Ф. Ришар-Бессьер - Война богов
Эль-Медико поскреб небритый затылок и, казалось, задумался. Потом он опять заговорил:
— Они наверняка должны были знать, что человеческая раса исчезнет с лица Земли через несколько веков. Так что это облегчает осуществление их планов.
Он постучал себя по лбу и нервно отбросил сигарету.
— А скажите, пожалуйста, если взять самое худшее… Не они ли ответственны за катастрофу, разразившуюся на Земле?
Я ошеломленно посмотрел на него, и та же мысль пришла мне в голову, вопреки всякой логике. Мне стало страшно.
Глава 3
В общем-то не было ничего невероятного, если все происходило именно так.
Древние расы, которыми я занимался, достигали неимоверных вершин развития, в чем мне не раз приходилось убеждаться.
Все секреты, которыми они обладали, собранные и сосредоточенные в храмах, значительно отличались от открытий нашей науки в области химии, физики, парапсихологии или математики. Их наука, которая теперь, возможно, выступала против нашей, могла медленно погубить человечество.
Да, скорее всего, эль-Медико был прав. Эти существа терпеливо ждали, пока их смертельное воздействие не достигнет цели, чтобы вернуться и заполнить опустевшую планету.
Но если они обладали подобными средствами разрушения, то должны располагать и средствами восстановления?..
Но как бы я ни рассуждал, вывод оставался прежним.
Из раздумий меня вывела крупная красная капля, шлепнувшаяся мне на плечо. Потом красная капля упала на тыльную сторону ладони, и ручейки побежали между пальцами.
Я быстро взглянул на эль-Медико. Он чистил оружие, и на него тоже упали две большие капли, пятная и без того запачканную рубаху. Наши удивленные взгляды встретились, и я крикнул ему, указывая пальцем:
— Кажется, кровь…
— Точно, — отозвался он. — Но откуда же она?
Мы одновременно инстинктивно подняли головы. Небо над нами было закрыто розовой дымкой.
— Кровавый дождь, — слабо прошептал я, чувствуя, как к горлу подступает тошнота.
А тем временем вокруг нас падали и падали капли, разбиваясь об окружающие скалы.
Кровавая жижа текла по нашим волосам и телам.
Эль-Медико вытер лоб ладонью, размазывая красное по лицу, и я понял, что он испытывает такой же страх, как и я.
Не думаю, что можно описать словами то, что мы испытывали, глядя на невероятное зрелище, разворачивающееся на наших глазах. За несколько минут зелень поляны приняла красно-бурый оттенок и багровые лужицы стали скапливаться в углублениях. Вскоре вокруг нашего убежища бушевали кровавые потоки, это было страшнее ада.
Льющаяся с неба кровь, казалось, сочилась из огромной раны, происхождение которой было недоступно нашему пониманию.
Этот апокалипсис продолжался еще с десяток минут, затем внезапно прекратился, прерванный неизвестно чем или кем. Может быть, каким-нибудь демоническим созданием, насмехающимся над нами.
Пелена рассеялась, и очистилось голубое и ясное небо.
Эль-Медико стоял рядом со мной побледневший и задыхающийся.
— Боже мой! Возможно ли такое… — прошептал он непослушными губами.
И голос его был, как дуновение ветра.
Я вышел из укрытия, ступая в ржавую жидкость, которую жадно впитывала земля.
— Возможно, мы были свидетелями неизвестного феномена… Ведь не в первый раз происходит то, что называют «таинственными дождями», и не следует думать, что нам немедленно что-то угрожает. Если мне не изменяет память, то впервые подобные явления зафиксированы на территории Чили две тысячи лет тому назад. Речь шла о каких-то белых и красных заостренных предметах, падавших с неба во время грозы. В шестнадцатом веке в Тюрингии тоже шел кровавый дождь, а в некоторых записях говорится о липкой субстанции, падавшей с неба в Риме в семнадцатом веке. Потом некая желатинообразная субстанция выпала на острове Литхи, а желтоватая, напоминающая клей масса в Винсконсине в США. Были и другие случаи. Писали о грязевых дождях в Тасмании, лягушках, огненных шарах, черном снеге, ледяной глыбе, упавшей и разбившейся на куски в Руане, а также о полутонной «ледышке» в Риме в тысяча девятьсот шестидесятом году. Впрочем, даже Глаубер и Декарт сообщали о «волшебных» дождях и приводили в своих произведениях рассказы о дождях из гусениц и птиц. Другие писали о молоке, крови и кусках, напоминающих сырое мясо, но прожигавших насквозь доски.
Эль-Медико пожал плечами.
— Все правильно. Я сам не один раз слышал о таких вещах. Но одно дело слышать, другое — испытать…
— Видимо, все можно объяснить и решить, — заметил я. — Но боюсь, что это произошло здесь потому, что мы неподалеку от храма, а ключ находится внутри него…
Эль-Медико колебался, соглашаться со мной или нет, и я был уверен, что он сожалеет, что ввязался в эту авантюру.
Однако во что бы то ни стало я должен был идти до конца.
С ним или без него.
Глава 4
К сожалению, мне и пришлось дальше идти одному, без моего бравого эль-Медико. Я потерял его неподалеку от храма.
Мы шли по излучине Рио-Мадейры, когда неожиданно появились живаро. Может быть, они решили, что это мы виноваты в появлении кровавого дождя, выпавшего на их территории, и это подогрело их ненависть и жажду мести.
Эль-Медико и я пытались бежать, и в этот самый момент я потерял из виду своего несчастного спутника.
Потом до меня донеслись звуки выстрелов его ружья, и все смолкло, а сам я оказался прямо перед храмом, которым бредило в бессознательном состоянии странное существо.
В первую очередь меня поразило свечение, которое, казалось, окружало строение, вытекая из центрального входа прямо напротив меня.
Это был какой-то рассеянный свет, явно не солнечной природы.
Я решительно шагнул вперед, и все позади меня поблекло.
Очутившись в этом странном и нереальном мире, я почувствовал, словно совершил прыжок через века, и моим глазам предстала необъяснимой сохранности культура прошлых тысячелетий.
На стенах храма сверкали гигантские фрески, а сами стены уходили наклонно вверх, как будто я находился внутри пирамиды.
Фрески изображали сцены полевых работ, а также с удивительной силой и жестокой реальностью сюжеты явно политического и религиозного содержания.
В храме царила гробовая тишина, но веяло свежестью и прохладой. На полу мозаикой были выложены картины, несколько напоминавшие этрусские.
Далее шел огромный светлый зал, но источник света не был виден. Стены покрывали картины и рисунки, но уже посвященные науке, которые я, даже не понимая ее принципов, мог без особого труда расшифровать, читая математические символы и чертежи.
Закон процессий[5] равноденствий соседствовал с описаниями объема и веса Земли, длина меридиана соседствовала с расстоянием от Земли до Солнца…
Там были алхимические и астрологические формулы, схожие с теми, которые я видел в Китае, Египте и даже кое-где в Европе, а происхождение их терялось во тьме веков.
Концепция единства материи и духа, связей между человеком и Вселенной, выведенная расой Мазма, наверняка являлась необходимым этапом развития человечества.
Сердце мое бешено билось, и я сознавал, что не могу оторваться от изучения окружающего меня нового мира, а тем временем я уже пересек множество залов, продолжая удивляться их великолепной сохранности.
И все же я оставался настороже, каждое мгновение ожидая, что вот-вот появится таинственное существо, подобное тому, которое пытался спасти эль-Медико.
Однако тишина была полнейшая, и ничье присутствие не ощущалось.
Наконец, поднявшись по сложенной из крупных камней лестнице, я попал в огромный зал и остановился, ошеломленный невообразимым количеством каких-то аппаратов. Они были различной формы, и я никак не мог понять их назначения. На поверхности стен располагались пульты с рычагами, кнопками и рукоятками, усеянные чем-то вроде лампочек из прозрачного материала в форме амфор.
Это было похоже на лабораторию древних алхимиков, чудесным образом законсервированную на века.
В стенном шкафу я обнаружил книги и старинные рукописи, которые стал тут же перелистывать дрожащей рукой, и понял, что не ошибся. В них действительно были собраны ужасные секреты цивилизации Мазма, о которых говорилось в надписях, обнаруженных в Гондурасе.
Обшаривая взглядом уголки зала, я заметил на одной стене изображение тодоксона, опасного зверя третичного периода, который здесь, должно быть, являлся символом какого-нибудь священного ритуала.
Потом мой взгляд упал на огромный прозрачный шар с множеством небольших фасеток, от полюса до полюса пронзенный тонким стержнем из металла, который я не мог определить. Нижний конец этой оси был закреплен в цоколе из такого же материала.
Будучи в восторге от своих открытий, я подошел к шару и осторожно прикоснулся к нему. Мои пальцы ощутили легкую вибрацию, и это заставило меня на мгновение заколебаться.
