Владимир Корн - Дариус Дорван. Наемник
Удивительно, но правители земель, вечно между собой воюющие и умертвляющие людей много больше, чем сами варисурги, внезапно вдруг объединились в борьбе с ними, объявив награду за голову каждого убитого поклонника бога смерти.
Дугрис стал койоном — человеком, возглавляющим братство служителей Вариса, — всего двенадцать лет назад, но это убежище уже третье, где ему приходится скрываться. И не допусти Варис, если придется уйти и отсюда.
«Может быть, зря я оставил при себе всех десятерых, когда отправлял братьев избавиться от нежелательных соседей? — Мысли койона перекинулись на новую тему. — Каждый из них как воин стоит троих, не меньше, и они бы очень помогли. Но что такое Лоринт? Селеньице, где дворов на пальцах перечесть. И уж если посланных людей не хватит для того, чтобы не оставить от деревушки даже памяти, тогда точно для варисургов наступили очень тяжелые времена», — тяжело вздохнул Дугрис.
Кряхтя, койон утвердил себя на ногах.
Нет, он поступил правильно. Года идут, и ему даже просто подняться на ноги целая проблема. А доверять он может только этим десяти. Да и то вся их преданность зиждется только на стагионе, который они получают больше всех других его людей.
Но и с самим напитком не все так, как хотелось бы, ведь отыскать стагнар — невзрачный желтый цветок, чьи корни и идут для приготовления зелья, — становится все труднее. А после того как старый Чилос отправился на встречу с Варисом, даже приготовить стагион правильно стало настоящей проблемой. То зелье, что делает сейчас рыжий Чьорн, и действует не так сильно, и хватает его ненадолго, и голова потом долго болит. Уж не потому ли Варис является так редко?
«А как раньше все было хорошо! — вспомнил Дугрис былые времена. — Но прошли годы, и теперь даже девушки нужны мне только для того, чтобы согревать постель. Ну ничего, из Лоринта должны привести свеженьких, и, кто его знает, быть может, все еще не так уж и плохо, как мне кажется. Ведь на тех седых, полубезумных ведьм, что еще остались в братстве, даже глаза молодых варисургов не желают смотреть. Как же мудр был Дугрис, койон, чьим именем меня назвали и кому первым явился Варис, учивший, что безбрачие варисургов совсем не означает того, что они вообще не должны иметь дела с женщинами», — усмехнулся он.
Койон вышел из святилища, посмотрел на небо, в скором времени грозившее потемнеть. Близился вечер. Затем взглянул в ту сторону, откуда должны появиться посланные им в Лоринт люди.
«Вероятно, Варис отвернулся от нас в очередной раз, когда эти наемники умудрились попасть в долину. И как им только удалось ускользнуть? Но ничего, этот Гаям утверждает, что котерия пробудет в Лоринте еще несколько дней. Так что судьба этим воинам предстать перед Варисом вместе с остальными жителями Лоринта», — размышлял жрец.
С вершин заснеженных гор повеяло прохладным ветерком, и глава варисургов плотнее запахнулся в теплый, подбитый мехом плащ. Лето далеко еще не на исходе, но старая кровь течет по жилам медленно, не желает греть.
«До чего же все-таки люди охочи до золота. Вот и этот Гаям такой же. Ну на что оно ему в этой глуши? А вообще удачно с ним получилось, свой глаз в Лоринте вот и пригодился».
Дугрис вспомнил умоляющий взгляд Гаяма и свое обещание ему, что девушка, как ее… Элика, останется живой. Конечно, останется, и будет его, Гаяма, все, как он и обещал, — койон Дугрис свое слово сдержит. На общих правах, конечно, — все женщины у варисургов общие, а самому Гаяму пути назад уже нет.
Тот первый Дугрис составил одиннадцать заповедей братства, и в одной из них говорится, что нельзя обманывать только брата-варисурга.
«А варисурги действительно братья: когда все женщины общие, попробуй разберись, кто именно твой отец…» — Койон вновь не смог сдержать улыбки, на этот раз ядовитой, взглянув на напряженно всматривающегося в даль Гаяма.
Его Дугрис вместе со всеми не отпустил, посчитав, что в проводнике нет необходимости, а проблемы Гаям создать сможет, если что-нибудь пойдет не так. Смотри-ка: этих трогать не нужно, ту обязательно отдать ему, а вот тех уничтожить в первую очередь. Хочет решить за счет братства свои проблемы? Ну-ну.
Заслышав приближающиеся шаги, Дариус вжался в камни так, что один из них больно впился в ногу. Но попробуй шевельнись, и неизвестно что может произойти: вдруг этот камень покатится вниз, привлекая внимание варисургов.
Главное сейчас — не смотреть на жрецов открыто, прямой взгляд можно почувствовать, в этом он убеждался не раз. Ну и еще надеяться на удачу, на то, что варисурги, пройдя нерукотворную арку, не остановятся и не начнут внимательно рассматривать оставшуюся позади них скалу в поисках возможной засады.
Хотя и в этом случае все будет не так уж и страшно: гвизарма — это все же не совсем копье, ее далеко не метнешь, а на то, чтобы арбалетчики смогли взвести самострелы, потребуется какое-то время. Вполне достаточное для того, чтобы отдалиться от них достаточно далеко, уже не опасаясь выстрела в упор, когда попасть не очень-то сложно.
Опасение вызывала еще нелюбовь Ториана к высоте и всему, что с ней связано. Дорван взглянул на Тора: как он там? Тот лежал на спине, прикрыв рукой отшлифованное до зеркального блеска лезвие глефы, и безмятежно глядел в предвечернее небо. Такое впечатление — еще немного, и он начнет напевать себе под нос что-нибудь веселое.
Ни за себя, ни за друга Дариус особенно не опасался: им приходилось бывать и не в таких переделках, и ничего, до сих пор живы. Опасение вызывало другое: неизвестно, как поведут себя жрецы того бога, к которому не торопится ни один из нормальных людей. Вдруг они сразу убьют девушек?
Шаги все приближались, уже доносилось тяжелое дыхание варисургов, явно непривычных к долгой ходьбе, чье-то бормотание, и Дариус, не обращая внимания на боль в бедре от впившегося в него камня, прижался к земле еще плотнее.
Жрецов всего двадцать четыре, а значит, необходимо пропустить вперед семнадцать-восемнадцать, и тогда наступит пора действовать.
Если повезет, им с Торианом предстоит встретиться с варисургами в узком проходе, где гвизармами сильно-то и не помашешь, да и чтобы действовать в таких ситуациях согласованно, нужна особая выучка, а у жрецов ее нет.
«Лишь бы они не стали оглядываться», — затаил дыхание Дариус, искоса, краем глаза наблюдая за тем, как показались из прохода первые два жреца.
Оба они, выйдя после тесноты прохода на открытое место, даже не замедлили шаг, и лишь один, что заметно выше и плотнее, на ходу обвел взглядом местность впереди себя. Дариус коротко взглянул на Ториана.
Тор лежал на спине, повернув голову набок, и наблюдал за показавшимися варисургами, тоже стараясь не смотреть на них слишком пристально. Затем он, словно почувствовав взгляд Дариуса, неожиданно подмигнул. Возможно, он просто моргнул, но зная характер друга, Дариус нисколько не сомневался в том, что Тор именно подмигнул, и, несмотря на всю напряженность ситуации, едва смог удержаться от улыбки.
