Сергей Клочков - Новая зона. Время туманов
Семен сел поудобнее, достал фляжку. Ткаченко, правильно поняв намек, проворно расставил три крошечных металлических стаканчика из «туристического набора».
— Ну так вот… ни законченного образования, литературного, кстати, ни своего дома, ни особых перспектив… перебивался случайными заработками. Грузчик, на стройке разнорабочий, дворником даже побывать довелось, пока не выкинули за пьянку и лень. Просто безработный сборщик бутылок, картона и чермета… вот это жизнь была. А я молодой, дури в голове много было, ну, куда только не влезал. Там, в общем, компьютерный клуб был поблизости, и мелочь разная туда бегала в игрушки рубиться… не бесплатно, само собой. Предки их обычно не в курсах, куда чадо смоталось и куда денежки из кошельков пропадают, а клуб штука, в общем, не сказать чтоб грошовая. Ну, грешным делом шакалил я возле этого самого игрового зоопарка и вместе с парой братушек немного тряс школьников на деньги. Одного, другого, третьего… к ночи, глядишь, и на пиво, и на воблу, иногда даже самим у компов посидеть было приятно. При удаче получалось даже какого-нибудь откормленного гусака в подворотне обуть, тогда денег хватало на неделю-полторы. Со временем я вообще любые заработки бросил и по вечерам в спальных районах с дружками по стае гопничал. Сначала по мелочи, потом уже и внаглую грабили, потом нас, молодых отморозков, местный крупняк приметил и начал задания назначать. Продавца какого побить, чтоб исправно аренду выплачивал. Ларек поджечь, если не платит. Избить у подъезда до полусмерти… машину разбомбить. Всем занимался Семен Шелихов, ничем не брезговал… и как-то так получилось, что дядя один, Кисляк звали, не то в шутку, не то всерьез предложил другого дядю завалить. Разговор один на один был, и тон чуть ли не полушутливый, но глазки у Кисляка этого были как ледышки, до сих пор помню — синие такие, ясные и неподвижные, словно у змеи. Сумму назвал и спросил, возьмусь ли. Я согласился… нутром почуял, что если откажусь, то Кисляк этот меня вечером в багажнике вывезет подмосковную землю удобрять. Получил я от него пистолет с глушителем и задаток, а также намек, что он, Кисляк, человек известный, уважаемый, и в своей среде авторитетный, и случись что, вякну там не вовремя, намекну или просто неправильно посмотрю, то меня не просто убьют, а с особой выдумкой. Да только я же не полный дебил и без угроз понял, что задание-то есть, а вот разговора этого никогда и не было. Так и сказал… Кисляку понравилось. Две недели мне срока дали, да я за три дня управился. Вечерком у подъезда к машине подошел, постучался в стекло, открыли. Узнал, что тот, кто и нужен, извинился за каким-то хреном, три раза в череп шлепнул, гильзы подобрал, как Кисляк просил, и спокойно свалил дворами. Недалеко от метро на всякий случай обувь и одежду сменил в подворотне, на поезд сел и домой. Все.
— Однако… — покачал головой Ткаченко. — И как оно на душе было потом?
— А никак, — честно ответил Шелихов. — Небольшой такой мандраж, немного руки тряслись и коленки слабели, пока к машине подходил. А как постучался в стекло, так все и успокоилось. И потом ни разу в душе ничего не екнуло — поужинал, водочки выпил и спать. Кисляк сам меня потом нашел, денег дал, не столько, правда, сколько обещано было, даже не треть, но на прожитье хватило. Через два месяца еще кто-то Кислому помешал, потом еще… и я работал. Не светился, напарников не брал, заказы только через Кисляка и без свидетелей. Все планировал до мелочей, пути отхода, жилье, время, режим… настропалился улики путать. Кисляк мне хорошие книжки подкидывал по криминалистике, учебники, даже где-то литературу для внутреннего пользования МВД доставал. Я хорошо разбирался в том, как и где ищут, какие следы оставлять нельзя ни в коем разе, а какие очень даже можно и нужно, научился составлять парикмахерские сборы и нюхательные смеси для собак, сам Кисляк обучил меня и ножу, и пистолету — волчара опытный, все умел. До многого я и сам потом дошел, уже в полевой, так сказать, работе. Всегда осторожничал, не рассчитывая на удачу, всегда один основной и несколько дополнительных планов, всегда тщательная подготовка, никаких зацепок, и потому только вы, господа, в курсе, кем был Серый. Так было долго… заказы я особо не считал, но их было немало за несколько лет работы. Группировка Кисляка не без моей помощи стала пользоваться особым уважением среди братвы. Правда, под уважением в том случае следовало понимать смесь ненависти и страха. Пытались его и убрать, но он всегда избегал смерти — с его интуицией и хитростью ему бы сталкером стать, а не главарем группировки. Вскоре все конкурирующие дяди усвоили — кто с Кислым полюбовно не договорился, тот будет труп. Через день, месяц или полгода, но будет. И никто даже не предполагал, кто работает на главаря, кто эта сволочь… но заочно прозвали Серым, от того, наверно, что никто меня так или не заметил, или не запомнил на месте работы.
— И как… неужели не было паршиво от такого… хм… рода занятий? — глухо спросил Ткаченко.
— Не было, капитан. — Шелихов хмыкнул. — Вот скажи мне, военный человек. Ситуация, что случилась война, и ты должен по службе ехать в окопы и стрелять во врагов. Врагов, капитан. Будешь ли ты тяжко мучиться совестью, а?
— Так это же если война, сталкер. Совсем другое дело. Там враг.
— И там тоже война, капитан. Свои и враги. Все то же самое, хотя не всегда и не всем это заметно. И тот враг, в которого ты по приказу будешь стрелять на войне, такой же человек, как и ты сам. Только или ты его уничтожишь, если хватит ума и сил, или он тебя. Без жалости и без раздумий. Да, я убийца. Но и те, кто воюют, тоже друг в друга стреляют не из водяных пистолетов. Вот и вся мораль.
Шелихов, не чокаясь, опрокинул в себя стаканчик с коньяком, сделал долгий вздох и продолжил:
— Многие знали Шелихова лично, но никто, кроме Кисляка, не знал в лицо Серого. И он, и я были очень осторожны… он себя считал тузом, о чем часто говорил, а я при нем был вроде оберегаемой козырной десятки. Для Кисляковской кодлы я был всего лишь одним из быков-отморозков, недалеким, хамоватым гопарем даже не из личной свиты, а так, для мелкой работы. И никто даже не предполагал, что вот этот мелкотравчатый подонок Семка, чью роль мне не так уж и трудно было играть, на самом деле тот самый убийца Серый. Я был очень нужен Кисляку, был надежен и не треплив даже в крепко пьяном виде. И босс меня по-своему берег — как не пытались разузнать, что за фигуру время от времени выдвигает на доску старый волчара, никто так этого и не узнал — даже самым проверенным подельникам и дружкам Кисляк ничего про меня не говорил. Правда, вечно так продолжаться не могло — слишком редки случаи, чтоб человек моей специальности мог встретить старость. Поэтому я не строил иллюзий относительно своего будущего — как бы хитро веревочка ни вилась и ни пряталась, конец найдется. Ждать его я не стал и исчез, подгадав удачное стечение обстоятельств.
