Андрей Круз - Я еду домой!
На русских видеосайтах были эти же ролики – ничего нового. И что делается? Совсем меня озадачили.
С улицы раздался звук мотора подъехавшего автомобиля, затем открылись ворота. Перед окнами мелькнула серая крыша старенького «сатурна». Паблито подкатил. Я глянул на часы – раньше всех. Еще четверть часа до начала рабочего дня.
21 марта, среда, вечер. Москва
Звонок мужа слегка озадачил Машу, но сказать, что она растерялась, было бы неправильно. Что-то такое она заподозрила уже вчера. Еще вчера ей звонила Настя – жена брата – и сказала, что слышала в городе стрельбу. Затем звонил уже сам брат и сказал, что в городе массовые драки или что-то в этом духе. Она подумала тогда на футбольных хулиганов или «бритоголовых». Сейчас позвонил муж, и это насторожило ее больше всего, поскольку именно ему она больше всех и доверяла. Они были женаты уже двенадцать лет, и за это время она достаточно хорошо его изучила и знала, что просто так панику наводить он не будет. Вообще он и паника были понятиями несовместимыми. Еще с первого дня их знакомства она довольно ловко научилась справляться со всеми проблемами, выяснив, что лучший способ для этого – донести их до него. Он вздыхал, пару минут думал, затем выдавал или готовое решение проблемы или обещал, что обязательно его придумает. И придумывал.
Муж был старше на девять лет, познакомились они, когда ей было девятнадцать и она оканчивала Институт иностранных языков, а ему было двадцать восемь, и он недавно вернулся к гражданской жизни, потому как после института очутился в армии, в лейтенантах. И на момент знакомства он был начинающим бизнесменом, довольно успешным. Тогда он занимался производством сборных домов из дерева, отчего мотался на машине дважды в неделю в Костромскую область и обратно. В конце концов он продал ту компанию, потому что устал от бесконечных поездок, и в результате с новой работой вообще угодил в Америку, откуда звонил ежедневно и жаловался на непроходимую тоску. В общем, не судьба была осесть на месте.
Между делом они выстроили себе очень неплохой дом в ближнем Подмосковье, хоть и не по самому престижному направлению, продали московскую квартиру и полностью переселились, как она выражалась, «на пленэр». Сначала жизнь почти на берегу Пироговского водохранилища в доме со своим бассейном, спортзалом, сауной и домашним кинотеатром показалась раем, но, когда Юрка пошел в школу, стало сложнее. Из-за сумасшедших московских пробок приходилось будить его в шесть утра и везти до школы иногда чуть ли не два часа, а потом еще столько же обратно. Поэтому вся первая половина ее дня была занята доставкой Юрки в школу, а младшего, Сашки, в расположенный рядом детский сад.
Она в свое время планировала не отдавать младшего в сад, но не получилось – оставить его одного дома было нельзя, а решить проблему с няней в дачной местности оказалось невозможно. Так что дети отдувались за промахи родителей в планировании места жительства.
Однако сейчас удаленность их жилья от города ее порадовала. За окном стояла тишина, только где-то неподалеку в поселке лаяла собака и слышались детские голоса. Юркины друзья гуляют. Поселок был большой, и детей в нем хватало. Его она не отпустила, хоть он и просился – сочла наглостью требование отпустить его гулять, раз он сумел не пойти в школу. Да и прохладно еще было: весна только началась.
Снизу послышалось громкое урчание, и она опустила глаза. Барсик. Огромный персидский котяра, нахальный и очень ласковый. Муж обожал котов, и однажды ему подарили котенка. И уже по пути домой, когда они везли его в машине, Маша сама превратилась в «кошколюбительницу». А затем им подарили еще одного котенка, а еще через год Маша сама присмотрела третьего на кошачьей выставке и купила его. В результате они делили кров с тремя здоровенными и наглыми котярами. Два других сейчас наверняка где-то дрыхли.
Она нагнулась, подхватила на руки довольно заурчавшего Барсика и пошла наверх, в Юркину комнату, откуда доносились звуки компьютерной стрельбы. Как всегда, старший рубился в какую-то игру, а младший сидел на стуле рядом и с восторгом наблюдал за происходящим.
– Что на дом задали, выяснил? – спросила она Юрку нарочито строгим голосом.
Учился он хорошо, но, как любой нормальный ребенок, был рад любой возможности не учиться. Не напомни она ему о домашнем задании, он и не стал бы выяснять, что же сегодня задали. А потом схватил бы двойку – такое уже случалось.
– Я сейчас! – подчеркнуто засуетился он, при этом вовсе не отрываясь от компьютера.
– Пять минут! – сказала она. – Я проверю!
– Я проверю! – заявил младший, словно передразнивая ее, толкнул старшего в бок, и она засмеялась.
Затем вышла из комнаты сына и пошла вниз, в цокольный этаж. Подумала, включила сауну на разогрев. Тоже привычка, которую она подхватила от мужа. Впервые он затащил ее в парилку чуть не силой. Она попыталась убежать, он ее задержал, а через пару минут она ощутила, что ей там очень нравится. И с тех пор наличие дома своей сауны считала самой удачной их покупкой. Даже недавно пристроенный к дому бассейн не приводил ее в такой восторг.
Барсик сауну недолюбливал, поэтому, стоило ей зайти в кабинку и нагнуться к печке, он вырвался и с независимым видом удалился, задрав похожий на букет хвост и важно вышагивая лапами в пушистых «штанах».
– Ну и иди отсюда… со своими штанами, – сказала она ему вослед.
Маша подошла к двери, ведущей в бассейн, отперла ее. Из-за того, что одна стена бассейна была стеклянной, она сама настояла на том, что могучая, почти что сейфовая дверь отделит его от сауны. И всегда следила за тем, чтобы она была заперта: так ей было спокойнее. Раньше она была намного беспечнее, но года три назад в соседнем поселке из-за такой беспечности погибла целая семья – грабители среди бела дня зашли в дом через открытую дверь, а никто из соседей даже не спохватился: все думали, что так и надо. А бандиты согнали всех жильцов в подвал – пожилого мужчину с женой и двумя гостившими у них внуками – и всех там убили, зарезав ножами.
Убийц вскоре поймали – это оказалась бригада строителей то ли из Молдавии, то ли с Западной Украины, которые до этого перекладывали крышу на этом самом доме. Но убитым старикам и двум детям было уже все равно. Ровно с той поры она стала относиться к вопросу запертых дверей намного серьезнее, к немалому облегчению мужа. До этого она считала его чуть не параноиком, а он всегда говорил, что двери существуют для того, чтобы их закрывать, в противном случае их бы не устанавливали.
Воспоминания о погибшей семье ее немного встревожили. Беспорядки в городе – теперь еще это вспомнилось… Андрей позвонил с какими-то непонятными страхами. Она прошла через спортзал к двери, ведущей в подвал, решительно открыла ее. Стало почему-то страшновато, когда она глянула на темную лестницу. Такого за ней раньше не водилось. Она мотнула головой, словно отгоняя страх, щелкнула выключателем. Свет упал на покрытые красноватой, искусственно состаренной плиткой ступени и нарочито грубую отделку стен. В подвале, кроме кладовок и гардеробной для несезонных вещей, были еще домашний кинотеатр с проектором и экраном во всю стену и даже небольшой бар. Они заранее определили подвал как продолжение жилой территории.
Она решительно прошла в гардеробную, встала на полку для обуви и пошарила рукой вверху. Так и есть, вот он… Она вытащила ключ от высокого сейфа, упрятанного в один из шкафов. Щелкнула замком, открыла массивную дверь. В глубине шкафа солидно поблескивали вороненой сталью два ружья. Еще когда только начали давать разрешения на владение гладкоствольным оружием, муж сразу же сделал себе такое, после чего поехал в магазин и вернулся из него с двумя длинными футлярами. Затем они несколько раз стреляли из ружей на природе, а муж постоянно подкупал патроны. Понемногу, по паре пачек в месяц, но в течение нескольких лет. И теперь весь нижний отсек шкафа был забит небольшими картонными коробками с патронами.
В ружьях она ничего не понимала, но знала, что одно именуется помповиком, и у него надо постоянно передергивать такую штуку под стволом, а второе этого не требовало – надо было лишь жать на спуск раз за разом. На одном из них, этом самом помповике, стояло овальное клеймо с большим крестом, тремя коронами и надписью «Моссберг». Как называлось второе, она забыла, а искать клеймо ей было лень.
Она умела заряжать их и даже стрелять. Сначала муж буквально заставил ее, а потом, после первых попаданий в банки из-под кока-колы, выстроенные на поваленном бревне, ей даже понравилось. В ушах звенело, болело плечо, но было интересно и весело. С этих выездов на природу ее отношение к оружию исключительно как к орудию убийства испарилось. А сейчас вид двух тяжелых ружей в сейфе ее даже успокоил.
