Виктор Ночкин - Слепое пятно
— Зараз, — кивнул Костик, повернулся и вышел в коридор, на ходу вытаскивая мобильник.
Зато когда вошёл Демьян, я сразу понял — этому не пофартило нынче. Морда перекошена, уставился в пол. На Костика старается не глядеть, в дверях посторонился, пропуская. Демьян — мужик бывалый, толковый, вроде все знает-умеет, что положено… но неудачливый, что ли. А может, слишком азартный — я не раз замечал, как у него глаза загораются, когда чужой хабар видит. Удача чересчур азартных игроков только дразнит, а близко не подпускает. Хладнокровней надо быть, спокойней. Как я!
— Карман, мне бы… — затянул Демьян.
— Садись, — кивнул бармен, — сейчас сделаем. Без слов понятно, денег у сталкера нет, но пару сосисок и пластиковый контейнер китайской лапши он получит. Ну и радионуклиды вывести из организма ему тоже помогут — кстати, водка у Гоши в «Звезде» всегда хорошая, он сам дегустирует. Демьян кивнул и уныло поплелся за стол.
Николка разобрался с инструментом и завел на пробу:
На Свалке, в унылых распадках,
Где счетчик трещит, как шальной,
Бродяга, судьбу проклиная,
Тащился с пустою сумой.
Заглянул Костик, поманил Кутяка, тот с готовностью кивнул, подхватил рюкзак и затопал к выходу. Значит, Гоша готов принять.
Минутой позже подтянулись Джордж и Катушкин. Карман утопал на кухню, там уже булькало и шипело.
Комбез весь изодранный в клочья
Зубами проклятых собак,
Патроны уже на исходе,
Потерян с хабаром рюкзак…
Гитара жалобно всхлипнула над тяжелой долей сталкера.
— Слепой, а дальше как?
Дальше я ещё не сочинил, но вдруг пришла в голову идея. Я привстал и протянул руку:
— Дай!
Николка с готовностью подал инструмент, и я выдал экспромтом:
Бродяга к Барьеру подходит,
Навстречу родимая мать,
Спасибо скажи контролёру,
Что мамку ты смог повидать!
— Нет, ты чего! — запротестовал Николка, отбирая гитару. — Это не годится! Персонажу должно быть хреново, факт, но мать не годится — не надо на святое замахиваться. Подумай ещё.
— А кого ж ему контролёр покажет? Перекупщика, что ли? — возразил, входя, Зорик. — Невелика радость… Здорово, командировочные!
Демьян тяжело вздохнул, он давно на мели и, кажется, успел испортить отношения с перекупщиками — теми, кто держит точки в нашем секторе. Ему теперь что контролёр, что перекупщик — примерно одинаково. Сам виноват, азарт нужно в узде держать.
Вернулся Кутяк — довольный. Сладилось у него с Карым быстро. Сталкер перехватил взгляд Кармана и подмигнул:
— Сегодня гуляем!
Бармен коротко кивнул — ему известны вкусы любого завсегдатая, а ассортимент невелик, так что Карман хорошо знает, что кому.
— Кстати, о контролёрах, — подал голос Катушкин. — Слышали анекдот? Встречаются два контролёра, старый и молодой. Младший рассказывает: я сижу на сталкерской тропе, всех беру под контроль, никто не проходит, но вот как-то раз идет какой-то сталкер, я его и так, и этак, и пугаю, и заманиваю, и всячески на него давлю, а он только в ухе мизинцем ковыряется и говорит: развелось, мол, комаров, пищат и пищат. Никак мне не удавалось его мозгом овладеть! Другой контролёр: сталкер в ватнике? В шапке-ушанке? — Ага! — Ну, так это сталкер Петров, он для нас, контролёров, неуязвим. Молодой: а почему? Старый: так нет у Петрова мозгов!
Похихикали. Скрипнула дверь, я думал, это Костик пригласит кого-нибудь на аудиенцию, но заглянул сам Карый. Гоша нечасто балует нас, обычно он в бар не выходит, торчит в кабинете, и охранники к нему нашего брата поодиночке приглашают.
Демьян тут же вскинулся:
— Гоша, я!..
Конечно, на прием его без хабара не пустят, а тут сталкер решил воспользоваться оказией и выпросить в долг. Покормить его Карман покормит, слова не скажет, но за постой платить надо, и снаряга для следующего рейса требуется. О таком кредите нужно особо говорить. Вот Демьян и засуетился.
— Не кипешуй. — Гоша поднял ладонь — и Демьян замер, будто налетел на невидимую стену, отступил на шаг. — Сейчас потолкуем, погоди… Слепой!
Я удивился — ведь не ради меня Карый сошел с Олимпа в зал к простым смертным!
— Слепой, вот человек, у него разговор, отнесись серьезно. Потом ко мне зайдешь.
Гоша посторонился, и в зал вошёл тощий долговязый мужчина. Рыжий. Одет как-то непривычно — ни богато, ни бедно, а непривычно. Куртка и брюки из толстой грубой ткани, со множеством накладных карманов и карманчиков. В нашей дыре таких шмоток не носят. Мужчина огляделся, громко сказал: «Добрый вечер!» — и направился ко мне. Я кивнул на свободный стул. Рыжий сел и протянул узкую ладонь:
— Дитрих Вандемейер.
Говорил он с легким акцентом, но это я заметил не сразу. Вообще русский у него неплохой.
— Слепой. Я вас слушаю.
— Слепой? — У Дитриха это прозвучало как «Сле-поу». — Странное имя. Однако к делу. Я представляю общественную организацию, заинтересованную в исследованиях на территории Зоны. Я учёный и…
— Легальный доступ?
— Точно. Мне нужен проводник.
В общем-то дело привычное. Время от времени появляются подобные типы. Тонкость в том, что обычно учёные действуют официальным путем, тогда им обеспечена поддержка, охрана военных сталкеров. Изредка находятся и такие, кто избегает контактов с коллегами, возможно, этот Вандемейер — один из них… Странно, что он обратился ко мне, странно, что вообще пришел в «Звезду». У нас местечко не крутое, легендарные герои обычно тусуются в других конюшнях. А этот почему-то хочет нанять сталкера из «звездного десанта»? Удивительное дело. Потому Гоша и заглянул лично, чтобы рекомендовать пришельца, — очень уж странным выглядит появление этого Вандемейера.
— Проводник… Гоша с вами, конечно, уже обсудил общие вопросы?
— Гоша?
— Владелец гостиницы, он вас сюда привел.
— А, господин Карчалин! — Угу, настоящая фамилия Карого — Карчалин. Но об этом мало кто знает. Не секрет, просто фамилия его редко требуется, только если на работу официально принимает и бумаги подписывает. — Да, он ввел меня в курс дела. Сказал, порекомендует лучшего проводника, снабдит необходимым оборудованием и прочее…
Вандемейер сделал неопределенный жест, наверное, набросал ладонью в воздухе контуры «прочего». Меня должно было подкупить почетное звание «лучшего проводника»? Ладно, идем дальше.
— Слепой… э… Взамен я должен кое-что сделать, но господин Карчалин вам хотел сам рассказать.
— А почему вы не пользуетесь официальными каналами?
— Я же сказал, я представляю общественную организацию. Не правительственную.
— Вот как… — Немного непривычно.
— Это организация… ну, скажем, скорей религиозная. Вам не следует беспокоиться, мои полномочия здесь имеют силу. Вы получите легальный доступ за Периметр — в качестве моего ассистента. Можете пользоваться этой возможностью по собственному усмотрению. Гонорар, полученный официально, будет невелик, но…
Я попросил уточнить, рыжий назвал сумму. Немного, но легальный проход через блокпост сам по себе хорошая плата. Я подумал и сказал:
— Вандемейер, давайте начистоту. Ваше предложение звучит заманчиво, но опыт подсказывает мне: обычно такое дело имеет какую-то особенность… э…
— Негативную?
— Именно.
— Дело в том, что я серьезно болен. Неизлечимо болен.
— А! — Чертик, сидящий у меня под языком, не мог упустить своей возможности. — Понимаю, понимаю. Тяжелое детство, тяжёлые наркотики…
Вандемейер дернулся, и я с опозданием сообразил, что сморозил лишнее. Поэтому торопливо добавил:
— Извините.
— Ничего, я знаю, как здесь относятся к моей болезни.
— Извините, Вандемейер, — повторил я, — но я не знаю, что у вас за болезнь.
— СПИД. Синдром приобретенного иммунодефицита… Не подумайте плохого, я работал в Африке. Шесть лет. По возвращении прошел тест, ну и… Сам не знаю, когда и как это вышло, но… понимаете, там приходилось работать в довольно сложных условиях, иногда делать хирургические операции без соблюдения всех мер предосторожности. Когда речь идет о жизни и смерти и каждая минута может оказаться решающей… словом, у меня СПИД. Я знаю, что здесь резко негативное отношение, в ходу всевозможные предрассудки, но правда такова: моя кровь для вас может оказаться ядом. Я говорю в переносном смысле, но если какая-то ситуация, мы оба ранены, поспешно помогаем друг другу, и во время перевязки… Любая царапина… Капелька моей крови — и вы тоже…
— Я понял.
Вандемейер уставился в сторону и добавил:
— Если вы откажетьесь, я пойму. Это в самом делье серьезное… опасьение.
Должно быть, из-за волнения его акцент прорезался сильней, и я сменил тему.
