Вадим Тарасенко - Прыжок Волка
Спецназовцы отрабатывали нападение на противника сзади, имитируя удар ножом под левую лопатку, одновременно закрывая рот «противнику» левой рукой. Раз за разом парни повторяли эти движения, стараясь довести их до автоматизма, вбить их в рефлекторную память мышц, чтобы, когда понадобиться, сработать четко и молниеносно, не думая. Думать, как это сделать, значит потерять драгоценные десятые доли секунды, за которые противник вполне может нажать спусковой курок, поднимая тревогу. То, что спецназовец, изготовившись к броску, ни мгновения не думает о том, что перед ним человек со своим внутренним миром, подразумевалось. Полгода усиленных психологических тренировок гарантировано вышибали из головы эту блажь, заменяя непререкаемой истиной: "Враг — не человек. Если необходимо, то он должен умереть мгновенно".
После нескольких десятков «подходов» рота Андрея Кедрова начала отрабатывать другое упражнение — нападение на противника спереди. Бойцы умело нападали на «противника», нанося удар «ножом» сверху в область сердца, одновременно закрывая ему рот предплечьем левой руки. После этого моментально "выдергивали нож", обхватывали правой рукой шею «противника» и, навалившись и подбив ногой сзади, сваливали его и «наносили» повторный удар ножом в область сердца или сонной артерии. При работе ножом контрольный удар также необходим, как и при применении огнестрельного оружия.
— Травкин, резче хватай противника за шею, это тебе не твоя девушка, — сделал замечание лейтенант Кожемякин, наблюдая за действиями солдат своего взвода.
На щеках молодого парня с нежным, почти девичьим лицом выступил румянец. Он отошел от своего, скалившего зубы, товарища по взводу на положенные два метра и вновь кинулся на него. Резкий выпад согнутой в локте левой рукой и тут же резкое движение правой рукой с зажатым в ней деревянным ножом. Вновь быстрое движение той же руки, обхватывающей «противника» за шею, удар ногой по чужому голеностопу и вот быстрый завершающий удар в шею.
— Вот, совсем другое дело. Продолжать занятия.
… Он еще раз встретился со своей женой, с Эльдирой. Встретился на борту крейсера этого ненавистного чела, Рахада Виргула. Встретился как парламентер, прибывший договариваться с Эльдирой от лица Главного Судьи. Договариваться с собственной женой. Не договорились. Точнее, не успели. Появились кроковские звездолеты, несущие супербомбу, способную вбросить в гиперпространство Матею. Это означало смерть, смерть фроловской цивилизации, ведь другой планеты у них уже не было.
Гиперпространственная бомба, выполненная в виде звездолета, нырнула в гипер, чтобы почти мгновенно вновь вынырнуть в этом мире, вынырнуть на орбите фроловской планеты. Счет пошел на минуты. Уже в Космосе возникло и стало стремительно увеличиваться в размерах черное пятно. Оно было черным даже на фоне черного Космоса. Ни кванта света. Это был вход в гиперпространство, вход в преисподнюю. А какой в преисподней свет? Только абсолютный мрак. И в этот мрак неслась бело-зелено-голубая красавица-планета. Неслась с точностью экспресса, прибывающего на станцию, не ведающая что эта остановка конечная, дальше рельсы заканчивались, точнее обрывались в пропасть.
Андрей на десантном боте через гипер прыгнул к этому звездолете-убийце, пытаясь тараном уничтожить его. Но не рассчитал, не дотянул каких-то три тысячи километров, одну тысячную световой секунды — сущую ерунду по меркам космических цивилизаций, привыкших передвигаться быстрее света. А Матея уже стремительно вырастала за его спиной. Какая уж тут Москва, планета с десятью миллиардами человек за плечами. Землянин принял тогда единственно правильное решение. Врубив на максимальную мощность движки десантного бота, он устремился прямо на это разрастающееся черное пятно…
— Товарищ майор, обед… — перед Кедровым с виноватым видом, будто он повинен в том, что даже спецназовцы периодически нуждаются в пополнении своих энергетических запасов путем принятия пищи, стоял сержант Пьяных.
Андрей быстро взглянул на часы — двенадцать часов.
"Твою мать. Обед. Солдат твоими воспоминаниями сыт не будет".
— Рота! — громко, протяжно закричал он. — В колонну по четыре! Повзводно! Становись!
И тут же его взводные, дублируя комроты, закричали:
— Первая рота! В колонну, становись!
— Второй взвод! В колонну, становись!
— Третий взвод! В колонну, становись!
— Четвертый взвод! В колонну, становись!
— Рота! В столовую на завтрак шагом марш! Песню запевай! — скомандовал Кедров.
И тут же признанный солист Барсуков затянул:
Есть нехоженые тропы
И заветные слова:
И тут же почти девяносто глоток подхватило:
Абакан, тельняшка, боты
И в берете голова.
Ах, спасибо тебе, мама,
Что к спецназу годен я!
Грохоча десантными ботинками по бетонным плитам плаца, шестая рота майора Андрея Кедрова весело направлялась к любимому всеми солдатами помещению — столовой.
Полосатая натура! По приказу сразу — в бой.
Как воюют диверсанты, позавидует любой!
Для кого — то пуля — дура, а у нас без дураков.
Так воюют диверсанты, убивая всех врагов.
… Абсолютная темнота быстро заполнила собой головной экран внешнего обзора. Землянин уже был на пороге в иной мир, на пороге квантовой ловушки, расставленной кроками для фроловской планеты. И тяжелый десантный бот Андрея, попади он в эту могущественную, но тонко устроенную квантовую ловушку — ажурную конструкцию гравитонов и виртуальных частиц, сотворенную хитрым танцем-пульсацией электрического тока в обмотке нуль-континуум генератора гиперпространственной бомбы кроков, был бы даже не слоном в посудной лавке. Трехэтажный сто тонный бульдозер утюжил бы тогда "тонкий фарфор и звонкий хрусталь".
"Пора!" — мелькнуло в голове, заставив человека болезненно сморщиться. Могучий инстинкт самосохранения неистово бунтовал против принятого мозгом решения — убить себя и спасти Матею.
Один за десять миллиардов. В любой бизнес-школе скажут, что лучше этой сделки не бывает. Лишь бы только Господь принял эту ставку.
— Рахад! — раздалось в эфире, — через пятнадцать секунд бей по мне!
"А ведь умирать совсем не страшно", — человек не понял, нет, он ощутил эту мысль.
Ощутил и успокоился. Господь принимает эту ставку и милосердно освобождает его от всех забот и волнений. В лодку к Харону сядет спокойный, чуть ли не улыбающийся клиент, а не перепуганное, исходящее холодным липким потом существо. Жаль только, что его убивать будет его же соперник за сердце и тело Эльдиры — Рахад Виргул. Бог милостив… но за все надо платить. Впрочем, разве это плата за такую сверхвыгодную сделку? Да и определенности станет больше. Классический любовный треугольник через несколько мгновений разрушиться, вытянется в прямую линию.
Но разве простым смертным дано до конца постичь головоломную, тонкую игру Бога? Естественно, нет. Невозможно выиграть у Того, кто устанавливает правила игры и у кого количество козырных тузов неограниченно.
И на стол легла еще одна карта Бога:
— Андрей!! — женский вопль на несколько мгновений опередил, мчавшийся за ним боевой лазерный луч. — У нас будет ребенок!!
И тут же мириады квантов света наотмашь хлестнули по десантному боту, вталкивая «бульдозер» в "посудную лавку", разнося ее в клочья и не давая человеку и мгновения, чтобы как-то отреагировать на эти слова. Занавес.
Бог в очередной раз подтвердил, что он гениальный, непревзойденный режиссер.
Огневая подготовка — краеугольный камень спецназа. Можно быть каким угодно прекрасным рукопашником, но если «Абакан» и АПСБ[4] не являются продолжением твоей руки, то, как спецназовцу, грош тебе цена. Потому как врукопашку ты можешь уничтожить двух-трех, ну от силы четырех врагов, а вот виртуозно владея штатным огнестрельным оружием, можно навсегда уткнуть в землю и взвод врагов. Вот поэтому рота Андрея Кедрова стреляла, стреляла и стреляла. Стреляла из пистолетов, пистолет-пулеметов, автоматов, снайперских винтовок и гранатометов. Стреляла, чтобы в любой момент мгновенно превратиться в разящий во все стороны огневой кулак, сеющий вокруг себя смерть и разрушения.
Знакомый до последней кочки полигон. Пронзая синеву неба, носятся разные пичуги, над которыми неспешно плывут белые хлопья облаков. Недалекий лес чуть слышно шелестит листвой. Вскоре эта идиллия закончится. Голубой купол неба вспорет белая ракета, и весь этот тихий говор природы властно перекроет грубый рык бога войны Марса. Над истерзанной землей в очередной раз повиснет густой рокот автоматных и пулеметных очередей, перемежающийся с шипеньем уходящих на цель «Метисов»[5] и частым тяжелым уханьем гранат от АГС-17 и неизбежных матюгов взводных.
