Валентин Егоров - Лейтенант Темьян
Штаб-сержант прошел половину пути, когда почувствовал, что навстречу ему идут люди. Темьян тут же остановился и прислушался, но ничего вначале, помимо фона работающих электронных приборов и легкого посвистывания ламп освещения не услышал. Он совсем уж собрался продолжать свой путь, когда до его ушей все-таки донесся звук осторожно ступающих шагов. Три месяца штаб-сержант Темьян находился на излечении в этом госпитале, два из которых провел на ногах, вдоль и поперек исходив и изучив все госпитальные коридоры, переходы, штольни и туннели. За эти два месяца ему ни разу в этих переходах не встретился ни один человек. А во время одного из своих посещений полковник Шуршу, смеясь, признался, что его госпиталь построен таким образом, чтобы пациенты госпиталя ничего друг о друге не знали и чтобы они никогда не могли встретиться.
Сейчас же штаб-сержант Темьян хорошо различил звуки приближающихся шагов. Если судить по этим шагам, то навстречу к нему шли два человека. В душе Темьяна ранее предчувствие опасности вдруг обрело реальную форму, он осознал, что ему не стоит встречаться с этими людьми. Но ситуация явно была патовой, избежать этой встречи он не мог. Коридор-штольня представляла собой ярко освещенный переход без изгибов и поворотов, спрятаться в этом переходе было совершенно невозможно. В душе штаб-сержанта росла уверенность в том, что избежать этой встречи не удастся, но она ему не принесет ничего хорошего.
Два бойца в боевом камуфляже и легкой броне с укороченными фазерными автоматами в руках медленно и осторожно продвигались по ярко освещенной госпитальной штольне. Приказ капитана, командира команды, был краток и ясен, пройти из начала в конец этой штольни и, если кто встретиться на их пути, задержать и доставить к нему. Ухмыльнувшись, капитан добавил, что, в принципе, каких-либо встреч в коридорах и переходах госпиталя не предполагается. Госпиталь построен таким образом, чтобы пациенты в переходах никогда и ни с кем бы не встречались. Они должны находиться в своих палатах и спокойно лечиться, чтобы их никто не беспокоил.
В тот момент, когда основная группа команды прочесывала врачебные кабинеты и палаты больных, мобильные патрули совершали обходы подземных переходов, коридоров, штольней и тоннелей. Эти двое бойцов уже освоились со своей штольней и передвигались в ней осторожно, но достаточно быстрым шагом. Штольня хорошо просматривалась далеко вперед и особо опасаться им было нечего.
Практически одновременно оба бойца увидели тело человека, лежащее на полу штольни. Издалека было заметно, что тело лежало в неестественной выгнутой позе и уже не могло быть живым человеком. Осторожно поводя стволами автоматов по сторонам, бойцы, не ускоряя шага, приближались к этому телу, когда-то бывшему человеком. Если судить по одежде мертвого человека, то он явно был пациентом госпиталя. Где-то получил смертельное ранение, вероятно, вовремя случной встречи с бойцами основной группы. Но все-таки он нашел достаточно сил, чтобы убежать, скрыться от их преследования. И умереть от полученной раны прямо на полу этой штольни всего на полпути от спасения.
Один из бойцов попытался связаться с командиром команды и получить указания на свои дальнейшие действия. Но связь под землей не работала, в наушниках слышался один только треск и завывания фона.
Боец отключил аппаратуру, ранее полученные указания капитана были ясны и, в принципе, не требовали дополнительных подтверждений. Когда до трупа осталось несколько метров, один из бойцов остановился и, направив автомат в голову трупа, стал наблюдать и поддерживать действия своего напарника. Тот приблизился к трупу и, протянув руку, нащупал вену за ухом мертвеца, кровь в вене не пульсировала. Боец еще раз внимательно осмотрел тело человека, чтобы окончательно убедиться в том, что этот человек мертв. Затем поднялся на ноги и жестом руки показал своему напарнику, что человек мертв и опасности нет, и что они могут продолжать свой путь по госпитальной штольне.
Когда эти оба бойца в камуфляже оказались с ним на одной линии, то мертвое тело человека внезапно ожило. На его глазах поднялись веки, они вошли в непосредственный контакт с глазами одного из бойцов. Контакт продолжался сотую долю секунды, после чего этот боец закрыл свои глаза и начал медленно заваливаться на пол. В падение его палец судорожно нажал на гашетку автомата, и длинная, но бесшумная автоматная очередь прошлась по его напарнику. Броня могла бы спасти второго бойца от поражения энергосгустками. Но было поднято, лицевое забрало тактшлема, так бойцам было легче переговариваться друг с другом прохода по штольне. Поднятое лицевое забрало тактшлема погубило этого бойцы. Фазерный энергетический сгусток пробил лобную кость человека и поразил его головной мозг. Он умер, так и не осознав, почему напарник открыл огонь по нему из фазерного автомата.
Штаб-сержант Темьян поднялся на ноги, простым движением руки зарастил рану на своей груди, одновременно всматриваясь и вслушиваясь в тишину, которая вновь установилась в штольне. Затем он осмотрел экипировку бойцов и отобрал себе оружие, взял укороченный фазерный автомат, десантный нож и пару плазменных гранат. Задумчиво взглянул на бойцы, все еще находящего в трансе, взялся было за нож, но остановился. Он пожал плечами и, забросив автомат на плечо, отправился по штольне к кабинету главного врача госпиталя, полковника медицинской службы и неплохо человека Шуршу. Он уже знал, что госпиталь подвергся нападению и что нужно срочно спасать пациентов и врачей.
-2-
Перед нападением на госпиталь неустановленной команды спецназа ИскИн охраны госпиталя был непонятным образом поврежден. Поэтому он должным образом не отреагировал и не привел в действие боевых средств, когда спецназовцами был преодолен внешний периметр охраняемой им госпитальной территории. Но ИскИн все-таки зарегистрировал и отправил сигнал о нападении в вышестоящий штаб.
Госпиталю полковника Шуршу придавалось большое значение и за ним вели наблюдение все секретные службы и даже некоторые департаменты правительства Земной Коалиции. Поэтому госпиталь имел дорогую и очень серьезную систему своей охраны. Вывести ее из строя было очень трудно, но специалисты по электронику, сопровождавшие спецназовцев, все-таки сумели это сделать. Но им так и не удалось, заставить полностью замолчать охранную систему госпиталя.
Госпиталю предавалось настолько большое значение, что на полученный сигнал тревоги мгновенно отреагировали государственные охранные организации. Через пятнадцать минут бронетранспортеры этих охранных организаций уже разворачивались в боевые порядки перед госпитальным забором. А специально подготовленные боевые группы зачистки одна за другой стали проникать на госпитальную территорию, где уже на двадцатой минуте тревоги начались боевые столкновения с неизвестным противником.
Краткие, но весьма ожесточенные и кровавые перестрелки и столкновения стали происходить по всей территории госпиталя. Командир государственных охранных подразделений, получая рапорты о боестолкновениях, никак не мог определить цели и задачи, которые стояли перед его неизвестным противником. Когда его бойцы проникли в лечебный корпус и пошли рапорты об обнаруженных убитых врачах госпитали, то рядом с этим командиром охраны появился представитель служб государственной безопасности.
Гебешник тут же принял командование и начал через себя пропускать и знакомиться со всеми рапортами, поступавшими от бойцов. Он делал какие-то пометки на своем айподе, а иногда даже вмешивался и корректировал приказы командира охранных подразделений. На гебешнике был офицерский мундир, но без знаков различия. Тихим голосом он посоветовал командиру охранных частей ориентировать своих бойцов на проникновение в сектор, где располагались палаты пациентов госпиталя. Затем гебешник принялся сам заниматься ориентировкой не подчиненных ему бойцов, он подсказал им, какими проходами и коридорами они могут проникнуть в ту или иную палату.
Временами офицер гебешник отходил в сторонку от полковника, командира государственных охранных подразделений, чтобы с кем-то переговорить, сверяясь со своим айподом.
Когда поступило донесение о том, что бойцам охранникам удалось проникнуть в палату с пациентом, и что тот жив и здоров, то лицо гебешника расцвело радостной улыбкой. Он тут же в ту палату направил сопровождавшего его офицера с группой солдат-охранников. Вскоре группа снова появилась во дворе госпиталя, она с чрезвычайной осторожностью транспортировала пациента с головы до ног закутанного в постельное белье, на гравитационных носилках. Этот пациент был мгновенно размещен в санитарном бронетранспортере, который тут покинул госпитальный двор.
Но после первого положительного донесения следовала одна только негативная информация. В госпитальных палатах бойцы находили одни только трупы пациентов, а в одной палате пациент вообще не был обнаружен. К этому времени лицо гебешника выражало мало чего хорошего, но он прямо-таки рассвирепел, когда из рапортов бойцов услышал о пустующей госпитальной палате. Он непозволительным тоном голосом начал выговаривать полковнику, требуя, чтобы его бойцы все заново прочесали бы в этом подземном госпитале и нашли, где прячется пациент.
