Михаил Белозеров - Гибель Марса
-- Схожу-ка поищу что-нибудь съедобное, -- сказал я.
Два года назад в схожих условиях мы утолили голод почерневшими макаронами. Но тогда мы путешествовали по базе черных ангелов, на которой имитировалась часть Земли с лесом, горами и избушкой. После этого никаких приключений, кроме развода с Полиной и продолжительного романа с Катажиной, в моей жизни не происходило. Наверное, я подспудно стремился к новым. Иначе бы зачем я прикатил сюда?
-- А я сбегаю в капонир, может, что-нибудь стоящее найду, -- сказал Леха. -- Сбор через полчаса на этом месте.
Сорок пятый, которому все было нипочем, сел на ящик, поднял воротник куртки и, прислонившись к обгоревшему вездеходу, закрыл глаза. Его не мучили никакие проблемы. У него была чистая совесть. И, честно говоря, мне было жаль для него мясного кубика и глотка водки. Юмоны легко обходятся без алкоголя. Их специально делали трезвенниками, выбирая из человечества наиболее устойчивый генный материал. Возможно, он был клоном самого стойкого трезвенника. Но возможно также, у это юмона были какие-то скрытые гены алкоголика, которые в обычных условиях не проявлялись.
Рассуждая таким образом, я отправился к домам. В первом ничего не обнаружил, кроме черного перца, рассыпанного на кухне. Здесь кто-то уже побывал: дверцы буфета были распахнуты, рукомойник опрокинут, крышка погреба откинута -- следы сапог на полу. Я обследовал ящики стола, заглянул в погреб, из которого тянуло могилой, и понял, что здесь пусто. В комнатах еще хуже - все перевернуто и разбито. Пахло человеческими нечистотами.
Зато во втором доме в кладовке за листом фанеры я нашел связку сухой кумжи - такой древней, что она была покрыта коркой соли. Значит, еще вкуснее. Уже выходя из кладовки, на удачу пошарил на полках: слева за балкой нащупав квадратную коробку. И уже догадываясь, что это такое, вытащил на белый свет пистолетные патроны. В сумраке, который царил в кладовке, патроны поблескивали, как пузатые поросята, похожие друг на друга. Тогда я принес из коридора ящик и встал на него и в глубине полки под какими-то коробками обнаружил тяжелый сверток. Это оказался большой армейский пистолет, завернутый в вафельное полотенце.
В это момент снаружи раздались странные звуки. Засовывая на бегу пистолет за пояс и не забыв связку кумжи, я бросился во двор форта.
Над воротами висел красный аэромобиль марки "яуза", в котором собственной персоной восседал мордатый комиссар Ё-моё.
-- Не стреляйте! - кричал он, высовываясь в окно. - Не стреляйте! Ё-моё! Давайте поговорим!
-- Твоя работа?! - спросил я Сорок пятого, который как ни в чем ни бывало пожирал глазами начальство.
С другой стороны транспортера высунулся Леха и махнул комиссару нейтрализатором. Оказалось, что пока я искал еду, Леха вел здесь настоящие боевые действия.
Аэромобиль послушно опустился во дворе базы.
-- Слава богу, что я вас нашел, -- радостно сообщил комиссар, покидая свою машину.
-- И что вас подвигло на сей подвиг? - спросил я, приближаясь и стараясь держаться так, что если комиссар надумает стрелять -- у меня будет мгновение, чтобы выйти из зоны поражения и спрятаться за груды хлама, разбросанного во дворе.
-- И вы еще спрашиваете? - по-одесски удивился комиссар. - Да если бы не я, вас уже на свете не было.
-- Это почему? - удивились мы с Лехой.
-- Потому что по адресу, где вы живете, -- он выразительно посмотрел на Леху, -- вас ждала засада черных ангелов.
-- Ничего не понял, -- удивился я. - Могли бы сразу нам сказать.
-- Мне нужно было твердо знать, кто вы такой, -- кивнул мне, как старому знакомому, комиссар. -- А то сейчас ошибиться пару пустяков, ё-моё.
-- Понятно. А это ваш сексот! -- я выхватил пистолет и приставил к голове юмона.
К его чести, он даже не моргнул глазом.
-- Хозяин, -- спокойно сказал Сорок пятый, -- я сделал все, как надо.
-- Докладывать -- его долг, -- заступился комиссар, с любопытством наблюдая на мной. На лице у него было такое выражение, словно разговор шел о лошади.
За убийство юмона можно было получить пожизненный срок. Эту норму юридического права ввели совсем недавно по одной единственной причине - юмонов не воспринимали в качестве людей и убивали при каждом удобном случае. Теперь их приравняли к человеческим полицейским. А вот сколько давали за убийство черного ангела, никто не знал. Похоже, они сами разбирались со своими обидчиками. Отныне комиссар Ё-моё у них на крючке.
-- Ладно, -- сказал я Сорок пятому. - Еще один такой фокус и я продырявлю тебе башку. Выходит, комиссар, вы наш спаситель? - я спрятал пистолет.
Леха с удивлением взирал на меня - он не имел понятие, что у меня было оружие. Я подмигнул Лехе.
-- Выходит, -- согласился комиссар.
-- А связь у вас есть? - спросил я и посмотрел на юмона.
Известно было, что юмоны обладали встроенными радиостанциями. И вообще, много чего умели. А значит, мы с Лехой дали маху, оставив юмона в живых.
-- Боюсь, что это невозможно. Хотите, чтобы черные ангелы явились сюда?
-- Если вы только их за собой не притащили, -- кисло произнес Леха, всматриваясь в бескрайнюю тундру.
-- Здесь вам тоже нельзя оставаться.
-- Нам, -- напомнил я, -- одного из них вы убили.
Солнце выглянуло в прореху туч, и тусклые краски тундры вспыхнули оранжевым и бордовым, лишний раз напоминая, что наступила осень.
-- В пятницу я получил обычную информацию, что прибудет журналист, -- как ни в чем ни бывало поведал нам комиссар, усаживаясь в аэромобиль. -- А в субботу утром из агентурных источников узнал, что вас хотят захватить черные аггелы.
-- Комиссар, мы квиты, -- сказал я, совершенно не поверив ему. - Поехали. С чего бы им меня захватывать?
-- Люди всегда неблагодарны, -- проворчал комиссар, и мы плавно взлетели.
Леха сидел на заднем сидении рядом с юмоном и теребил сухую рыбу. Кажется, юмон тоже что-то жевал.
***
Рифовую долину мы пересекли очень быстро. Блеснула полоска воды, по которой бежали крохотные белые волны, потом появились горы, а на них -- огни. Леха высказался:
-- А это что за черти?
-- Геологи... -- ответил комиссар.
-- Здесь не было геологов, -- удивился Леха. - По крайней мере, я о них не слышал.
Мне надо было срочно с ним поговорить. Что-то мне не нравилось в комиссаре. Каким-то он был правильным. А с правильными полицейскими мне не приходилось встречаться. Соглядатая к нам приставил. Не верил я в совпадения, с кем угодно, но только не с нами.
Не успели мы сесть, как машину окружила пестрая толпа. Да не какая-нибудь, а негров. Все галдели, и в сумерках их белозубые улыбки казались страшным оскалом.
-- Черт! - выругался Леха. - Только черномазых не хватало.
Было чему удивится. Мало того, что из всех народов, населяющих Марс, афромарсианцы были самыми малочисленными, они каким-то чудом попали за шестьдесят девятую параллель. Да еще и в военный форт.
Впрочем, от форта осталось одно название -- Кагалма. Мы это поняли сразу, как только покинули аэромобиль комиссара Ё-моё. Дома, правда, были сохранены. Заселены были и военные объекты. Пахло свежеиспеченным хлебом и какой-то экзотической похлебкой. Мне страшно захотелось есть.
Вперед вышел большой человек и что-то сказал.
-- Нас приглашают ужинать, -- перевел комиссар Ё-моё.
Леха необычайно оживился:
-- Мы согласны!
Окруженные толпой, мы отправились в самое большое здание, которое судя по всему было когда-то казармой. Во всю длину помещения был накрыт стол. Я хотел спросить, кого ждали радушные афромарсианцы, но не успел оглянуться, как ни комиссара Ё-моё, ни юмона рядом уже не было.
-- Бахагн, -- спросил я человека, который был за главного, -- вы что нас ждали?
Он что-то ответил, но я ничего не понял. Возникла пауза. Бахагн улыбался. Мне, честно говоря, было не до шуток - получается, что столы накрыты в нашу честь. Ерунда какая-то.
-- Что ты пристал к человеку?! - возмутился Леха. - Садись и не бери в голову!
Ему не терпелось напиться. Это было написано у него на роже.
-- Век бы тебя не видеть, -- проворчал я в сердцах.
Вначале нам смотрели в рот, и мы подняли несколько тостов за наше же здоровье. На голодный желудок местный напиток ложится волшебным бальзамом. У меня так бывало: если я не пью слишком долго, то первые три дня пьянки, ходжу трезвым, как стеклышко - ничего не берет. Потом потихонечку выдыхался - печень уставала и начинала болеть голова.
Постепенно о нас с Лехой забыли, и мы налегли на жаркое.
Потом появилась высокая и толстая негритянка в оленьих шкурах. Начались экзотические танцы под не менее экзотическую музыку. Вслед за этим принесли большой сосуд, и любой желающий мог кинуть в него объедки. Толстая негритянка перемешивала содержимое сосуда, вынимала содержимое и гадала. При этом она безошибочно угадывала владельца объедок.
