Артур Крижановский - Новый порядок
– Перейдем к делу, Романцев.
Маска сатира исчезла, уступив место казенной вывеске.
– С вами желает переговорить один… гм, весьма ответственный товарищ. Он вас ожидает в кабинете секретаря парткома.
– Зачем я ему понадобился?
– Он вам сам сообщит об этом.
– Я могу отказаться? – спросил Романцев, обдумывая причины столь странного вызова. Он не состоял в партии, но его несколько раз таскали в партком. Причина вызова всегда была одинакова – свободомыслие и слишком длинный язык. Но в последнее время на него махнули рукой, да и сам Романцев поумнел и старался не лезть на рожон.
– Конечно, голубчик, конечно, – радостно закивал Илюнин. – Но я не вижу причин отказываться. Дело, кажется, минутное, и вы меня весьма обяжете.
Романцева подмывало послать декана к черту и отправиться по своим делам. Если бы Илюнин попытался на него давить, он бы так и поступил. Романцев взглянул на часы и убедился, что время терпит. Ему захотелось посмотреть на этого весьма ответственного товарища, и он кивнул Илюнину:
– Ладно, ведите.
В приемной парткома декан прошептал что-то на ухо секретарше, весело подмигнул Романцеву и удалился. Секретарша, немолодая уже женщина в темно-синем деловом костюме и круглых очках на увядшем лице, сняла трубку, сказала: «Он здесь» – и несколько раз кивнула. Затем она как-то странно посмотрела на Романцева и показала глазами на дверь.
В кабинете, кроме секретаря парткома Сазонова, находился еще один человек. Романцев с первого взгляда определил, что это птица высокого полета. У незнакомца была респектабельная внешность и спортивная фигура. Дорогой темно-серый костюм, черные лакированные туфли, белоснежная рубашка, загорелое волевое лицо без единой морщины, и только коротко стриженные седые волосы выдавали его настоящий возраст – лет пятьдесят или около того. От него исходил слабый аромат французского одеколона и хорошего дорогого табака. В обстановке какого-нибудь первоклассного отеля на побережье Флориды или французской Ривьеры он выглядел бы вполне естественно, но в кабинете парткома МГУ, да еще на фоне смахивающего на пыльный мешок Сазонова, казался пришельцем из иных миров.
Незнакомец лишь мельком, без видимого интереса, взглянул на вошедшего и нехотя указал на один из стульев за длинным, покрытым зеленым сукном столом:
– Присаживайтесь, Романцев.
Сам он подошел к окну и принялся рассматривать окружающий ландшафт.
В кабинете повисло неловкое молчание, и Романцев почувствовал, как внутри у него нарастает глухое раздражение. Наконец он не выдержал и взорвался:
– Какого черта… Кто-нибудь объяснит мне, что здесь происходит?
Он вопросительно посмотрел на секретаря парткома, но тот лишь неопределенно пожал плечами и отвел глаза в сторону. Романцев попытался встать, но почувствовал на своем плече тяжелую руку.
– Сидите, сидите…
Незнакомец обошел длинный стол и уселся напротив Алексея. Одного короткого взгляда холодных голубых глаз оказалось достаточно, чтобы Романцев почувствовал себя не в своей тарелке. Ему еще никогда не приходилось сталкиваться с подобным человеком, не доводилось видеть такие глаза – холодные как лед, всепроникающие и безжалостные. Он понял, что разговор с «весьма ответственным товарищем» окажется не таким уж простым, как он себе представлял.
– Карпинский Игорь Юрьевич. Я работаю в Комитете госбезопасности.
Романцев почувствовал, как его бросило в жар. Рука инстинктивно потянулась ослабить узел галстука, но он быстро пришел в себя и с вызовом посмотрел на незнакомца.
– Да, я работаю в КГБ, – повторил Карпинский, от которого не скрылось минутное замешательство собеседника. В его голосе не было угрозы, скорее скука, словно он заранее знал, что предстоящий разговор окажется пустым.
– Я вас напугал, Алексей Иннокентьевич?
– Да нет, ничего, – криво улыбнулся Романцев. – Но меня несколько удивляет интерес КГБ к моей скромной персоне.
– В некотором роде вы действительно представляете для нас интерес, – подтвердил Карпинский. – Но это не совсем то, о чем вы сейчас думаете.
– О, вы умеете читать мысли, – подал реплику Романцев.
– Нам известны ваши взгляды…
– Взгляды? Взгляды на что? На моду, на женщин или на игру московского «Спартака»?
Романцев почувствовал, что его заносит, но в этот момент вмешался Сазонов:
– Романцев, не забывайте, где находитесь! Это партком, а не студенческое общежитие!
Сазонов покрылся бурыми пятнами и собирался еще что-то добавить, но наткнулся на острый взгляд Карпинского. Романцеву понравился этот взгляд. Так смотрят на разбитые тухлые яйца. За такой взгляд многое можно простить. И еще ему пришлось по душе, что в ходе разговора Карпинский вообще перестал обращать внимание на Сазонова, словно тот был пустым местом.
– Итак, мне известны ваши взгляды, – продолжил Карпинский. – Я нахожу их… не вполне зрелыми. Между вашими специальными знаниями и политическими и философскими воззрениями лежит глубокая пропасть. Но вы человек способный, и это печальное обстоятельство будет нетрудно устранить. Сейчас, впрочем, речь не об этом. Скажите, Романцев, почему вы так не любите КГБ? Вы ведь действительно нас не любите?
– А за что вас любить?
Романцев понимал, что переступил грань дозволенного, но что-то подсказывало ему, что с этим человеком лучше говорить открыто. Мало того, Романцев поймал себя на мысли, что тому этого хочется.
– Не за что, – подтвердил Карпинский. – У вас имеются все основания ненавидеть мое учреждение. Семьи ваших родителей пострадали во время репрессий, дедушки и бабушки сгинули в сталинских лагерях. Ваш отец по достижении двенадцатилетнего возраста был переведен из детского дома в спецлагерь для малолетних преступников. В сущности, все они были простыми милыми русскими интеллигентами, никто из них не представлял реальной опасности для государства и строя. Не так ли, Романцев?
– Вы хорошо информированы, – сухо ответил Алексей. – Я могу быть свободен?
– Вы можете уйти в любой момент, – подтвердил Карпинский. – Разумеется, если не хотите продолжить наш разговор.
Романцев колебался недолго. И решил остаться. Этому было лишь одно объяснение – Карпинский. Такие, как он, знают толк в людях и без особого труда умеют подчинять их своей воле. Они знают, что такое власть и как ею пользоваться. Карпинский был опасен и интересен в равной степени. Романцеву еще не приходилось в своей жизни сталкиваться с серьезными трудностями, и хотя в его голове уже давно вспыхнул красный свет, сигнализирующий об опасности, он не мог позволить этому человеку так легко одержать над ним верх.
– Продолжим, – кивнул Карпинский. – Итак, мы выяснили, почему вы не любите КГБ. Полагаю, это не единственная причина, и, скорее всего, не самая важная.
Он вопросительно посмотрел на Романцева, но тот счел за лучшее промолчать.
– Хорошо, Романцев, давайте перейдем к делу. Не скрою, в последнее время мы внимательно наблюдали за вами.
«Вот оно», – подумал Романцев и почувствовал во рту неприятный металлический привкус.
– Как бы вы отнеслись к предложению работать в КГБ? Допустим, что я уполномочен сделать вам такое предложение.
– Господи… Нет, конечно же, нет! – Романцев громко расхохотался. Он ожидал всего, чего угодно, но только не этого.
– Как это называется, вербовка? – сквозь приступы смеха спросил Романцев. – Или вы собираетесь меня купить? И какую цену положите?
– Купить? – Легкая улыбка тронула уголки рта Карпинского, но его глаза по-прежнему смотрели холодно и отчужденно. – Нет, вас никто не собирается покупать, – Карпинский сделал ударение на слове «вас». – Я хочу предложить вашему вниманию одну гипотезу, да, всего лишь гипотезу, и единственное, что от вас требуется, – внимательно выслушать меня и на досуге поразмышлять над услышанным. Вы вольны извлечь из всего этого любые выводы, и даю вам слово, что нас устроит любой ответ. Все будет зависеть только от вас.
– Выкладывайте вашу гипотезу, – кивнул Романцев. С каждой минутой этот человек нравился ему все больше.
– Прежде чем я перейду к ее изложению, давайте договоримся, что разговор пойдет о неких абстрактных вещах, и вовсе не обязательно проводить параллели и сравнения с действительностью. Итак, предположим, что существует некое государство Икс, которое еще на заре своей истории создало учреждение Зет. История государства Икс была насыщена в равной степени как героическими, так и трагическими событиями, и то же самое можно сказать относительно учреждения Зет. За несколько десятилетий своего существования учреждение Зет неоднократно подвергалось реорганизациям, но функции его всегда оставались неизменными – защита от внутренних и внешних врагов. Защита кого или чего, можете вы спросить, но на этот вопрос разные люди отвечают по-разному. Некоторые злые языки как внутри страны, так и за ее пределами утверждают, что ГБ – таково последнее по времени название учреждения Зет – это карательный орган, если хотите, тайная полиция, окутавшая страну густой паутиной сыска и доносительства, аппарат для подавления всякого инакомыслия и тем паче сопротивления существующему в государстве Икс политическому строю. ГБ боятся не только граждане государства Икс и стран-союзников, но и люди в других странах, с которыми государство Икс находится в состоянии холодной войны. Злые языки утверждают, что ГБ повинна в массовых репрессиях, при этом называются цифры с шестью, а то и с семью нулями. Поговаривают, что ГБ осуществляет подрывные акции во всех без исключения регионах мира. Если где-то происходят массовые беспорядки, не говоря уж о революциях, недруги спешат возложить за это вину на ГБ. Да что там говорить, даже мелкие неприятности и недоразумения объясняются происками ГБ. У вас пропала кошка? Спустило колесо? Болит голова с похмелья? Определенно, без ГБ здесь не обошлось… Как вам нравится такой подход, Романцев?
