в плен к противнику, это будет одна из самых больших наших побед, — заметил Гераклий. — Враги умрут от старости, прежде чем вы им что-нибудь расскажете. Дальше, дальше!
— Их было трое. Они успели уложить одного из наших, прежде чем мои гоплиты их застрелили. Жаль, пленных взять не удалось, — со скоростью хорошего полибола принялся рассказывать капитан. — Современная маркоманнская форма и оружие. На поверхности планетоида — следы недавней посадки ракетного корабля, две недели максимум. Мне пришлось принимать решение быстро. Мы успели обыскать пять этажей, и я убрал оттуда звездолет, прежде чем его кто-нибудь заметит. Мы и так наломали дров. Хотя не думаю, что погибшие успели поднять тревогу — мы не перехватывали никаких сообщений. На базе остался отряд гоплитов, пятьдесят человек. Они поддерживают связь и продолжают осмотр.
— Что там?
— Оружие, скафандры, пусковые установки ракет, челноки, галеры. Все двухсотлетней давности, тогдашние маркоманнские, римские, даже наши модели, но в прекрасном состоянии. Это то, что удалось обнаружить до сих пор. Кто знает, что на нижних этажах…
Сатрап уставился на обзорный экран и задумался.
Маркоманны всегда были варварским народом, и оставались такими даже после глубокого знакомства с цивилизацией. Впрочем, им не повезло, они имели дело в первую очередь с римлянами — а эти потомки волчицы, по убеждению македонских консерваторов, сами недалеко ушли от варваров.
Еще в Эпоху Черной Пудры маркоманнам удалось объединить под своей властью все родственные им племена. После Атомной Революции они замахнулись на большее. В первых трех войнах они сражались только против римлян. В Четвертую войну против них объединились все человеческие империи, даже вечно нейтральные ибарзелиты. Немногим удавалось подняться на такую вершину…
Эта была последняя атомная война на Земле и последняя война в Солнечной системе. Человечество уменьшилось на девяносто миллионов, и в лице своих лучших умов решило, что легко отделалось. Маркоманния осталась без армии, космических кораблей, промышленности и независимости на целых полтора века. Совсем недавно маркоманны получили равные права с другими землянами, и некоторые потомки тех лучших умов считали, что слишком рано. Похоже, что они не ошиблись.
— Они должны были сдать планетоид союзникам по условиям мирного договора еще два века назад, — озвучил очевидную истину сатрап.
— Крепость могла быть известна только немногим высшим офицерам, погибшим или казненным в конце войны, — пожал плечами Аристид. — После их смерти секрет мог быть похоронен…
— Недостаточно надежно, если сегодня на том планетоиде ошиваются люди в современной маркоманнской форме, — резко ответил Гераклий. — Кстати, как вы его назвали?
— Судя по целому ряду надписей, маркоманны называли… называют его Локишальт.
— И что это значит, Тартар меня побери? — нахмурился сатрап.
-- «Убежище Локи», — пояснил Аристид. — Локи — маркоманнский бог хитрости.
— Мне не нравится это название, — покачал головой сатрап Гефестиона.
— Обязуюсь придумать новое, — охотно согласился капитан.
— Есть войны, которые никогда не кончаются, — задумчиво пробормотал Гераклий и снова посмотрел на голубой диск Александра.
— Не знаю, я никогда не был в ладах с философией, — равнодушно ответил Аристид. — Это вредное афинское наследие. Нам, настоящим македонцам, оно ни к чему.
«Расист приапов», — беззлобно подумал Гераклий, ведущий свой род от карийских династов.
— Ваши дальнейшие приказы, сатрап? — Аристид покинул кресло и вытянулся по стойке «смирно».
— Поддерживайте связь с отрядом на планетоиде и держите корабль в полной готов… нет, всю флотилию. О новых открытиях и любых неожиданностях докладывайте немедленно. Сохраняйте секретность. Это слишком серьезное дело. Я должен доложить базилевсу Филиппу, и не удивлюсь, если им заинтересуется сам Космократор. — Сатрап Гераклий усмехнулся. — И не забудьте придумать планетоиду новое название.
* * *
Вальке, королева маркоманнская, сидела за столом и делала вид, что ужинает. Поскольку аппетит покоился где-то в далеком прошлом, она действительно делала вид. Орудуя ножом и вилкой, королева превратила лежащий на тарелке кусок телятины в аккуратный равнобедренный треугольник. Сумма квадратов гипотенузы… Вальке нахмурилась. Треугольник — Пифагор — греки — македонцы… Очевидная ассоциативная цепочка ей совсем не понравилась. «А в это время на далеких планетах дети голодают», — некстати подумала она. Королева тяжело вздохнула, резко отодвинула тарелку, встала из-за стола и подошла к окну. Пришло время полюбоваться на свои владения с высоты птичьего полета. Так поступали все великие мира всего перед Принятием Решений. Вальке читала об этом у кого-то из античных авторов.
Нет, это не птичий полет. Если только не считать птицей летучую рыбу.
Королевский замок был построен в незапамятные времена, многократно переходил из рук в руки, пять раз горел, восемь раз переистраивался, был свидетелем кровопролитий и кровосмешений, а кроме всего этого, имел богатую и длинную историю. Вальке до сих пор не могла понять, почему покойный прадед сделал его королевской резиденцией, но догадывалась, что это как-то связано с ностальгией, героической традицией и духами предков. Пейзаж здесь явно не при чем. Из окна третьего этажа открывался наводящий тоску вид на зимнее Северное море. Волны, буруны, нечто льдинообразное на горизонте, серые тучи…
