Дэн Абнетт - Ордо Маллеус
– Где Пай? – так же шёпотом спросила Биквин. Рейвенор покачал головой. А потом схватил и сжал мою руку. Теперь нельзя было даже шептаться.
В зал вошла сама Колдунья.
Она передвигалась на восьми огромных, клацающих по камням аугметических опорах. Искусственные конечности, напоминающие паучьи лапы, заканчивались острыми крючьями.
Свои настоящие ноги она потеряла ещё за сто пятьдесят лет до моего рождения. Постарался инквизитор Ателат, да дарует ему Император покой.
Всю фигуру Садии скрывала чёрная вуаль, напоминающая паутину. Зло, исходящее от неё, ощущалось почти физически, словно запах пота больного лихорадкой.
Колдунья остановилась у края пыточной ямы, приподняла вуаль иссохшими руками и плюнула в пленника ядом, вырабатывающимся железами, встроенными в её рот позади аугметических клыков. Вязкая жижа поразила жертву в лицо. Мужчина мучительно застонал, когда отрава начала разъедать переднюю часть его черепа.
Садия заговорила низким шипящим голосом. Она произносила фразы на языке тёмных эльдар, её обнажённые собратья при этом корчились и стонали.
– Мы увидели достаточно, – прошептал я. – Теперь она моя. Рейвенор, сможешь взять на себя гомункула?
Гидеон кивнул.
По моему сигналу все бросились в атаку. Мы спрыгнули с галереи, сверкая оружием. Плотный огонь пулемёта Куса разорвал нескольких культистов на куски.
С боевым картайским кличем Арианрод устремилась к гомункулу, опережая Рейвенора.
Я понял, что прыгнул слишком далеко. При падении у меня закружилась голова, и я споткнулся.
Выбивая своими металлическими лапами искры из каменных плит, ко мне с воем неслась Садия Колдунья. Она откинула вуаль, готовясь плюнуть ядом.
И вдруг еретичка подалась назад. Садия была явно ошеломлена обрушившейся на неё объединённой силой Биквин и Зу Зенг, подошедших с обеих сторон.
Я собрался с силами и выстрелил в ведьму, оторвав ей одну из паучьих лап. Несмотря на это, Садия всё равно выплюнула яд, но промахнулась. Отрава зашипела на холодных каменных плитах возле моих ног.
– Имперская Инквизиция! – проревел я. – Именем Святого Бога-Императора и ты, и твои последователи обвиняетесь в предательстве и ереси!
Я поднял оружие, но Колдунья не желала сдаваться. Она бросилась на меня и сбила с ног мощным ударом. Одна из паучьих лап насквозь пронзила моё левое бедро. Прямо перед моим лицом оскалились стальные клыки, похожие на кривые иглы. А затем на мгновение я увидел чёрные, бездонные и безумные глаза Колдуньи.
Садия выплюнула порцию яда.
Я резко мотнул головой, уворачиваясь от едкого плевка, и выстрелил из болт-пистолета. Разорвавшийся заряд отбросил назад всю четырехсоткилограммовую массу иссохшей ведьмы и её бионической повозки.
Я откатился в сторону.
Гомункул и Арианрод встретились лицом к лицу. На правой руке твари загудели клинки, созданные ксеносами. Существо было бледным, тощим как палка и одетым в блестящую чёрную кожу, на которой поблёскивали металлические украшения, сделанные из обломков оружия убитых им воинов. Гомункул усмехнулся, и его бледная плоть натянулась вокруг черепа.
Я услышал, как Рейвенор выкрикивает имя Арианрод. Ожесточающая обрушила на эльдарское чудовище стремительный удар, но гомункул, обладающий невероятной скоростью реакции, уклонился от выпада.
Мечница исполнила два совершенных смертоносных выпада, но и они даже не задели противника. Арианрод проскочила мимо врага, и в воздухе повисла кровавая дымка. Впервые за все время нашего знакомства я услышал, как Эсв Свейдер кричит от боли.
Зал пересекла струя пламени. Подволакивая ноги, вперёд заспешил Гонвакс, безгранично преданный своему хозяину и возлюбленной своего хозяина. Мутант попытался накрыть гомункула огнём, но тот внезапно оказался у него за спиной. Гонвакс завопил, когда клинки твари выпотрошили его неуклюжее тело.
Арианрод с воплем бросилась на тёмного эльдара. Я увидел, как она на мгновение зависла в воздухе, увидел, как опускается сабля. Затем тела противников столкнулись и тут же разлетелись в стороны.
Сабля отняла эльдару левую руку по плечо. Но его клинки…
Я знал, что она погибла. Никто не смог бы выжить после такого, даже благородная мечница с далёкого Картая.
– Грегор! Грегор! – Биквин помогла мне подняться. Садия Колдунья, прихрамывая на своих паучьих лапах, убегала к лестнице.
Что-то взорвалось позади меня. Я услышал, как от гнева и боли закричал Рейвенор.
И побежал за Колдуньей.
В часовне наверху было тихо и холодно. Сквозь ряды витражей пробивались огни празднества Тёмной Ночи.
– Тебе не убежать, Садия! – пытался закричать я, но голос мой охрип.
Я следил за ней взглядом, когда Колдунья пронеслась между колоннами, заходя слева. Лишь тень среди других теней.
– Садия! Садия, старая карга, ты сумела убить меня! Но и сама умрёшь от моей руки!
Справа возникла едва заметная тень. Я двинулся ей навстречу.
И вдруг почувствовал сильный удар сзади между лопаток. Падая, я обернулся и увидел безумное лицо Пая, мастера ядов, прихвостня Колдуньи. Он разразился кудахтающим смехом, подпрыгивая и сжимая в каждой руке по опустошённому шприцу.
– Мёртв! Мёртв, мёртв, мёртв, мёртв! – распевал он.
Пай ввёл мне второй компонент яда. Мои мускулы уже сводило судорогой.
– Ну что, инквизитор, как ощущения? – захихикал Пай, подскакивая ко мне.
– Император тебе судья, – с трудом выдохнул я, выстрелил еретику в лицо и потерял сознание.
Очнулся я оттого, что Садия Колдунья держала меня за горло и трясла аугметическими жвалами нижней челюсти.
– Приди в себя! – шипела она. Вуаль с её лица была откинута назад, а на сухих щеках вздулись мешочки с ядом. – Ты должен прийти в себя, чтобы почувствовать это!
И тут её голова разлетелась кровавыми брызгами и осколками костей. Паукообразная опора затряслась в конвульсиях, бросая меня через все помещение. Прежде чем рухнуть, она ещё целую минуту металась по часовне. Бьющийся в агонии труп еретички трясся на аугметической конструкции.
Я упал на пол лицом вниз. Нужно было перевернуться, но яд лишал меня последних сил.
Перед глазами возникли могучие ноги, обутые в бронированные сапоги, усиленные керамитовыми пластинами.
Неимоверным усилием я поднял голову, чтобы посмотреть наверх.
Надо мной стоял охотник на ведьм Танталид. Он убирал в кобуру болт-пистолет, из которого только что застрелил Садию Колдунью. Мужчина был облачён в инкрустированную золотом боевую броню, на его спине читались знаки Министорума.
– Эйзенхорн, ты обвиняешься в ереси. Я пришёл лишить тебя жизни.
«Только не Танталид, – подумал я, снова теряя сознание. – Не Танталид. Не сейчас».
Глава вторая
Я не помню ничего с того момента, как потерял сознание в ногах у Танталида, жестокого охотника на ведьм, и до того, как пришёл в себя на борту своего боевого катера спустя двадцать девять часов. Ничего не помню и о семи попытках вернуть моё тело к жизни, о прямом массаже сердца, об инъекциях противоядия, введённых непосредственно в сердечную мышцу, и обо всех усилиях, которые пришлось приложить для моего спасения. Обо всем этом мне рассказали позднее, когда я стал понемногу поправляться. В течение долгого времени я был беспомощен, словно новорождённый котёнок.
И, что важнее всего, я не помнил, как нам удалось избавиться от Танталида. Об этом мне рассказала Биквин спустя пару дней после того, как я впервые очнулся. Произошедшее было абсолютно в стиле Бетанкор.
Елизавета вбежала в часовню как раз в тот момент, когда появился Танталид. Она сразу узнала его. Дурная слава об этом охотнике на ведьм ходила по всему субсектору.
Он собирался убить меня, лежащего без сознания у его ног в состоянии анафилактического шока, вызванного кипящим в моих венах ядом.
Елизавета закричала, выхватывая оружие.
И вот тут сквозь витражи заструился свет – резкий, яркий свет. Раздался рёв. Разгоняя ночь включёнными на полную мощность прожекторами, над разрушенной часовней завис мой боевой катер. Догадываясь, что за этим последует, Биквин бросилась на пол.
Из громкоговорителей парящего в воздухе боевого судна загрохотал голос Бетанкор:
– Имперская Инквизиция! Немедленно отойдите от инквизитора!
Морщинистая, похожая на черепашью голова Танталида повернулась в оправе мощного панциря. Охотник бросил косой взгляд в сторону яркого света.
– Офицер Министорума! – прокричал он в ответ. Его голос был усилен устройством, вмонтированным в броню. – Приказываю вам уйти! Немедленно уходите! Этот еретик мой!
Биквин усмехнулась, пересказывая мне ответ Бетанкор:
– «Никогда не спорь с боевым катером, засранец».
Сервиторы, встроенные в крылья катера, открыли огонь, поливая часовню из автоматических орудий. Все витражи были разбиты, статуи разваливались на куски, крошились каменные плиты. Танталид, которого задело, по крайней мере, один раз, повалился на спину в пыль среди обломков. Его тело не было найдено, поэтому я предположил, что этот выродок выжил. И оказался достаточно сообразителен, чтобы сбежать.
