Бертрам Чандлер - За краем Галактики
— Остается только подумать о таких мелочах, как наши жизни и наши сертификаты, — ухмыльнулся Ларвуд. — И все же это игра, а я еще никогда не отказывался делать ставки.
— Я не игрок, — кратко ответил Клаверинг.
— Так что же, капитан? — нетерпеливо потребовал Фосдик.
— Вы слышали, что я сказал, — сообщил ему Клаверинг. — Я не игрок. У меня нет намерения делать ставку на то, что землетрясения подождут, пока я смогу посадить «Салли Энн» на ее прекрасную задницу и закрепить пружинные растяжки.
— Так вы отказываетесь садиться?
— Я этого не говорил. Я сказал, что не играю. Я посвятил много времени обдумыванию проблем приземления; никогда не верил в то, что ваше плато является идеальным местом, как это утверждали вы. Я исходил из предположения, что оно таковым не является — и, насколько я понимаю, зонды подтвердили мое предположение, — он повернулся к своему помощнику. — Мистер Ларвуд, эти растяжки достать легко, не так ли?
— Конечно, сэр.
— Тогда я хочу, чтобы их прямо сейчас прикрепили к стойкам. Так же вы можете подготовить к вылету шлюпки номер один и два. Вам потребуется четыре этих переносных электрических лебедки, которые имеются среди оборудования доктора Фосдика — я полагаю, доктор, что вы будете рады предоставить мне их на время…
— Не понимаю, почему я должен…
— Вы хотите приземляться на эту буквальным образом проклятую планету или нет?
— Хочу, но не понимаю…
— Вы все время мне напоминаете — космонавт-то я. Итак, мистер Ларвуд, эти растяжки. Я хочу, чтобы их прикрепили пружинами кверху. Они не предназначены для использования таким образом, но так их использую я.
— Пружинами вверх, сэр, — повторил Ларвуд.
— Отлично. Теперь, доктор Фосдик, я собираюсь просить у вас добровольцев. Как вы знаете, у нас команда небольшая. У нас не хватит людей для того, что я задумал. Мне потребуется, по меньшей мере, шестеро ваших людей, все в противорадиационных скафандрах.
— Вы что-то задумали, — буркнул ученый, — но что? И, конечно, было бы лучше, если бы мы все это обсудили до приземления.
— Именно это, — ответил Клаверинг, — я и не собирался делать. Посадка большого корабля — это, по сути дела, работа для одного человека. Если он станет обсуждать сначала свою работу, то другие станут предлагать свои варианты, некоторые из которых будут не хуже его собственных. Таким образом сеются и укореняются семена сомнения. В таких случаях секундное колебание может означать потерю корабля. Поймите одно, пожалуйста. Я знаю, что собираюсь делать, и считаю, что это лучший способ это сделать.
— Я считаю, что мы тоже должны знать, что вы собираетесь делать, — заметил Фосдик. — В конце концов, как добровольцы, мы должны знать, на какой риск идем.
— Я так понимаю, что вы тоже среди добровольцев? — спросил Клаверинг.
— Само собой.
— Ладно. Как вы понимаете, может так случиться, что внезапная дрожь грунта, внезапный порыв ветра могут опрокинуть корабль в самый момент приземления. Он будет в достаточной безопасности, когда будут закреплены пружинные растяжки — но многое может произойти, пока их закрепляют. Вот мой план. Заранее, до посадки корабля, я посылаю вниз две лодки под командованием моих офицеров. Каждая лодка будет нести две переносные лебедки, оборудование для швартовки, и добровольцев. Добровольцы установят лебедки и обозначат место посадки. Мы на «Салли Энн» будем опускаться как можно осторожнее и будем готовы отстрелить растяжки на землю при помощи сигнальных ракет. Я думал о том, чтобы снижаться со свободно висящими растяжками, но слишком велик риск, что они попадут в выхлоп. Как только концы растяжек окажутся на грунте, их прицепят к лебедкам, натянут и будут держать натянутыми по мере того, как корабль будет снижаться…
— Вы слишком полагаетесь на лебедки и якоря, — заявил Фосдик.
— У меня нет выбора.
— И вы еще говорите, что игрок — я! — воскликнул Ларвуд.
— Рассчитанный риск — это не игра, — холодно ответил Клаверинг. — Итак, мистер Ларвуд, вы знаете, чего я хочу и зачем. Буду признателен, если займетесь необходимыми приготовлениями.
— Есть, сэр! — ловко ответил Ларвуд.
«Это должно сработать, — думал Клаверинг. — Должно сработать. Насколько мне известно, таким образом еще никто не пытался приземлиться — по крайней мере, на космическом корабле. Я видел нечто подобное на Шассоре, где аборигены для полетов пользуются большими, наполненными газом судами — но космический корабль это не воздушный корабль. Но даже если так, плавучесть я здесь подменяю тягой, так что разница небольшая…»
Перископ показал ему местность непосредственно под кораблем. Он видел огромное пятно белого пигмента на голой рыжей скале, две лодки в стороне от него, четыре лебедки, каждая на собственном участке белого, крошечные фигурки офицеров и добровольцев в скафандрах.
До сих пор все шло хорошо. Ему было несложно держать маркер Ларвуда по центру перископа. Мери Ларвуд, с тремя другими добровольцами из ученых, стояла у шлюза с сигнальными ракетами, к которым были прикреплены тонкие, гибкие, но невероятно прочные тросы растяжек. Это противоречило всем законам космонавтики — садиться с открытым воздушным шлюзом — но в данном случае это было необходимо.
Салли Энн ассистировала в рубке управления; она делала это не впервые. Поскольку команда корабля — ее тезки была небольшой, то офицерам часто приходилось выполнять смежные обязанности. Она наблюдала за радаром, через короткие интервалы объявляя высоту.
— Семь сотен… Шесть с половиной… Шестьсот…Пять с половиной…
— Шлюз! — рявкнул Клаверинг. — Выстрелить первую!
— Выстрелить первую! — повторил голос Мери Ларвуд в громкоговорителе интеркома.
Снаряд с хвостом белого дыма появился в перископе. Он падал с обманчивой медлительностью. «В этом различие, — подумал Клаверинг, — между объективным и субъективным временем». Он ударился довольно далеко от лебедки, на которую был нацелен, и взорвался в короткой вспышке в фонтане обломков. Люди Ларвуда бросились к нему и прицепили конец троса к заякоренной лебедке.
— Выстрелить вторую! — приказал Клаверинг.
— Выстрелить вторую!
Вторая ракета, вызвав смятение Клаверинга, направилась прямо на свою цель. Он подумал было о том, чтобы усилить тягу и приподнять корабль, в надежде дернуть за трос и отклонить ракету с ее траектории, но одновременно осознавал, что с такой слабиной это вряд ли возможно. Он опустил было руку на ключи стрельбы, но заметил, что маленькая ракета отвернула в сторону — как он узнал позже, это был порыв ветра, удачно подействовавший на стабилизаторы и трос — и, как ему показалось, ракета едва-едва не попала в лебедку. «Промах, — с облегчением подумал он, — чуть ли не на милю».
И снова люди Ларвуда отработали свою задачу споро и эффективно.
— Земля обращается к «Салли Энн», — послышался искаженный, жестяной голос Ларвуда, — старший офицер к «Салли Энн». Первая и вторая растяжки на лебедках.
— Выбрать слабину, — приказал Клаверинг. И затем: — Управление — шлюзу. Выстрелить третью!
Угол обзора из внешней двери шлюза был ограничен; тем не менее Мери Ларвуд ухитрилась направить третью ракету подальше от первых двух. Клаверинг наблюдал за людьми Ларвуда: они потащили конец троса к третьей лебедке, хотя их было уже меньше, так как двое стояли у панелей управления лебедками.
— Управление — земле, — резко бросил он. — Выберите слабину. Управление — шлюзу. Выстрелить четвертую!
Вскоре Ларвуд доложил:
— Все тросы на катушках лебедок. Выбираю слабину.
Сцена под кораблем, видимая в перископ, задрожала, будто бы Клаверинг смотрел на нее сквозь слой потревоженной воды. Он тупо разглядывал свои датчики, недоумевая, в чем же проблема и почему он не чувствовал никакой вибрации, и затем понял, что видит жестокое землетрясение. Люди на поверхности стали качаться и падать; те, кто был у лебедок, отчаянно вцепились в механизмы. Через иллюминаторы он заметил, что даже сейчас на всех четырех растяжках сохранялось равномерное напряжение. Тряска, однако, усиливалась. Оператор самой северной лебедки был сброшен с сиденья. Он, должно быть, цеплялся за рычаги управления, когда падал. Трос напрягся. Клаверинг бросил взгляд на мощную пружину рядом с кораблем.
— Ларвуд! — с напряжением рявкнул он.
Ларвуд, с трудом поднявшись, бежал к взбесившейся машине. Второй офицер, сумевший сесть, махал руками другим операторам и явно сигнализировал, чтобы они установили максимальную скорость на лебедках.
Первой напряжение приняла на себя южная лебедка — и в скале прямо перед ней разверзлась черная дыра, освободив якорь. Машина подпрыгнула с земли, сбросив оператора и взбираясь по собственной растяжке.
«Салли Энн» опасно наклонилась в направлении натянутой до предела северной растяжки.
