Виктор Глумов - Дети сектора
Росс не стал ждать, пока следователь выстрелит, подкрался к женщине сзади, выкрутил ее руку, сдавил пухлое запястье, рассчитывая выбить нож. Хрустнул локоть, рука неестественно выгнулась, но пальцы не разжались.
Да она боли не чувствует! Наманикюренные пальцы свободной правой руки впились в ветровку Росса. Женщина не лягалась и не стремилась отбиться. Похоже, она задалась целью оцарапать его во что бы то ни стало.
– Что с ней делать? – спросил он у Кошкина; тот помотал головой:
– Я вызвал подмогу, но почему-то никто не спешит…
Снова распахнулась дверь, и влетел до полусмерти перепуганный молодой сержант, из тех, что везли Росса, с автоматом наизготовку.
– Отойди от зомби! – заверещал он, целясь в Росса и дамочку.
Пришлось рыбкой нырять под следовательский стол – автоматная очередь прошила сумасшедшую, несколько пуль пробило стекло. Росс поднялся возле Кошкина и вытаращил глаза: грудь и живот Лены заливала кровь, но секретарша продолжала идти, пуская розовую пену.
Сержант привалился к двери и, перемежая «отче наш» матом, вставлял патроны в магазин. Следователь методично разряжал обойму: три в грудь, контрольный в голову. От каждого выстрела женщина вздрагивала, но не останавливалась.
Росс засмеялся и потер ладонями щеки. Это неправда! Это какой-то дурацкий розыгрыш! На самом деле у женщина под одеждой – пакеты с краской! Ну не может человек остаться на ногах после, минимум, десяти выстрелов!
Человек ли?
Бред, сон, розыгрыш! Росс здесь, в хрустальном шаре здравого смысла, а эти шуты – вовне. Их движения плавны и неестественны. И дырка во лбу дамочки ненастоящая. Пора просыпаться, Росс!
Сержант справился с автоматом и разрядил обойму в секретаршу. Она наконец пошатнулась и рухнула.
Хрустальный шар треснул и брызнул осколками. Росс стоял возле стола следователя и не врубался в происходящее. В коридоре орали, визжали люди, грохали выстрелы.
– Что происходит? – прохрипел он.
– Они… там… по-повсюду, – захлебываясь дыханием, тараторил сержант – совсем мальчишка, рыжий и всклокоченный, его оттопыренные уши алели ломтиками помидоров, темно-желтые глаза выкатились, как у пекинеса, и держались, казалось, на честном слове.
Кошкин ошалел и замедлился. Даже говорил он тихо, неторопливо:
– Кто – они?
– Зо-зо-зо! – парень хватал воздух ртом, потом икнул и выдал: – Зомби! На-на-напали на отделение. На-на-надо прорываться.
В дверь ударили. Сержант уперся в пол ногами, спиной привалился к двери, закатил глаза, перекрестился и принялся читать молитву, его острый кадык дергался. Росс метнулся к парню, чтобы помочь, прислушался: больше никто не ломился, из коридора доносилось:
– Немедленно отпустите! Что вы делаете? Куда вы меня тащите?
Визжали женщины, кто-то матерился и стрелял из пистолета.
– Что делать будем? – обратился Росс к Кошкину. Тот сидел и раскачивался, упершись локтями в стол и сжав виски.
– За-за-за… – подал голос сержант. – Забаррикадируемся. Переждем.
Росс качнул головой:
– Нет. Надо прорываться. Они разделаются с людьми и возьмутся за нас. Мы долго не продержимся, тут даже воды нет. Кошкин, твою мать, хватит тупить!
Следователь вскинул голову: лицо у него было совершенно отрешенным, Росс даже подумал, что он тоже… Но Кошкин тряхнул головой и сделался прежним. Пришлось повторять:
– Бежим к выходу. У вас огнестрел – хорошо. Я вооружусь стулом и пойду на прорыв, а вы прикрывайте… Кошкин, холодное оружие есть? Хоть табельное, хоть… какое угодно.
– Нет, – ответил тот, заряжая «макарова».
– Не дайте им се-се-се… себя ранить… Заразить, – пробормотал сержант, заикаясь; он пунцовел, и веснушки на вздернутом носу проступали отчетливей.
– Вооружишься стулом, или мне послышалось? – спросил подобравшийся Кошкин.
Усмехнувшись, Росс взял стул за спинку и долбанул о стену, а потом доломал его на полу, выкорчевывая ножки. В итоге в его руках остались довольно длинные палки с гвоздями.
У выхода он помедлил, стараясь унять бешеное сердцебиение и восстановить дыхание. За его спиной сопели два его недавних врага. Пинком распахнув дверь, Росс выскочил в коридор и прижался к стене: два лейтенанта в форме куда-то волокли закованного в наручники сержанта – его второго конвойного. Тот сучил ногами и все пытался выяснить, куда же его волокут и что с ним собираются сделать. Остальные зомби… или сумасшедшие… или кто они там рассредоточились по кабинетам.
– Васильич! – заорал рыжий сержант и разрядил обойму в зомби.
– Идиот! – воскликнул Росс и побежал на выручку Васильичу, рассчитывая просто затолкать тварей в какой-нибудь кабинет и запереть там.
Дернул одну дверь – закрыто, вторую – тоже, третья распахнулась. Росс попятился, поманил зомби пальцем, бормоча:
– Сюда, сюда идите! Вот так, к проходу ближе… ну!
Когда они поравнялись с дверным проемом, Росс ринулся в атаку: ударом ноги в корпус отправил первого зомбака в кабинет, а второй распластался поперек коридора и, скалясь, пытался дотянуться до Росса окровавленными ногтями.
Кошкин и сержант подхватили Васильича и поволокли к выходу. Росс методично бил палкой в висок зомбаку, пока его команда не доберется до выхода.
Перепрыгнув через тело зомби, Росс рванул на улицу, замешкался возле раненого дежурного, того самого, что пропускал их в здание, осмотрел его: зомби разодрали полицейскому шею и повредили жизненно важные артерии.
– Прости, парень, – проговорил Росс и поднял валяющийся на полу автомат.
Полицейский дернулся и захрипел, закатив глаза.
Росс думал, что менты уже разбежались, но они ждали его. Даже Васильич, которому далеко за сорок, заглядывал ему в рот.
А он – что? Он просто пытался выжить, дотянуть до выхода. Он надеялся, что за дверями ментовки – прежний мир, сытый и спокойный. Это игровой квест, пройди его – и ты свободен.
Вот цель достигнута, но ничего не изменилось. Точнее, наоборот, изменилось все. Не ревела трасса, воздух был тягучим и терпким. Казалось, что даже ветер притих и затаился при виде них. Мотая опущенными головами, они шатались совершенно бездумно: вдоль дороги, по клумбам, некоторые топтались на месте.
Пухлый Васильич, освободившийся от наручников, и сержант синхронно крестились и бормотали, Кошкин щурился, кусая губу, словно собирался что-то сказать. Наконец он не выдержал и выдал:
– Всю жизнь мечтал, чтобы кто-то поставил раком этот долбаный мир, но что-то как-то я этому не рад. И вообще, это бред. Белка. Бухать меньше надо, старший следователь Кошкин!
Теперь Росс понял, чем еще воняло в кабинете следователя – перегаром.
Захихикал сержант; потом обвел улицу широким жестом и затараторил:
– Это ж… зомби! Твою мать, настоящие, ре-ре-реальные зомбаки!
Васильич посмотрел на царапины, покрывающие его руки, и сказал:
– Ну, парни, значится, крышка мне. Так-то. Укушенный я.
– Да ладно тебе, – отмахнулся Кошкин. – Вдруг это неправильные зомби… Господи, ну и чушь я несу! И вообще, этого не может быть, правда, подозреваемый?
– Теоретически – не может. Практически – оглядитесь. Короче, так: садимся в УАЗик и валим из города.
Васильич воспротивился, багровея шеей и щеками:
– Та ну! У меня семья в Мытищах, мне туда надо.
– Хрен ты туда проедешь, коллега, – ответил Кошкин, держа пистолет наготове, хотя они не нападали. – Туда и так обычно пробка, а в сложившихся обстоятельствах… Да и не факт, что твои не стали таким же, – Кошкин кивнул на зомби.
– У меня дети! – не унимался Васильич. – Они без меня пропадут. Доча на пятом курсе, сына на первом…
Тем временем они замерли, будто по команде, и завертели головами. Люди среди них тоже встречались, но реже. Окровавленная женщина пыталась привести в чувства мужа-зомби, папаша так увлекся усмирением близнецов, утративших человеческое обличье, что не заметил шестерых подозрительных прохожих, берущих его в кольцо.
Росс указал на попавшего в западню папашу, прицелился в зомби и начал спускаться по ступеням:
– Полиция, блин! Ваша задача – защищать граждан. Тем более нас так мало осталось.
– Отставить геройство! – гаркнул Кошкин.
На его крик отреагировали зомби, слоняющиеся возле ОВД: вытянули шеи, будто собаки, взявшие след дичи, и дружно двинулись к порогу с двух сторон. Среди них затесалась девчонка, которую они почему-то не трогали.
– Девушка, эй! – воскликнул Васильич, пятясь. – Срочно уходите оттуда! Это опасно!
Но девушка не отреагировала, остановилась и в упор глянула на Росса. Взгляд ее холодных мертвых глаз выворачивал наизнанку, ничего в них не осталось человеческого, как и на отрешенном лице, больше напоминающем гипсовую маску. Шла она плавно, будто перетекая с места на место, и сердце замирало от ее нездешней грации. Люди так не двигаются! Росс отступил. Не зомби, но и не человек!
