Черил Фрэнклин - Инквизитор
Огненно-золотые глаза Акрас смотрели вдаль и как будто не следили за бешеной активностью на экране монитора.
— Акрас, — обратился к вождю Тагран, пытаясь извлечь ее из неестественного транса, словно поглотившего всю жизненную энергию. — Ты — вождь клана, и сейчас не время для оплакивания.
Акрас отодвинулась от него и коснулась клавиши связи.
— Приготовьте тактические корабли для эвакуации, — распорядилась она, и ее глубокий голос разнесся по широким коридорам судна реа. — Охрана, рапортуйте в командную рубку. — Ее монитор погас.
— Эвакуационные корабли? — переспросил Тагран. — Ты не можешь покинуть судно — наш дом! — Он никогда не стал бы оспаривать решение Расканнена или Дамоны, но свойственный реа инстинкт повиновения еще не распространился на Акрас с ее ослепительной улыбкой и звонким дразнящим смехом. Тагран продолжал любить ее с безмолвной страстью и не мог думать о ней как о вожде клана. Акрас была создана для красоты, подобно алому шелку, который она носила вместо кожаных одежд воина.
— Отец обучил меня тому, что вождь клана должен знать о крее'ва, — мрачно ответила Акрас. — Клан не может остаться на этом корабле и выжить.
Тагран не стал возражать. Акрас по-прежнему выглядела стройной, прекрасной и пылкой, но что-то в ней словно застыло.
Двери раздвинулись. Военная охрана — шестеро сильных мужчин и женщин в блестящих тугих килтах из кожи луа и медных нагрудниках — вошла в командирскую рубку.
— Мы не можем оставаться здесь, — объявила Акрас. — Мы должны покинуть корабль, пока не стали беспомощной добычей галеры беркали. У нас есть немного времени, так как предатель-реа не так хорошо разобрался в крее'ва, чтобы устроить нам моментальную гибель. Соберите ваши команды и отправляйтесь на корабли. Мы должны выжить, чтобы отомстить.
Явное колебание охраны обеспокоило Таграна, заставив его понять собственное безрассудство, проявившееся в оспаривании приказа вождя. Повиновение делало клан сильным, а сила делала их свободными. Акрас должна требовать повиновения — это ее право и ее долг. У клана нет другого вождя.
Каспар, старый воин, чьи волосы уже превратились из серебряно-черных в седые, рассудительно промолвил:
— Акрас, крее'ва уже сделала коридоры возле стоянок кораблей смертельно опасными. Даже если мы захотим добраться до эвакуационных кораблей, у нас хватит защитных костюмов для перехода только тридцати воинов, а детского снаряжения и того меньше. Мы не можем покинуть судно-дом. Нам нужно собрать клан в верхнем ярусе и ждать, пока не прекратится действие излучения.
— Неужели ты ничего не понял, Каспар? — фыркнула Акрас. — У нас нет защитного снаряжения, чтобы оставаться здесь. Верхний ярус не способен обеспечить длительную защиту от действия крее'ва. Что бы мы ни сделали, многие из нас погибнут, и все мы пострадаем от яда излучения. Мы должны покинуть этот корабль, пока еще живы и можем спастись от беркали, так как вскоре станем слишком слабыми, чтобы сражаться с ними. Раздайте остатки адаптатора тем, у кого нет других защитных средств.
— Но тогда его запасы истощатся, — запротестовал Каспар, обменявшись раздраженным взглядом с другим стражем.
В бешенстве Акрас сорвалась с места и прижала лезвие ножа с бронзовой рукояткой к горлу Каспара.
— Ты забыл, что мой отец мертв и теперь я вождь клана? — холодно осведомилась она. Воины молча уставились на молодую женщину, ранее проявлявшую интерес только к любовным делам. Каспар разинул рот от изумления. Даже Тагран, знавший Акрас лучше других присутствующих, был ошарашен при виде суровой незнакомки в развевающихся алых шелках. — Я вождь клана, и мне должны повиноваться!
— Конечно, вождь, — пробормотал Каспар.
Отпустив стража, Акрас порезала ему ухо. Каспар прижал ранку рукой, чтобы остановить кровь, но недовольство на его лице сменилось уважением. Небольшое кровопускание было знаком предупреждения, достойным Расканнена. Тагран отметил такое же изменение на лицах остальных охранников и подумал, был ли кто-нибудь обеспокоен в той же степени, что и он.
Когда Акрас возобновила прерванные приказы, все слушали ее с напряженным вниманием.
— Мы уйдем на тактических кораблях и соберемся в месте нашего последнего убежища. Там мы устраним повреждения. Двигайтесь поживей!
Каспар и другие охранники отдали честь и вышли из рубки решительным шагом. Было очевидно, что они уже никогда не будут думать об Акрас как о дочери вождя клана; теперь она вождь, и ей нужно повиноваться.
— Тагран, ты позаботишься о даар'ва.
Забота о даар'ва была обязанностью военного вождя, и Таграну показалось, что его мечты осуществились.
— Пойдем со мной, Акрас! — настойчиво попросил он. — В рубке небезопасно, а пульт управления вышел из строя.
— То, что мы выросли вместе, Тагран, не значит, что ты не должен мне подчиняться. — Акрас подняла кинжал лезвием вверх и поднесла его к глазам сородича. — Ты будешь служить мне, Тагран?
Тагран все понял — ему не быть военным вождем, но он займет место рядом с Акрас. Он не ощущал горечи, так как никогда не ожидал большего.
— Да, вождь, — почтительно ответил Тагран.
— Прежде чем ты переправишь даар'ва на эвакуационный корабль, забеги в апартаменты, которые я делила с Загаре. Скажи Соране, чтобы она привела ко мне моего сына.
Тагран с поклоном удалился.
* * *Акрас молча наблюдала за уходом Таграна. Двери за ним не закрылись, так как разрушительное действие крее'ва уже достигло центральных систем корабля. Рукоятью кинжала Акрас разбила панель, за которой хранилось аварийное снаряжение, и заглянула внутрь. Там висел только защитный костюм Дамоны — Расканнен полагался на адаптатор, хранившийся в стоявшей на полу серебряной шкатулке.
Спрятав кинжал в ножны на поясе, Акрас взяла запечатанную коробочку, где находились последние остатки драгоценного адаптатора. Набрав шифр замка, она откинула крышку. Жидкость, которой запасся Расканнен, была более чистой и сильнодействующей, чем могли мечтать лучшие контрабандисты, так как Консорциум осуществлял строгий контроль над драгоценным снадобьем. Расканнен заплатил кууи целое состояние за нелегально добытую жидкость и никогда не сожалел о расходах. В последние пять спанов своей жизни он превратился в настоящего наркомана — весьма сомнительное достижение ради процветания клана Реа.
— Расканнен называл тебя своей свободой, — прошептала Акрас, поднося к свету флакон с золотистой жидкостью, которая тускло блеснула в ответ.
— Я принесла твоего сына, вождь. — Молодая воспитательница неловко мялась в дверях. Акрас с презрением увидела на ее лице желание поскорее вернуть своего подопечного вождю клана и заняться собственным спасением. Она кратко кивнула, и Сорана положила ребенка на консоль.
— Отправляйся на свой корабль, — приказала Акрас.
Сорана поклонилась и тотчас вышла.
Акрас поставила серебряную коробочку рядом с сыном. Вынув из ножен кинжал, она подняла его над консолью и повернула клинком вниз. Ее сын, которому исполнилось всего полспана, следил светлыми глазами за блестящим лезвием. Опустив нож, Акрас коснулась серебристого пушка на шее ребенка и срезала прядь, обнажив кожу цвета слоновой кости. Прижав острие кинжала к коже, она не давала малышу вырваться. Показались капельки янтарной крови, и ребенок заплакал.
С горестным воплем Акрас занесла кинжал высоко над головой.
— До какого же бесчестья ты довел меня, Биркай! — простонала она и, повернув кинжал к себе, начала безжалостно орудовать им, срезая шелковистые волосы и оставляя на лице жуткие отметины — знаки обета мести.
Отпихнув носком сандалии срезанные клочья, Акрас сбросила алый шелк, запятнанный ее кровью, и быстро надела защитный костюм, стараясь обезопасить свое еще нерожденное дитя. Прежде чем запечатать костюм, она забрала из серебряной шкатулки все четыре порции адаптатора Расканнена и единственный флакончик с меньшим количеством жидкости, принадлежавший Дамоне. Присоединив к флакону Дамоны инъектор, она прижала его к шее, слегка вздрогнув, когда обжигающая жидкость начала распространяться по венам. Соединив такой же инъектор с одним из флаконов Расканнена, Акрас прижала его к шее сына. Мальчик закричал от боли, принесенной такой большой дозой адаптатора. Тщательно запечатав коробочку с остатками жидкости, Акрас спрятала ее в ранец.
Туго завернув в простыню плачущего, вырывающегося ребенка, Акрас взяла его на руки. Она посмотрела на свое обезображенное кровоточащее лицо, отразившееся в полированном металле стен рубки.
— Я верну себе честь, — поклялась Акрас, — лишь когда уничтожу предателя-реа, как он уничтожил меня. — Она устремила взгляд на сына. — Ты поведешь меня к победе.
