Роман Глушков - Лёд и алмаз
Ладно, отставить пессимизм! Он — плохой советчик, а тем более в вопросах борьбы за выживание.
Наиболее опасным из смертников был тот, кто выглядел разумнее: занял высотную позицию и вёл круговое наблюдение. И он явно не собирался покидать свой пост, дающий ему тактическое преимущество. Всё говорило о том, что прежде этот гладиатор был матёрым сталкером. С человеком, у которого боевые навыки отложились на уровне инстинктов и не стёрлись даже при капитальной промывке мозгов, шутки плохи.
Любой другой вояка на моём месте устранил бы сначала наибольшую угрозу и лишь затем переключился на прочую вражескую шушеру. Но я отринул этот логичный, на первый взгляд, сценарий и пошёл от противного. Ас — обзовём его так — занял крайне невыгодную для меня позицию. Незаметно к нему при всём старании не подберёшься. Открыв огонь, он неминуемо задержит меня на подходе и привлечёт на подмогу соратника. Однако напади я первым делом на «топтуна», всё обернётся иначе. Наблюдатель, как и прочие камикадзе, с кем я доселе сталкивался, не станет пассивно взирать на драку, спрыгнет с арки и устремится к нам. А среди сугробов и каменных глыб он будет уже не столь неуязвимым, как сейчас.
Мешкать с атакой нельзя. Пока я незаметен, у меня есть фора и шанс отвоевать в грядущем бою инициативу. Но и без кое-какой подготовки тут не обойдёшься. Прячась за стенами и обломками так, чтобы не попасться на глаза наблюдателю, я взялся огибать по периметру площадку со вторым камикадзе; «Непоседа» — так я, подумав, окрестил беспокойно расхаживающего противника. Следовало подкрасться к нему так, чтобы можно было наброситься на него и вдобавок заслониться им от первых выстрелов Аса. По пути я подобрал увесистый камень — единственное доступное мне оружие, в котором к тому же здесь не было недостатка. Убить булыжником облачённого в доспехи сталкера нельзя, но ошарашить и оглушить — запросто. А большего для начала и не нужно. Без поддержки товарища контуженый гладиатор — практически тот же труп, только ещё дышащий.
Пока я выходил на позицию, буран прекратился. Вместо него со стороны моря задул тёплый ветер, и снег сменился дождём. От сугробов сразу повалил пар, лёд повсюду затрещал, а воздух вмиг отяжелел и пропитался сыростью, как в выстуженном предбаннике… Очередной экстравагантный каприз крымской погоды.
Я не люблю дожди, а тем паче зимние, но этому не мог не обрадоваться. Хлынувшие из туч водяные струи были так или иначе приятнее снега и лютой метели. И пускай скоро я вновь продрогну и начну клацать зубами, первые мгновения оттепели доставили мне истинное, ни с чем не сравнимое наслаждение. И взбодрили настолько, что я ринулся в атаку, ощущая натуральную эйфорию. Так, словно жестокосердные Небеса не окатили меня водой, а ниспослали откровение об уже забронированном для меня в раю вакантном местечке.
Мотающийся взад-вперёд по площадке Непоседа держал, однако, ушки на макушке, а палец — на спусковом сенсоре ручной картечницы «Мегера». Приблизиться беззвучно к повернувшейся ко мне спиной жертве вплотную было сложно. Размокшие кеды хлюпали по быстро раскисшей слякоти, даже когда я крался на полусогнутых. Поэтому я и не крался. Просто выскочил из-за укрытия с занесённым камнем и решительно бросился к врагу.
Раззудись, плечо, размахнись, рука!…
Заслышав позади чавканье моих шагов, Непоседа обернулся, явно будучи готовым стрелять без раздумий. Но я отлично знал, как следует поступить мне в такой ситуации. Поэтому, едва камикадзе начал разворачиваться в мою сторону, я отклонился от прямого курса и взялся обегать стрелка в том же направлении, куда вращался ствол удерживаемой им наперевес картечницы.
Знаете, как охотящиеся волки кружат близ брыкающегося и мотающего рогами лося? Похожий приём использовал и я, только проделал его в одиночку. И уложился всего в один оборот жертвы вокруг своей оси. Оборачивающийся Непоседа не мог взять меня на прицел, потому что я всё время опережал его и находился не там, куда была нацелена его «Мегера». И с каждым шагом сужал описываемую мной петлю. Сужал до тех пор, пока не очутился на расстоянии вытянутой руки от противника. После чего подпрыгнул и что есть дури звезданул каменюкой по закрытому шлемом вражьему темечку…
Хороший удар! Э, да чего скромничать: безупречный! Вон аж булыжник пополам раскололся. Обычно в суете боя мне не удаётся как следует прицелиться и размахнуться камнем. И оттого почти все мои удары получаются поверхностными — скользящими и не достигают того эффекта, к какому я изначально стремлюсь. Но не сегодня! Неужто это спонтанная оттепель и вызванная ею эйфория на меня благотворно повлияли? Очень даже может быть. Вот только вряд ли этого запала хватит, чтобы так же лихо разделаться с Асом. Подобное озарение меня посещает редко, и хватает его, как правило, ненадолго.
Каково вложение, такова и отдача, и моё усердие не пропало втуне. Огретый булыжником Непоседа выронил «Мегеру» и пластом грохнулся ниц, разбрызгав во все стороны слякоть. Ну вот, одной проблемой меньше! И возвращение на базу сразу стало казаться уже не таким далеким и недостижимым.
Одно плохо: нельзя подобрать картечницу и пальнуть из неё по Асу. Прежде чем Хряков выдаёт камикадзе оружие, он программирует его так, чтобы в моих руках оно не срабатывало. Боится, ублюдок, что, завладев трофейным стволом, я расстреляю авиаботы и улизну от своих хозяев на свободу. Правильно боится! Первую же пушку, которую он забудет перепрограммировать для гладиаторских боев, я использую именно по такому назначению. И когда мне выпадала возможность, я всегда проверял оружие мёртвых противников, дабы удостовериться, не допустил ли Грободел подобную оплошность.
Само собой, я собирался проверить и картечницу Непоседы. Оброненная, она валялась рядом с оглушённым врагом, добить коего я планировал позже. Но не успел я подскочить к трофею, как у меня вдруг возникли куда более неотложные дела.
Торчащая неподалеку глыба льда вдруг полыхнула огнём, после чего разлетелась брызгами воды и мелкими осколками. Сверкнув, словно фейерверк, они шрапнелью осыпали площадку, и я едва успел отвернуться, чтобы обезопасить лицо. Ледяное крошево больно стегануло по спине и макушке, вмиг изгнав из меня остатки оттепельной эйфории. Что ж, добро пожаловать обратно в реальный мир! Мир, где я противостою сейчас двум могучим стихиям — холоду и огню. Но если к первому я уже худо-бедно привык, то со вторым мне сегодня сталкиваться ещё не доводилось.
Рывком перебежав через площадку, я бросился за высокие снеговые наносы, растопить которые оттепели было не под силу. Однако череда летящих вслед за мной огненных шариков могла запросто устроить на этом пятачке пустоши маленькую весну. Вот только я ей, однако, уже не обрадуюсь.
Каждый из этих плазменных сгустков был величиной с мячик для гольфа и имел радиус поражения чуть больше метра. Но, вылетая из пальцевого импланта сталкера-энергика с частотой один выстрел в секунду, такие снаряды были крайне опасны в бою на короткой дистанции и в замкнутом пространстве. Всё оборачивалось против меня. Даже если у погнавшегося за мной Аса имелось при себе другое оружие, ему вполне хватит и одного энергетического импланта, чтобы придать мне сейчас бодрое «весеннее» настроение.
Соседний со мной сугроб превратился в брызжущий кипятком паровой гейзер, но моё укрытие уцелело. Ага, значит, Ас снова потерял меня из виду и решил поберечь энергию вшитого ему в руку плазмогенератора. Ишь ты — зомби, а не дурак. Значит, я в нём не ошибся: в прошлом он действительно являлся опытным сталкером. Но, как бы то ни было, он не сможет плеваться плазмой безостановочно. Боевой потенциал импланта ограничен, как и боезапас обычного оружия. Даже минимальная его перезарядка отнимает у энергика время. Экономный камикадзе станет швыряться огнём, только отчётливо видя цель. Значит, что от меня требуется? Правильно: не показываться врагу на глаза и пришибить его коварным ударом из-за угла. Одним точным, смертельным ударом, потому что нанести повторный я могу попросту не успеть.
Сейчас дождь мне не враг. Напротив, — первейший союзник. Раз уж мои лёгкие кеды хлюпают по слякоти, словно ласты Ихтиандра, поступь закованного в броню гладиатора и вовсе слышна издалека. Подкрасться ко мне беззвучно он не сможет. А вот я к нему — да. Надо только подстраиваться под него так, чтобы наши шаги звучали одновременно. И, естественно, прятаться. Что тоже довольно проблематично: оставляемые мной в слякоти следы размываются дождём не так быстро, как того хотелось бы.
Тем не менее наша с Асом игра в прятки началась по стандартной схеме. По моим критериям — что-то вроде классического шахматного дебюта «Е-2 — Е-4». Я, держа нос по ветру и камень в руке, крался зигзагами между препятствиями. Гладиатор шёл по моим следам, словно образцовая собака-ищейка. Шёл уверенно, но не спеша, поскольку явно опасался угодить в западню. Иногда, когда след жертвы сворачивал за высокий сугроб или скалу и терялся из виду, энергик делал в том направлении превентивный выстрел. В надежде, что вспышка плазмы вскользь опалит и ослепит притаившегося там противника. А затем Ас рывком огибал преграду, дабы не дать мне прийти в себя. Но, не застав меня на месте, был вынужден заново отыскивать в слякоти отпечатки моих кед и возвращаться к преследованию.
