Роман Злотников - Путь Князя (авторский сборник)
Алексей Юрьевич стиснул зубы и прикрыл веки. Эх, Машка-Машка, во что же такое ты ввязалась?
– Хорошо, – ответил он и бросил трубку на аппарат.
Покидая свой кабинет, полковник Федеральной службы безопасности Кузнецов Алексей Юрьевич занимался совершенно не свойственным ему делом. Он… молился. Молился о том, чтобы в том месте, куда сейчас собирался отправиться «объект», не оказалось бы его дочери – Кузнецовой Марии Алексеевны…
Интермеццо 4
Генерал сидел в кресле, прикрыв глаза, когда в дверь тихонько постучали.
– Да?
Дверь распахнулась, и на пороге появился старший группы встречавших.
– Господин генерал…
– Все готово?
– Да, господин генерал. Аппаратура подключена и настроена. Первичные тесты выдали «оранж».
Генерал поднялся с кресла, пригладил ладонью волосы и кивнул.
– Ну что ж, приступим.
Когда они проходили через холл, все находящиеся там настолько старательно делали вид, что не обращают на них никакого внимания, что не заметить этого мог разве что человек, страдающий аутизмом. И это еще раз доказывало, насколько все они боятся того, что сейчас должно произойти. Впрочем, генералу этот страх был совершенно понятен. Аппаратура, позволяющая работать с вероятностями, все еще считалась экспериментальной. Вернее, она никак не могла перейти в разряд неэкспериментальных уже около сорока лет. И сегодня никто не мог дать гарантий, что это вообще когда-нибудь произойдет. На самом деле никто, даже ее создатели, до конца не понимали, как она работает.
* * *Генерал занял кресло старшего оператора. Он обладал не столь большим опытом работы на аппаратуре, как присланный на прошлой неделе из центра специалист, сейчас занимающий кресло второго оператора, но он был главным связующим звеном всей группы, поэтому, чтобы шансы на успех не стали совсем уж призрачными, именно ему надлежало взять на себя ведущую роль.
– Параметры вероятностных колебаний?
– Один и тридцать два – один и тридцать шесть, – быстро ответил второй оператор.
– Планируемое возрастание коэффициента?
– До один и восемьдесят семь.
Генерал кивнул. Изменение серьезное, но в одном из экспериментов, результаты которых смогли зафиксировать, удалось поднять коэффициент вероятностных колебаний до один и девяносто два. Так что некий запас прочности был. Теоретически.
– Сколько прослежено вероятностных линий?
– Шесть, господин генерал. Вот, посмотрите, – и второй оператор развернул перед ним на экране шесть графиков, наложенных на одну координатную сетку. Генерал внимательно всмотрелся в каждую из них, потом поочередно вывел на боковой врезке их параметры. Что ж, также вполне среднестатистически. Он кивнул головой, скорее даже не оператору, а своим мыслям, и негромко спросил:
– И с какой начнем?
– Наиболее низкий коэффициент изменения требуется для линий пять и один, но я бы советовал сначала попытаться воздействовать на линию два. На ней просматривается гораздо большая вероятность получить успешный результат всей операции. Во всяком случае, ключевой узел на ней расположен гораздо ближе к текущей нашей точке, чем на всех остальных. И, видите, он гораздо сильнее окрашен в оранжевые тона, чем узлы на других линиях.
Генерал некоторое время молчал, вглядываясь в линии, медленно колеблющиеся на экране, будто рантунг под легким ветерком, а потом небрежно произнес:
– Ну что ж, давайте поработаем над ней.
И ни он, ни второй оператор даже не догадывались, что здесь, в этом месте и этом времени, цветом, обозначающим беспрепятственное движение вперед, к цели, считался зеленый. А оранжевый – это цвет, являющийся смесью желтого, здесь обозначающего скорые перемены на что-то прямо противоположное, и красного…
11
Когда зазвонил мобильник, Данька вздрогнул и несколько секунд недоуменно пялился на него. Он включил телефон полминуты назад и только для того, чтобы сделать звонок, который, как решили на вчерашнем обсуждении, надо было сделать. Высветившийся номер был незнакомым. У Даньки слегка екнуло под ложечкой. И он уже совсем было решил нажать отбой и сразу же выключить телефон от греха подальше, как вдруг, взглянув на визитку, которую держал в руке, сообразил, что звонит именно тот человек, которому он и собирался звонить. Данька торопливо нажал кнопку ответа и, поднеся мобильник к уху, обрадованно заговорил:
– Игорь Оскарович, добрый день! А я как раз собирался вам звонить…
– Вот как? – Голос Потресова в трубке был энергичен и весел. – Выходит, я зря приложил столь невероятные усилия, пытаясь разыскать вас или хотя бы ваш телефон.
– Нет… – Данька смутился. – Извините, Игорь Оскарович, просто я… – и он замолчал, не зная, как объяснить Потресову все, что с ним произошло, и, главное, сомневаясь в том, стоит ли это делать. Но тот не стал дожидаться объяснений.
– Вы в Москве?
– Да…
– А чего ж на занятия не ходите? Я тут с ног сбился. Никто не может сказать, куда вы делись. Что-то случилось? Заболели?
– Ну-у… да, болел я, – промямлил Данька.
– А сейчас как себя чувствуете?
– Сейчас нормально, – брякнул Данька и спохватился: ведь если удастся сделать справку об операции для академки, Потресов может припомнить этот разговор…
Но Данька решил пока об этом не думать. До сессии еще уйма времени, может, и никаких академок не потребуется. Все как-нибудь до сессии само собой рассосется…
– Дело вот в чем, уважаемый студент Джавецкий, я тут переговорил с некоторыми знающими людьми по поводу вашего текста, и они им очень заинтересовались. Возможно, я был не совсем прав, когда считал, что текст – подделка.
– Ага, – обрадованно воскликнул Данька, – я потом нашел.
– Что? – не понял Потресов.
– Ну, тот хвостик, про который вы говорили. Тут просто надпись выцвела, и я его не заметил. В свете лампы.
– А-а, ну так отлично. Значит, сам документ, копию которого вы принесли, еще у вас?
– Не… не совсем, – замялся Данька.
– То есть?
– Ну… я его спрятал.
В трубке послышался короткий смешок.
– Что ж, вполне разумно… но надо его достать и привезти ко мне. Вы могли бы зайти на кафедру сегодня часика в три…
– Игорь Оскарович, – поспешно перебил его Данька, – я… мне пока нельзя появляться в университете.
– Почему?
– Ну… у меня это… вирус.
