"Современная зарубежная фантастика-2". Компиляция. Книги 1-24 (СИ) - Лайонс Дженн

– Не знаю, – прошептала Джанель, – но я… Синдрол. Вернее, я была Синдрол. Это сработало.

Я поднял голову:

– Что?

– Я вспомнила все то, что Ксалторат хотела, чтобы я забыла. – Джанель нахмурилась. – Прошлой ночью… – Она помолчала и лишь затем продолжила: – Ксалторат не хотела, чтобы я помнила Синдрол. Она пыталась стереть воспоминания.

Я выпрямился.

– У Синдрол и Саррика был роман.

– Кирин, я совершенно уверена, что у Синдрол и Саррика был ребенок. – Она встала с дивана и, дрожа, принялась расхаживать по комнате. – И я убила этого ребенка. Боги, Кирин. Эйанаррик.

– Возможно, Саррик просто имел в виду, что Эйанаррик не знала, что Саррик и Синдрол были любовниками. – но стоило этим словам слететь с моих губ, и я понял, что и сам не верю в это. – Я не… Я не понимаю, почему это было секретом, но мы, вероятно, думали, что на это есть веские причины. Но давай поговорим о Ксалторат.

Джанель повернулась ко мне:

– Там в палатке была Ксалторат.

– Я догадался. Но почему она хотела мне помочь?

Дженель заломила бровь.

– Помочь тебе? О нет. Разве ты не помнишь? «Когда твой второй любовник наконец вырвется на свободу, это станет для меня проблемой». Она хотела помочь лишь себе самой. Все дело было в том, чтобы ослабить Вол-Карота. Она использовала меня, потому что… ну… У Синдрол были и мотивация, и знания, чтобы ослабить Вол-Карота.

– Но почему? Почему Ксалторат хотела ослабить Вол-Карота, если именно демоны и создали его? Может, потому, что Вол-Карот отвернулся от них?

Джанель хотела ответить, но невольно рассмеялась:

– О…

– Что значит «о»?

– Думаешь, демоны могли организоваться? Объединиться… Что они ненавидят друг друга не больше, чем нас.

Я прикрыл глаза, откинулся на спину и посмотрел вверх, туда, где над нами плавали многочисленные рыбы, не имевшие ни малейшего понятия, что за хаос творится под ними. Когда Джанель описывала мне демонов – Касмодея, Ксалторат, – мне действительно казалось, что они объединены в небольшие группы или компании, где сильные контролируют как можно больше подчиненных. Но получалось, у Ксалторат могли быть планы, о которых другие демоны, вероятно, не знали. А у других демонов могли быть планы, о которых не знала Ксалторат.

А еще у меня было такое чувство, что ни один из демонов, ответственных за создание Вол-Карота, в тот день так и не увидел заката.

– Да, ты права. О чем я только думал? – Я вздохнул и сосредоточился на Джанель. – Кстати, что означает имя Ксалторат?

– Королева Демонов, – мгновенно ответила она.

Я взглянул на нее:

– Твою мать, ты шутишь?

Джанель уставилась на меня и медленно покачала головой.

– Это просто… ужасно. – Я вспомнил, как мой брат Дарзин принес меня в жертву Ксалторат, которая, в свою очередь, предложила мне идиллическую вечность, проведенную в постели с ней. Не думал, что это предложение – серьезное… Да и вряд ли оно таким было. Единственный роман, который мог бы понравиться Ксалторат, несомненно, начинался со слова «некро»…

Я встал и принялся расхаживать по комнате. Со стороны, наверное, казалось, что мы изготовились к дуэли и сейчас кружили друг вокруг друга.

Но мне надо было все это обдумать.

Я потратил целую вечность, притворяясь симпатичным глупым братом, чтобы подыграть тщеславию Реваррика.

Саррик был не так глуп, как думал его брат. Слишком доверчив – да, но совсем не глуп.

– Мы знаем, что души могут быть повреждены, – сказал я. – Когда Тьенцо оторвала небольшую часть, чтобы создать мой гаэш, мои души были повреждены. Вот почему я не мог вспомнить свои сны. Именно это позже сделало меня уязвимым для демонов. Но я исправил это повреждение, использовав в Загробном мире сердце Ксаломы. Души могут быть повреждены, но души также могут исцеляться.

– Верно, – согласилась Джанель. – Да. Но это не объясняет, как ты и Вол-Карот можете одновременно быть Сарриком. Если только… – Ее лицо сморщилось от огорчения. – Если только вы оба… Что, если Элана освободила не всю душу Саррика? Что, если она забрала лишь часть его? Не столько освободила, сколько… разделила?

– У людей забирается часть души, когда им создается гаэш, но никто никогда не упоминал, что эти остатки души могут стать отдельными сущностями. Люди бы заметили это.

– Гаэш – это ничтожная часть души, по размеру как мизинец. Нет, даже ноготь. Я имею в виду нечто гораздо большее. Насколько велики – насколько малы – могут быть души и насколько велик или мал может быть нанесенный им урон? Имеет ли значение, принадлежат ли души, о которых идет речь, богу? Могут ли проявиться две отдельные души?

– Мы не были богами, – пробормотал я, но это касалось скорее семантики, и Джанель благоразумно это проигнорировала. – Но если Вол-Карот и я – совершенно разные существа, почему он так жаждет заполучить меня? Почему его это вообще волнует?

– О нет, – сказала Джанель. – Вы можете быть отделены друг от друга, но лишь вместе вы станете целым. У тебя было пятьсот лет, чтобы исцелиться, и все это время ты, вероятно, провел в Стране Покоя, греясь в тенье Купели Душ, а вот Вол-Карот? Вол-Карот застыл во времени. Был пойман в ловушку. Он не мог исцелиться. Он поврежден, и он должен это знать. – Она вздохнула. – Я по-прежнему не помню, что я сделала, чтобы освободить тебя. Даже сейчас я не помню. Ксалторат слишком глубоко спрятала это.

– Может быть, Ксалторат боится, что ты можешь повернуть все вспять и вернуть меня обратно.

– Этого никогда не случится, – отрезала Джанель.

Я сел на кровать и, опираясь на колени, наклонился вперед:

– Ах, но сколько бы это решило проблем! Больше не нужно думать, что надеть утром. Не придется бриться. Не говоря уже о том, что все то, против чего настроена Ксалторат, будет прекрасной идеей…

– Кирин, прекрати. – Ее глаза расширились от тревоги.

Я усмехнулся, глядя на нее:

– Я шучу.

– Это не смешно.

Я протянул ей руку:

– Юмор висельника, любовь моя.

Она застыла, и я сам поразился своим словам. А потом я понял, что произнес это самое слово «любовь». У меня живот скрутило от страха – и теперь совсем не из-за Вол-Карота. Я отдернул руку.

– Может, Синдрол и Саррик и любили друг друга, – сказала Джанель, – но как давно мы с тобой знакомы? – Она прикусила губу, выражение ее лица было обеспокоенным.

У меня перехватило дыхание. Потому что ответ был: совсем недолго. В лучшем случае пару месяцев. И в то же время она значила для меня так много! Здравый смысл говорил, что я не могу быть влюблен в нее, но здравый смысл мог бы прыгнуть в реку Зайбур.

– Я не собираюсь лгать о своих чувствах, – наконец сказал я.

– О, неужели? – В любом другом случае я бы счел улыбку, скользнувшую по губам Джанель, приятным зрелищем, но эта была слишком уж насмешливой. И смеялась она надо мной. – Тогда мне любопытно: если ты так влюблен в меня, почему прошлой ночью ты звал Тераэта?

О нет.

– Кого я звал? – Я почувствовал, как мое сердце бешено заколотилось. Неужели я?.. О боги. Я судорожно принялся рыться в воспоминаниях, пытаясь определить, действительно ли я…

Джанель изучала мое лицо, наблюдая за моей реакцией.

У меня перехватило дыхание:

– Я ведь этого не делал?

– Нет, но то, что ты только что серьезно обдумывал это, может сказать о тебе очень многое…

Я уставился на нее:

– Не смешно.

– Я и не пыталась шутить. Я просто думаю, что мы не должны вести этот разговор, не обсудив другого человека, кторого ты знаешь. В конце концов, ты знаешь его гораздо дольше, чем влюблен в меня. – Она помолчала и пожала плечами. – Во всяком случае, в этой жизни.

– Может, хватит? – зарычал я.

Она снова окинула меня изучающим взглядом, и я понял, что не могу отрицать ее слова. Отвергнуть ее обвинения относительно Тераэта. Меня захлестнула новая волна головокружения – и на этот раз она была намного хуже, чем та, что была при воспоминаниях о Вол-Кароте.