Людмила Белаш - Русская фантастика 2010
«Скорее в тень!»
Хоть бы тучка с моря приползла, хоть бы на минуту заслонила этот генератор пекла, по ошибке называемый солнцем. Вагон надземки нагрет до белого каления. Вытерпеть проезд пары станций означало коротко познакомиться с адом, куда попадут репортёры сенсационной хроники.
Стражи Борденского дома строго блюли изоляцию цитадели безумия от доброго мира. Энгерана выспросили — кто он, с какой целью намерен посетить Лассу Йонсен, не имеет ли при себе запрещённых предметов?
Извольте, вот карточка журналиста. А вот — удостоверение на участие в акции «Пресса помогает». Довольны?
Он приготовил подарки — фруктовый йогурт, яблоки, печенье, свежий номер «Mi Not-Virgin». А что делать? Журнал «Я Не-Девочка» охотно платит за аномальных младенцев с двумя головами. Истинный писака гребёт деньги всюду, где дают.
«Тазы и сковородки атакуют девушку! Тазы с хвостами: десант чудовищ в Маэне!.. Чушь всё это. Дешёвка. Тьфу. Выдумываю, словно плохой воды опился… Реально вела огонь. По-настоящему в дурку загремела. Специально снимала нападающих, чтоб кому-то что-то доказать. Готовилась. Значит, заранее знала, что случится? Откуда? Кого отсняла, наконец?»
— Она очень опасна?
— Вас будут сопровождать.
Несколько шлюзов из решётчатых дверей. Здешние коридоры не изменились с позапрошлого века, когда в гиблом месте между морем и болотами возвели эту гробницу для сломавшихся умом. Лишь замки стали кодовыми, а окна — плитами из небьющегося стекла.
Чистые проёмы в рамах, никаких железных прутьев, небо, солнце — полная иллюзия свободы. Даже шорохи леса слышны, и доносится запах воды. Она рядом, совсем близко — молчаливые озёра-зеркала в оправе зыбких берегов, вечный мерный шум прибоя.
— Здравствуйте, Ласса. Я Энгеран Мариоль из «Маэн Фрейнгорд». Возьмите, это вам. Я услышал вашу историю в Глетской заводи. Моя редакция готова помочь. Можем объявить над вами патронаж…
«…как над бенгальским тигром в зоопарке», — проглотил он автоматически выскочившую фразу.
Девушка будто спала с открытыми глазами. Волосы чистые, причёсаны, но… манекены в витринах тоже регулярно моют, чтобы привлекательно смотрелись. А уж покойников из похоронного бюро выносят — загляденье! Волосок к волоску, рот улыбается…
— Спасибо, — тихим безучастным голосом ответила она, медленно переворачивая страницы. У Энгерана, привыкшего к разным видам сумасшествия, и то сердце защемило. Такая деваха! Видно и стать, и плоть, а воля улетучилась, огонь погас. Живая руина. Вот что бывает, если покой насильно впрыскивают человеку в кровь.
Наконец добралась до страницы с его материалом. Увидела портрет: «У нас в гостях Энгеран Мариоль». Подняла глаза, сравнила.
— Ваша беда поправима, — вкрадывался он в душу, стараясь не отпускать её взгляд. — Мы поддерживаем тех, кто приезжает с дальних островов. Трудно приспособиться к новой среде, иному ритму жизни. Бывают срывы. Если выяснить все обстоятельства, дело можно повернуть иначе… Разумеется, с вашего согласия.
— Нет. Благодарю вас. Я не готова, — тускло говорила она, прерывая его фразы, опустив глаза. — Я не чувствую себя здоровой. У меня до сих пор… до сих пор бывают странные состояния. Особенно по ночам, когда слышно море… Ещё раз спасибо за гостинцы… и заботу. Я не читаю таких журналов, простите. Они меня нервируют. Я могу уйти в палату? Мне нехорошо.
— Да, Ласса, конечно, — охранник тотчас оказался рядом с ней, помог подняться с табурета и передал в переговорное устройство: — Внимание, посетитель уходит. Открыть внешнюю дверь.
«М-да… Вот и поговорили».
Только на станции электрички, убедившись, что за ним никто не следит, Энгеран открыл журнал, возвращённый ему Лассой.
«Умница. Молодчина. Всё-таки ей не свернули мозги!»
Между страницами, у самого корешка журнала, он нашёл тонкую бумажку, скрученную трубочкой и сплющенную:
«Моя квартира. За наличником двери ванной, наверху».
Взгляд 2
Тёмные дела
Мы живём, зажатые железной клятвой.
Владимир Маяковский— Сколько берёте за эту конуру? — Энгеран озирал жалкую однокомнатную квартирку.
— Восемьсот в месяц. — Агент домовладельца сделал слащавую гримасу. Он был коричневый, щёки синеватые после бритья, волосы черней мазута, а глаза как вишни в шоколаде. Говорил агент с чудовищным акцентом, половину слов не понимал, на «талер» и «платить» оживлённо потирал ладони — такие светлые, словно отбелены хлоркой.
«Думаешь, я тут поселюсь? С моим-то статусом?»
Высохший воздух застыл в мёртвом оцепенении. Лучи, пробившиеся между шторами, лезвиями пронизывали пустоту, и в их узких плоскостях волнами плавала светящаяся пыль.
Жильё угнетало своим ничтожеством. Потёртая старая мебель, выцветшие стены, исцарапанный пол. В ванной — гробовая темень. Вспышка лампы озарила убогий вид: выбоины на эмали раковины, потёки ржавчины на стенках маленькой шершавой ванны, длинное рыжее пятно и лужица на её дне. Из облупившейся стены торчали трубы — краска шелушилась, как короста, металл покрылся бурой чешуёй, тёмной от сырости. Там, где трубы уходили в стену, штукатурка намокла и походила на влажно разбухшую глину.
Гнутая виселица душа, плаксиво капающий кран… Энгеран попытался завернуть его — напрасно. Открыть — тоже.
— А утечка воды за чей счёт?
— Мы починим, — заверил агент. Гадая, из какой бывшей колонии он явился, Энгеран брезгливо и придирчиво изучал скудный интерьер. Полочка, мутное зеркало…
«Как Ласса помещалась в этой ванне? Здесь нельзя наслаждаться. Ни даже ощущать себя красивой… О, дьявол! Опять они!»
Фараоновы муравьи проложили тропу к мокрому месту у крана. Их шевелящиеся бледно-жёлтые цепочки текли по неровной стене. Проследив путь, Энгеран нашёл под зеркалом начало дороги — крошечные существа уверенно бежали к трещине и пропадали, а другие возникали из неё и спешили к водопою, перебирая лапками.
«Сколько в Маэне муравьёв? Миллионы?., миллиарды? Да их целый народ или страна, как Китай. Нас уже оккупировали! Где они гнездятся? Наверное, у них свой чайнатаун, жирная королева, мадам Вонг, кладки яиц, казармы, планы завоевания: захватить острова, форсировать реку и… Нет, река — пройденный этап, раз они живут у меня дома. Может, написать о муравьях? Сотен шесть за них дадут».
— Смотрите, насекомые. Паразиты. Надо бы скинуть полсотни.
— Мы позаботимся. — Агент имел свой план: ни цента скидки! Развалюха на берегу должна приносить максимум дохода без всяких вложений.
Оттеснив агента, Энгеран провёл рукой по широкой щели за наличником. Больно наткнулся пальцами на что-то твёрдое, плоское и угловатое. Рядом нащупал плотно сложенную квадратиком бумагу.
«Игра энкаутер, — игриво пришло в голову. — Брожу по городу и нахожу коды. Каждый код выводит на новый этап. Ну-ка, что там на сей раз?»
Находка оказалась жёстким обломком густой серо-чёрной сетки из металлических волосков, покрытых окалиной. На вес обломок был удивительно тяжёл. Бумагу Энгеран разворачивать не стал, тем более что агент засуетился и порывисто засучил руками:
— Вам ничего не брать! Тут всё собственность! Так нехорошо!
— Здесь жила девушка, — проворно спрятав находки, Энгеран извлёк карточку журналиста жестом, каким достают пистолет, и предъявил её агенту чуть ли не в упор. — Её обвинили в незаконном владении оружием и других тяжких преступлениях. Ещё вопросы? Или ты хочешь прозвучать в прессе? Вместе со своим вонючим домом, текущим краном и паразитами? Сейчас я отсниму халупу, и ты прогремишь.
Агент пятился, делая умоляющие жесты. Энгеран напирал:
— А вдруг тобой заинтересуется иммиграционная полиция? У тебя есть вид на жительство? Р-раз, и его аннулируют. Права на работу, социальные пособия — тю-тю. Высылка в двадцать четыре часа. Не спорить со мной!
Он покинул дом почти счастливым. Агент семенил за ним до дверей. Даже кланялся вслед, сложив ладони у груди — «Намасте! Намасте!» — а потом провожал глазами, вслепую набирая номер на мобильнике.
«Вам придётся подмести в своей развалине! Пора привыкать к цивилизации — здесь не пасут коров на улицах».
Снаружи из фургонов выгружали свёрнутые тенты, связки шестов с кронштейнами. Муравьями мельтешили коричневые рабочие с голыми руками, перекрикиваясь на чужом языке. Часть набережной уже отгородили красными лентами: «ПРОЕЗДА НЕТ. ИЗВИНЯЕМСЯ ЗА ВРЕМЕННЫЕ НЕУДОБСТВА». Пешеходы, пробираясь вдоль стены, недобро и устало косились на строительный бедлам. Смех и голоса черноголовых рабочих перекрывали урчание буксиров на реке.
— Цирк приехал? — спросил Энгеран у полицейского. Тот истекал потом в форме, не рассчитанной на тропики; под мышками, на спине и груди расплывались мокрые пятна, потемнел лиловый околыш фуражки.
