Энтони Рейнольдс - Пытка (ЛП)
Они принадлежали к принесшему клятву верности воинскому клану Сикаруса - усовершенствованным пост-людям, которых XVII Легион вывел для ритуальных схваток. Их лица скрывались за масками изолирующих дыхательных устройств и внешними оптическими прицельными приспособлениями, а нервную систему захлестывали гиперстимуляторы. Они бы никогда не сравнились с одним из Легиона, однако были хорошо подготовленными,элитными войсками, заслуживавшими уважения.
Впрочем, перед яростью Буриаса Драк`Шала воины были словно дети. Трое из них погибло, не успев даже поднять руку для защиты.
Возвышаясь над ними на высоту головы и плеч, Буриас Драк`Шал пробивался через их ряды, разрывая и убивая. Он отшибал вбок разворачивающиеся к нему стволы, и воины клана невольно убивали собственных братьев выстрелами мощных хеллганов и плазменными зарядами в бешеной неразберихе. Буриас сносил головы с плеч и выдирал руки из суставов. Разбивал черепа о стены прохода и рассекал глотки скользкими от крови когтями. Извивающиеся хлысты покорности пытались обвить его, но он был слишком быстр, и их хозяева погибли, забрызгивая стены горячей кровью. Все это время Буриас Драк`Шал не переставал наблюдать за возвышавшейся позади толпы фигурой громадного воина. Это ему принадлежал услышанный голос, который выкрикивал приказы на языке мертвой Колхиды. Он был одним из Воинства, братом, Несущим Слово, бок о бок с которым Буриас сражался бессчетные годы. Его звали Эшмун, и он входил в 16-ю когорту.
Почтенный ветеран Эшмун был стойким и искусным воителем, которого, как вспомнил Буриас Драк`Шал, предназначили для более великих свершений после того, как в ближнем бою на имперском мире Борос Прим он расправился с тремя Белыми Консулами, ублюдочными генетическими потомками примарха Ультрадесанта Жиллимана. В ходе сотни войн они были товарищами, сражаясь на бессчетном количестве миров против всевозможных противников. Однако во мраке душных коридоров узы братства оказались забыты.
Когда Буриас Драк`Шал прыгнул к нему через свалку, Эшмун обнажил цепной меч, держа оружие обеими руками. Моторы клинка взревели, и адамантиевые зубья завертелись в боевой готовности, расплываясь в движении.
- Пора умирать, сукин сын, - гортанным булькающим голосом взревел Эшмун.
Воин был полностью закован в полный боевой доспех, но даже он не смог устоять перед яростью Буриаса Драк`Шала. Одержимый воитель принял взмах цепного меча Эшмуна на предплечье, позволив жужжащим лезвиям разорвать плоть. Те глубоко вгрызлись, визжа и выбрасывая сгустки крови и осколки кости, а затем намертво застряли.
С вышедшим из строя оружием воин был не в состоянии отразить ответный удар Буриаса Драк`Шала, который пробил личину рогатого шлема и вогнал в череп полуметровый коготь.
Эшмун умер мгновенно, но продолжал стоять, пока Буриас Драк`Шал не выдернул руку. Только тогда Несущий Слово рухнул на пол, словно марионетка с обрезанными нитями.
Буриас думал, что убийство одного из братьев-легионеров сильно отзовется внутри, однако этого не произошло. Всего лишь еще одно убийство.
Приближались другие сородичи. Он чуял их запах в воздухе.
Это Помазанники.
Какая-то его часть хотела сражаться, однако эта схватка была не из тех, которые он мог выиграть. К тому же он знал, что ему не даруют небытие – Темный Апостол был слишком злобным для этого. Он будет драться, и от его руки погибнет немалое их число – включая Кол Бадара, если Корифей осмелится выйти против него – но в конечном итоге Буриас Драк`Шал падет.
Окровавленного и изломанного, его отволокут обратно в камеру, снова свяжут и скуют оберегами и рунами. Канторов заменят, и их монотонный речитатив возобновится. А когда Мардуку надоест, его разорвут на части и запечатают в избранном для него бронированном саркофаге.
Провести вечность в ящике, медленно и неуклонно сходя с ума, было не той судьбой, которую он для себя желал.
Ты должен двигаться быстро.
Он перешагнул через труп Эшмуна и, ни на секунду не задумавшись, расправился с последними воинами клана на своем пути.
А затем побежал, ведомый на каждом шагу звучащим в голове голосом.
От основных проходов, словно многочисленные капилляры, вены и артерии, ответвлялись неисчислимые боковые коридоры, вестибюли и туннели. С каждым поворотом их становилось все больше – тысячи проходов расходились запутанными сообщающимися лабиринтами, будто замысловатая паутина.
И голос всегда направлял его.
Невозможно было определить, сколько здесь находилось страдающих, мучимых и терзаемых целую вечность людей. Впрочем, он обдумывал это вопрос всего лишь мгновение. Какая разница? Он на свободе, а все остальное не относится к делу.
Буриас проходил мимо сотен тяжелых дверей и камер, большинство из которых были закрыты и заперты на засовы. Из многих доносились крики страдания, вопли и плач. Кураторы этого адского места хорошо знали свое искусство. Казалось, что коридоры будут тянуться вечно. Можно было на протяжении дюжины жизней блуждать по одному уровню и не побывать в одном и том же коридоре дважды, а под землей располагались многие сотни уровней, вырытые в удушливой пылающей сердцевине демонической планеты, и постоянно выкапывались все новые.
Скованные узники с зашитыми глазами и ртами останавливались и поднимали мертвенно-бледные головы, когда он проносился мимо. Принуждая к покорности, их хлестали плетями облаченные в черное кенобиты, чьи лица были скрыты под масками из мертвой плоти.
По самым темным коридорам бродили уроды, в мясистых спинах которых были хирургически созданы жаровни. Они существовали лишь для того, чтобы нести свет туда, где задерживались тени. В потаенных альковах тела прозелитов бичевали ухмыляющиеся каратели, орудовавшие шипастыми кнутами, которые росли из обрубков запястий. Бесконечными рядами шаркали десятки тысяч кающихся, терпеливо и добровольно ожидавших ритуального жертвоприношения. Их разум был парализован и превращен в кашу бессвязными воплями парящих Диссонансов. Многие стояли в колонне неделями. Вокруг слабых и больных, ожидая, когда они упадут, кружили плотоядные херувимы. Буриас Драк`Шал снова сошелся в бою со своими пленителями у подножия величественной широкой спиральной лестницы, которая, закручиваясь, уходила в незамутненный мрак. Воздух пронзили вспышки лазерного огня, а автопушки однозадачных рабов-стражей разорвали в клочья разукрашенные фресками стены, пытаясь навестись на его быстро двигавшуюся тень.
Он расправился со всеми, кто встал у него на пути, и запрыгал по громадным ступеням, перескакивая по восемь за раз. Буриас Драк`Шал поднимался на верхние ярусы Базилики Пыток. Его, не переставая, преследовали следы запаха Помазанников.
Он не знал, сколько времени бежит. Драк`Шал ушел, скрывшись внутри и оставив его выжатым и страдающим от боли. На Сикарусе всегда было трудно определить время. Здесь оно не имело надежных критериев, его течение определялось приливами волн эфира. Внутри базилики оно текло медленнее, чем где бы то ни было на демоническом мире, ветры завихрялись вокруг поддерживаемых контрфорсами стен, становясь вялыми и медлительными. Это не было случайностью – место постройки тщательно выбиралось, чтобы усилить и продлить страдания тех, кто находится внутри.
Тем не менее Буриас еще никогда настолько не терял ориентацию, как теперь. Возможно, он бежал несколько минут или же многие недели. Все произошедшее с момента побега из камеры слилось в нечеткое размытое пятно.
Он смутно вспомнил неудержимую потребность, которая вела его наверх базилики. Временами он поднимался по узким спиралям винтовых лестниц, где разносились призрачные вопли и стенания. Иногда подтягивался по зияющим шахтам подъемников, поочередно хватаясь руками за скользкие от смазки и маслянистой сажи цепи. Полз по трубам, залитым жидкой грязью и карабкался по вертикальным каналам, куда обычно сбрасывали трупы, чтобы изломанные тела падали в чрево планеты. Он сражался и убивал всех, кто пытался остановить его продвижение. Было ли что-либо из этого реальным? Все казалось сном. Буриас пытался сконцентрироваться на ускользающих и обманчивых воспоминаниях, но они были бесплотны, словно дым, и растворялись, будто призраки, при попытке ухватиться за них. Когда он пытался понять, что происходит, то казалось, что в сознании проворачиваются ножи. Он тер плечи, ощущая в них фантомные боли – остаточные явления пыток, возможно – и приводившее его в замешательство, раз за разом возвращавшееся онемение в руках и ногах.
В легких было тяжелое ощущение сырости, от которого дыхание становилось затрудненным и болезненным. Он слышал где-то неподалеку глухой звук повторяющихся ударов, словно металл бил по камню.Буриас упал на колени, острая тошнота угрожала оказаться сильнее него. Тряся головой, он пытался сфокусироваться на реальности – на том, что видел, слышал, осязал и ощущал. Нельзя было позволить себе соскользнуть. Только не сейчас.
