Андрей Быстров - Возмездие Дамеона
По дороге в центральный пост Гордин, похоже, впервые за свою карьеру морского офицера испытал незнакомое ему чувство: ужас. «Мой корабль, — думал он, — мой корабль. Неужели моему кораблю суждено стать детонатором мировой ядерной войны?!»
Глава 2
— Срочное погружение. Открыть клапаны вентиляции. Малый вперед. Продуть цистерну быстрого погружения. Выровнять дифферент. Убрать выдвижные устройства.
Лодка обрушилась в пучины Атлантики за несколько десятков секунд.
— Осмотреться в отсеках, — скомандовал по трансляции командир БЧ-5…
— В отсеках осмотрено, замечаний нет, — прозвучало в динамике центрального поста.
Гордин вытер пот со лба (в самом деле тут так жарко или кажется?) и отдал приказ:
— Боцман, погружаться на глубину двести пятьдесят метров с дифферентом четыре градуса на нос.
Убедившись, что субмарина управляется устойчиво, Гордин покинул центральный пост и начал обход корабля — как всегда, со штурманской рубки. Штурман, капитан-лейтенант Ремизов, хмуро следил за светящимся крестиком, движущимся вдоль линии курса на электронной карте. — Когда войдем в американские территориальные воды, Коля? — бесцветным голосом спросил Гордин.
Цель рейда была объявлена лишь тем членам экипажа, которые непосредственно принимали участие в управлении кораблем.
Ремизов развернул генеральную карту, показал острием циркуля:
— Через два часа тридцать минут на прежнем ходу, товарищ командир.
Гордин, промолчав, присел к столику. Ему не давала покоя неопределенность, очевидный люфт в условиях задачи. Насколько велика возможность обнаружения «Знамени Октября» американцами? Считается, что лодки этого типа (а их пока построено всего две, вторая — «Коммунист» — сейчас на базе, в Мурманске-150) практически неуязвимы для вражеских средств поиска. Считается, Гордин вздохнул. Ладно, будем перебирать все по порядку. Итак, шум… Структурный, гидродинамический… В реакторе применена естественная циркуляция теплоносителя, движущиеся массы рабочих механизмов прецизионно уравновешены, жесткие связи с корпусом устранены… Слабонагруженные гребные винты работают в равномерном попутном потоке за кормой… И все-таки не следует превышать скорость узлов в пятнадцать, а лучше двенадцать… Мало того что это может демаскировать атомоход, еще и собственную гидроакустическую станцию оглушит.
Теперь — ослабление магнитного поля. Дать побольше силы тока в размагничивающих устройствах… Противогидролокационная защита… Пожалуй, на эффективность резонансного покрытия можно положиться, но не забывать и о системе активных помех, только использовать ее грамотно, не злоупотреблять, чтобы не вызвать противоположного результата…
Все это, вместе взятое, гарантирует девяностопроцентную безопасность… Если только не напороться на американский корабль лоб в лоб.
Гордин пожелал? — штурману удачной вахты и вышел. Миновав свою каюту во втором отсеке, он направился в первый, мельком взглянул на тускло поблескивающие торпедные аппараты… Ах, только бы никогда не пришлось командовать: «Товсь… Залп!»
Командир двинулся обратно, мимо центрального поста, в ракетный отсек. Пустые шахты, находящиеся в ведении БЧ-2 и ракетной группы, снова вернули его к мыслям об атомной войне… Как и сложенные между ними контейнеры с мирной, скучноватой маркировкой, словно на ящиках со стеклянной посудой: «Не бросать», «Не кантовать», «Верх»… А ведь их содержимое — тоже приводной механизм войны…
Дорога в шестой отсек (реакторный) пролегала через тамбур, изолирующий реакторы в случае аварии и предотвращающий радиоактивное загрязнение корабля. Командир шагал мимо ряда иллюминаторов, вваренных в сплошную стальную переборку. Сквозь них виднелись крышки носового и кормового реакторов.
В седьмом, турбинном отсеке царила вечная духота, температура здесь никогда не опускалась ниже плюс тридцати. Гордин проверил показания манометров и водомерных стекол, проконтролировал работу клапанов — маневрового и травления, прошел в восьмой отсек, хозяйство химиков-дозиметристов. Здесь его встретил лейтенант Иванчук.
— Радиационная обстановка на лодке нормальная, товарищ командир, — рапортовал он.
— Хорошо, — рассеянно откликнулся Гордин. — Приготовить для немедленного использования аппараты ИП-46 и ИДА-59.
Иванчук с легким удивлением, не переходящим грань дозволенного, посмотрел на командира, но и этого хватило, чтобы Гордин рассердился.
— Выполняйте! — рявкнул он.
— Есть!..
Аппарат ИП-46 предназначался для дыхания в задымленном помещении, а ИДА-59 — для аварийных работ под водой… Теперь не миновать слухов среди экипажа, будто командир чего-то опасается. Но лучше слухи, чем беспомощность в критической ситуации.
В девятом, жилом отсеке Гордин не задержался и сразу спустился в десятый, где осмотрел могучие валы двигателей, упорные подшипники, выслушал доклад старшины 1-й статьи о работе пароэжекторной холодильной машины системы кондиционирования. Все… Можно возвращаться в каюту, отдохнуть полчаса…
Крохотная, отделанная пластиком под дерево каюта нравилась Гордину — это был его дом, его место уединения. Когда-то у него был и другой дом, на берегу… Был. Едва переступив порог каюты, Гордин машинально обратил взгляд на пустое место над переборкой. Раньше здесь висела фотография красивой белокурой женщины, жены… Гордин надеялся, что она станет матерью его сыновей. Или дочерей, он любил бы их не меньше. Но все произошло иначе, и фотография, разорванная на мелкие клочки, исчезла в волнах океана. А родители Гордина умерли давно, еще когда он заканчивал военно-морское училище. Поэтому к понятной радости возвращения из дальних походов примешивалась и ощутимая толика горечи. Ведь возвращаться ему, собственно, было не к кому…
Гордин прилег на койку, прикрыл глаза. Штурман вызовет его за полчаса до входа в американскую зону.
Глава 3
Воздух центрального поста казался спертым и тяжелым, хотя был как обычно.
— Подходим к условной границе, товарищ командир Ясный и четкий голос штурмана словно еще сильнее сгустил атмосферу.
— Стоп турбины, — глухо проговорил Гордин. Стрелка машинного телеграфа метнулась на «Стоп».
— Боевая тревога. Штурман, рассчитать курс к острову Андрюс.
— Курс к острову Андрюс сто сорок градусов.
— Лево на борт. В лодке стоять по местам боевой тревоги. Ложиться на курс сто сорок. Перейти на ход под электромоторами. Малый вперед.
— Граница, — почти прошептал штурман.
— Акустик? — спросил Гордин в микрофон. — Центральный, акустик. Целей не наблюдаю. Резкое повышение рельефа дна до глубины восемьдесят метров.
— Пузырь в среднюю. Дать размагничивание на семьдесят процентов, активную помеху на пятнадцать. Всплытие до шестидесяти метров с дифферентом один градус на корму.
Исполинская металлическая рыба скользнула вверх, идеально послушная управлению.
— Центральный, акустик! Наблюдаю цель, пеленг девяносто восемь градусов.
Гордин физически ощутил, как воздух перестал быть спертым — он превратился в вязкую субстанцию вроде меда. И дышать им было нельзя.
— Классифицировать цель. Секунды тянулись дольше веков.
— Классифицирован контакт. Биологическая цель… Интенсивность сигнала уменьшается.
Выдох! Вдох — во всю силу легких! Теперь можно, воздух возвращается… Боцман нервно засмеялся. Биологическая цель — крупная рыбина или плотный косяк.
Подводный атомоход, влекомый инерцией огромной массы, плавно и мощно стремился к узкой зоне нейтральных вод, к временной безопасности…
— Выходим из американской акватории, — доложил штурман. — Граница!
Ничто внутри субмарины не изменилось, но люди словно почувствовали, как эта невидимая граница прошла сквозь них, будто лезвием бритвы срезая невыносимое напряжение.
— Отбой боевой тревоги. — Гордин вторично за сегодняшний день отер пот со лба. Не стало бы это привычкой…
Но они еще не вырвались, еще не победили. Корабль Гордина пересек лишь один из принадлежащих противнику участков курсовой траектории и оказался меж двух огней. Идти ли вперед, возвращаться ли — так или иначе придется снова входить в территориальные воды США, другого пути нет.
Командир скомандовал всплытие на подперископную глубину.
— Выдвижные устройства наверх. Поднять перископ. Осмотреть горизонт радиолокацией в режиме «Одно-обзор».
Доклады из акустической и радиолокационной рубок поступили практически одновременно.
— Центральный, акустик. Наблюдаю цель — надводный корабль. Пеленг двести одиннадцать градусов. Сигнал слабый, классификации не поддается.
— Центральный, радиолокация. Надводный корабль. Пеленг двести одиннадцать градусов, классифицирую по атласу…
Гордин повернул перископ в направлении указанного пеленга:
