Мэтью Рейли - Состязание
— С тобой все нормально? — мягко спросил Свейн.
В ответ раздалось неопределенное мычание.
Он наклонился к Холли и заглянул ей в лицо.
— Ну, не надо, не плачь, — сказал он ласково, доставая платок. — Вот так, — он стал вытирать слезы, стекающие по щекам Холли.
Свейн приехал в школу, как раз когда Холли выходила из кабинета замдиректора. Ее уши горели, и она плакала. Стивену показалось жестоким, что восьмилетней девочке устраивают такой выговор.
— Эй, — сказал он, — все в порядке!
Холли подняла голову. Ее глаза были мокрыми и красными. Она проглотила слезы, комком стоявшие в горле.
— Прости, пап, я старалась.
— Старалась?
— Я старалась быть леди. Правда старалась. Изо всех сил. Свейн улыбнулся.
— Неужели?
Он достал еще один платок.
— Миссис Тикнер не рассказала мне, почему ты это сделала. Все, что она сказала, это то, что дежурный учитель видел, как ты сидела верхом на каком-то мальчишке и со всей силы била его кулаками.
— Миссис Тикнер меня даже не выслушала. Она только повторяла, что ее не интересует, из-за чего я это сделала, и что леди так себя не ведут.
Загорелся зеленый свет. Свейн нажал на газ, и машина тронулась.
— Так из-за чего ты это сделала?
— Томми Якобс обзывал тебя убийцей, — нерешительно проговорила Холли.
Свейн на мгновение закрыл глаза.
— Убийцей?
— Да, убийцей.
— И за это ты насела на него с кулаками?
— Нет, сначала я его просто ударила.
— Но за что? За то, что он называл меня убийцей?
— Уффф.
Свейн повернул голову к Холли и кивнул.
— Спасибо, — сказал он серьезно.
Холли слабо улыбнулась. Свейн смотрел на дорогу.
— Сколько раз уже я тебе говорил?
— Сто раз. Что я не должна драться, потому что воспитанные девочки так не делают.
— Ну, раз в этом есть и моя вина, то как насчет того, что половину домашнего задания сделаешь ты, а другую — я?
Холли улыбнулась.
— Было бы здорово, пап, — и ее глаза снова засияли.
— Хорошо, — согласился Свейн, — Только в следующий раз постарайся не драться. Если можешь, лучше сдержись. Может, ты удивишься, но при помощи мозгов можно нанести гораздо более сильный удар, чем при помощи кулаков, и при этом оставаться леди. — Свейн затормозил машину и посмотрел на дочь. — Драка — это не выход. Дерись только тогда, когда тебе больше ничего не остается.
— Как ты, пап?
— Да, как я, — сказал Свейн.
Холли вытянула шею и стала смотреть в окно. Местность, которую они проезжали, была ей незнакома.
— Куда мы едем? — спросила она.
— Мне нужно заехать в полицейский участок.
— У тебя опять неприятности, пап?
— Нет, милая, у меня все хорошо.
— Чем могу вам помочь? — прокричал усталый служащий в приемной, где было невыносимо шумно.
* * *Свейн и Холли стояли в приемной четырнадцатого округа полицейского департамента Нью-Йорка. Всюду царило оживление: замученные полицейские разбирались с торговцами наркотиков, раздавались телефонные звонки и громкие голоса людей. Проститутка, стоявшая в углу, вызывающе подмигнула Свейну.
— Меня зовут Стивен Свейн. Я пришел к детективу Диксону. Мы договорились с ним встретиться в пять, но у меня было свободное время, поэтому я...
— Отлично, вы есть в списке. Он у себя в кабинете. Вы можете подняться к нему. Комната 209.
* * *Статус проверки: системы электрификации готовы к работе.
* * *
Свейн направился к лестнице в конце помещения. Холли тут же подбежала к нему и схватила его за руку. Он посмотрел на ее светлые волосы, собранные в хвост, который подпрыгивал то вверх, то вниз. Широко раскрыв глаза, девочка наблюдала за суматохой, царящей в полицейском участке, с любопытством ученого. Она была неунывающей и по-настоящему жизнерадостной. Светловолосая, голубоглазая, с носом-пуговкой и живыми глазами, с каждым днем она все больше и больше становилась похожей на свою мать. «Хватит, — сказал про себя Свейн, — не надо. Только не сейчас...» Он отбросил от себя эти мысли и стал подниматься по лестнице. Поднявшись на второй этаж, они подошли к двери с табличкой «209. Убийство». Свейн услышал знакомый голос, доносившийся из комнаты.
— Мне нет дела до ваших проблем! Я хочу, чтобы здание закрыли, понятно?
— Но, сэр...
— Даже не возражайте мне, Джон. Просто послушайте минуту. Отлично, Теперь давайте взглянем на те факты, что у нас есть. Охранника нашли лежащим на полу, разорванного пополам, а вора-неудачника сидящим рядом с ним. Да, именно: он просто сидел, когда мы приехали. У этого вора все лицо было в крови — он весь был в крови, с головы до ног. Но это была не его кровь, это была кровь охранника. Я даже не знаю, что там произошло. Может, вы мне расскажете? Неужели вы думаете, что этот вор — один из тех сумасшедших сектантов, которые приходят, кромсают охранника, как кусок мяса, обмазываются его кровью и потом еще умудряются перевернуть пару стеллажей высотой десять футов?
Голос на минуту замолчал, в то время как второй голос продолжал мямлить что-то невнятное.
— Джон, мы же ничего не знаем, и пока не узнаем, я закрываю библиотеку. Понятно?
— Понятно, сержант, — уступчиво ответил второй.
— Вот и отлично, — спокойно ответил первый. — А теперь идите туда, установите ленточное ограждение на входах и выходах и отправьте туда дежурить этой ночью пару наших парней.
Дверь распахнулась, и Свейн отошел в сторону, чтобы дать пройти офицеру полиции, который, выйдя из кабинета, вежливо улыбнулся Свейну и направился по коридору к лестнице.
* * *Статус проверки: Система электрификации запустится через два часа.
Земное время: шесть часов вечера
* * *
Свейн тихонько постучал в дверь и вошел в кабинет.
В просторной комнате почти не было мебели, за исключением стола у окна. На вращающемся стуле спиной к двери сидел широкоплечий мужчина и смотрел в окно, потягивая из кружки кофе и наслаждаясь редким моментом тишины.
Свейн постучал еще раз.
— Да, войдите, — не оборачиваясь, произнес мужчина.
— Э-э-э, детектив, — запинаясь, сказал Свейн.
Капитан полиции Генри Диксон повернулся на стуле.
— Простите, я думал, что пришел кто-то другой, — Он быстро поднялся, пересек комнату и протянул Свейну руку.
— Как ваши дела сегодня, доктор Свейн?
— Спасибо, потихоньку, — ответил Свейн. — У меня появилось свободное время, вот и решил зайти, чтобы со всем разобраться.
Диксон подвел его к столу, выдвинул ящик и достал оттуда папку.
— Конечно, нет проблем. — Диксон вытащил дело из папки. — Это не займет у вас много времени. Одну минуту.
Свейн и Холли молча ждали.
— Все в порядке, — сказал наконец Диксон, протягивая Свейну листок. — Вот заявление, которое вы принесли ночью, после того как произошел тот случай. Мы бы хотели включить ваше заявление в отчет департамента, но по закону не имеем права делать это без вашего письменного разрешения. Вы согласны подписать его?
— Да, конечно.
— Хорошо. Тогда я просто зачитаю его вам, чтобы убедиться, что все нормально, а потом вы можете подписать отчет, и мы разойдемся по своим делам.
* * *Статус проверки: сотрудники всех систем подтверждают готовность к телепортации.
Ожидание пересылки сведений об устройстве лабиринта.
* * *
Диксон выпрямился на стуле.
— Ладно, — сказал он и начал зачитывать заявление: «Около половины девятого вечера 2 октября 2000 года я работал в приемном отделении больницы Св. Луки города Нью-Йорка. Меня вызвали, чтобы сделать рентген пулевого ранения офицеру полиции. Я обследовал шейные позвонки, сделал компьютерную томографию и только собрался возвращаться со снимками в приемную, как пятеро молодых латиноамериканцев, одетых как грабители, вломились в дверь приемной и открыли огонь из автоматов. Все находившиеся в комнате легли на пол; все оборудование, компьютеры, мониторы были уничтожено. Потом бандиты бросились врассыпную, крича друг другу: „Найти его и убить!“ Двое из них стали размахивать автоматами, а остальные достали полуавтоматические пистолеты...»
Свейн прислушался к тишине, когда Диксон на секунду прервался. Он вспомнил, как ему потом рассказали, что раненый полицейский работал в полиции нравов. Очевидно, он работал под прикрытием в отряде «Квинс» по разоблачению наркоторговцев, когда в результате неудачного ограбления его рассекретили. Полицейского ранили в руку во время перестрелки, и теперь члены шайки, разозленные тем, что один из них вел двойную игру, пришли расправиться с ним.
Диксон продолжал зачитывать:
"Я уже подходил к двери, за которой находился раненый полицейский; бандиты шли мне навстречу. Было очень шумно: повсюду раздавались крики людей и выстрелы, и я спрятался за ближайшим углом. И тогда я вдруг увидел, как один бандит рванул в сторону палаты, в которой лежал полицейский. Не знаю, что со мной произошло, но когда я увидел, как бандит подошел к двери, взглянул внутрь и улыбнулся больному, я набросился на этого парня сзади. Мы ввалились в палату, но он резко ударил меня локтем в лицо и рассек мне губу. Я отцепился от бандита, и, прежде чем я понял, что случилось, он уже целился в меня.
