Брайан Анселл - Крыло смерти
У самого огня с безразличными лицами сидели командиры взводов. Позади них находились их бойцы при полных боевых регалиях и со штурмовыми болтерами и огнеметами в руках. Блики огня отражались на крылатых мечах, нарисованных на плечевых пластинах. Их одеяние было имперским, но изрезанные шрамами лица, освещаемые костром, принадлежали Народу Равнин.
Он знал этих людей так долго, что даже Две Говорящие Головы возможно не смог бы лучше разглядеть их настроение. В каждом лице он видел жажду мести и желание умереть. Воины хотели присоединиться к своим кланам в царстве духов. Бегущий по Туче также чувствовал шевеление духов предков, их призывы к отмщению. Он старался не обращать внимания на их голоса. Он был воином Императора. Кроме своего народа, он имел и другие обязанности.
— Мы должны сражаться, — сказал Свирепый Ласка. — Мертвые требуют этого. За наши кланы нужно отомстить. Если кто-то из нашего народа выжил, то их необходимо освободить. Наша честь должна быть восстановлена.
— Есть много видов чести, — ответил Кровавая Луна. — Мы почитаем Императора. Наши доспехи Терминатора — символ этой чести. Это знаки чести, что дал нам Орден. Можем ли мы рискнуть потерять все следы древнего наследия нашего Ордена в схватке с генокрадами?
— В течение ста столетий носимые нами доспехи хранили Десантников в сражениях. Они не подведут нас и сейчас, — горячо ответил Свирепый Ласка. — Мы можем только прибавить им чести, убивая нашего врага.
— Брат Марий, брат Пауло, пожалуйста, тише, — сказал Бегущий по Туче, призывая их к спокойствию, используя ритуал Ордена, назвав Свирепого Ласку и Кровавую Луну именами, которые они взяли, став Десантниками. Два Терминатора склонили головы, признавая серьезность мгновения.
— Прости нас, Брат-капитан, и назови нам епитимью. Мы в твоем распоряжении. Semper fideles[1], — ответили они.
— Нет нужды в епитимье, — Бегущий по Туче осмотрел собравшихся у огня. Все глаза смотрели на него. Он осторожно взвесил слова, перед тем, как вновь заговорить.
— Сегодня вечером мы собрались не как солдаты Императора, а за древним обычаем, как воины Народа. Этими словами я даю свое благословение как военный вождь и Капитан. Мы собрались здесь как представители своих кланов, соединенные узами братства, поэтому мы можем вещать как один голос, думать как единый разум и найти верный путь для всех наших людей.
Бегущий по Туче знал, что его слова звучали фальшиво. Присутствующие здесь не были представителями своих кланов. Они и были кланами — тем, что от них осталось. Однако ритуалу положили начало, и он должен был продолжаться.
— В пределах этого круга не будет никакого насилия. До конца этого Собрания мы будем единым кланом.
Казалось странным произносить эти слова воинам, сражавшихся вместе в тысяче битвах под сотней солнц. И все же это был древний ритуал приветствия, предназначенный, чтобы гарантировать мирную беседу среди воинов из враждующих племен. Он увидел, как некоторые Десантники поклонились.
Внезапно это стало казаться правильным. Культура их народа родилась на этом мире, и пока они находятся здесь, они будут ее придерживаться. В это время и на этом месте они были связанны общим наследием. Каждый нуждался в утешении после испытаний этого дня.
— Мы должны говорить о судьбе нашего мира и нашей воинской чести. Это — вопрос жизни и смерти. Давайте говорить честно, как и подобает нашему народу.
* * *
Старший поласкал свою цепочку и продолжил смотреть на Две Говорящие Головы. Хмурый взгляд заставил наморщиться его высокий, выпуклый лоб. Он резко отвел взгляд и начал рыться в своем кошельке.
Со стороны толпы донеслись нестройные приветствия, когда он начал бросать им горсти мерцающих железных жетонов, а после забрался в свой паланкин, чтобы понаблюдать за дракой. Десантник смотрел, как люди унижались, сражаясь в пыли за монеты. Он в отвращении покачал головой и вошел в таверну. Даже самый ничтожный обитатель мира-улья показал бы больше достоинства, чем та толпа снаружи.
Заведение пустовало. Две Говорящие Головы оглядел утрамбованный земляной пол и грубо сколоченные столы, за которыми сгорбились несколько оборванных, немытых пьяниц. Стены покрывала грубая драпировка, повторявшая стилизованный четырехрукий образец, выглядевший как грубо нарисованная звезда. Снаружи, вдали, он услышал длинный, одинокий паровой гудок.
Хозяин таверны перегнулся через стойку, грозно взирая из-за бара. Две Говорящие Головы пошел к нему. Когда он достиг стойки, то понял, что не имел при себе жетонов. Хозяин холодно на него уставился, мясистой рукой протирая грязную, рассохшуюся боковую стойку.
— Ну, — безапелляционно произнес он. — Чего тебе надо?
Две Говорящие Головы удивился грубости этого человека. Люди всегда вежливым народом. Они всегда выказывали любезность там, где другой оскорбленный человек уже бы размахивал топором. Он встретил его пристальный взгляд и немного надавил на его волю. Он не обнаружил никакого сопротивления в слабом духе мужчины, но даже в этом случае усилие было утомительным.
Хозяин таверны отвернулся, опустив глаза, и без слов налил напиток из глиняной бутылки. За дверью послышался звук шагов. Она распахнулись, и внутрь хлынула толпа рабочих, на ходу заказывающих выпивку.
Все мужчины и женщины имели изможденные, усталые лица. Их руки и босые ноги были столь же грязными, как и их одежда. Две Говорящие Головы предположил, что их смена только что закончилась. Он взял свой напиток и сел в углу, наблюдая за усевшимися на стулья рабочими, и слушая, как они вяло проклинают своих надсмотрщиков и нехватку жетонов. В уголке группа людей начала играть в кости, равнодушно спуская деньги.
Через некоторое время Две Говорящие Головы заметил, что люди уходили через дверной проем в задней стене таверны. Он встал и последовал за ними. Казалось, никто не возражал.
Комната, в которую он вошел, была темной, и в ней стоял запах звериного жира. В центре ее находилась яма, окруженная радующимися и проклинающими рабочими. Две Говорящие Головы пробивался вперед, и толпа расступалась перед ним. Он стоял на краю ямы и видел объект всеобщего внимания.
Внизу сражались две великие ласки Равнин, вырывая длинные полосы плоти друг у друга, в то время, как публика ревела и делала ставки. Каждая была размером со взрослого человека и носила металлический ошейник с шипами. Одна уже лишилась глаза. У обоих шла кровь из множественных порезов.
Две Говорящие Головы почувствовал отвращение. В молодости он охотился на ласок, имея только каменный топор против свирепой хитрости. Это было состязание, на кон которого воин ставил свою жизнь, сражаясь с жестоким и смертельным противником. В этом же кровавом спорте не пахло никаким состязанием. Это был всего лишь безопасный выход для жажды крови этих утомленных, голодных рабочих.
Библиарий отступил от ямы, оставляя рабочих и их спорт. Уходя, он заметил, что в бар вошел синий плащ и о чем-то заговорил с барменом. Когда он выходил наружу, то увидел, что они оба смотрели в его направлении. Он поторопился выйти в задымленную ночь, думая, что почувствовал, как за ним наблюдают нечеловеческие глаза.
* * *
Бегущий по Туче смотрел на лица вокруг огня. Они ждали, когда он начнет. Он сделал три глубоких вдоха. По долгой традиции, именно он должен говорить первым.
Формально, Собрание Воинов не являлось дискуссией, на которой оружием служили слова, чтобы победить врага. Здесь делились опытом, рассказывали истории. Слова не должны были иметь острых краев, чтобы не создавать конфликтов. Он выбирал их тщательно.
— Когда мне было двенадцать лет, — начал он, — я жил в Желтом Вигваме среди молодых ребят. Это было мое последнее лето там, потому что меня обязали жениться на Бегущей Лани, которая была первой красавицей моего клана.
Часто ребята заговаривали о Воинах Неба. С их последнего посещения прошло сто лет, и в небе уже виднелась красная звезда. Пришло время для их возвращения.
Деда моего деда, Когтя Ястреба, избрали и увели в царство духов, чтобы служить Великому Занебесному Вождю. Из-за этого мой род был в большом почете, хотя он оставил своего сына без отца, которому теперь нужно было построить новый вигвам.
Серебренный Лось был мальчишкой, с которым я соперничал из-за руки Бегущей Лани. Когда она выбрала меня, он меня возненавидел. Он хвастал о том, как его изберут. Его слова были насмешкой, нацеленной на приуменьшение чести моего родственника. В роду Серебренного Лося не было духов, которые путешествовали на Крыле Смерти за гранью неба.
Меня это задело, и я ответил на его насмешку. Я сказал, что если бы это действительно было так, то он не отказался бы от того, чтобы взобраться на Призрачную Гору и посетить Обитель Предков.
