Недоучка - Забусов Александр
– Что он сделать захочет?
– Нас сожрать.
– А-а! Ну да. А вдруг сожрет?
– Подавится. Светильники зажигай.
В помещении стало светло и сразу же ожидание веселей пошло. Холодно в нетопленых апартаментах, да все ж не на улице. Во всяком случае, не поддувает.
Ожидание затягивалось. Сергей уж, грешным делом, подумал: не придет. Тем отраднее было услышать щелканье челюстей и стук острых когтей по дубовому полу за пределами освещенной комнаты.
– Спиной к углу прижмись! – не отрывая взгляда от двери, приказал он Рыкарю. – Когда появится и нападет, на помощь мне в самом крайнем случае придешь. Осознал ли?
– Понял!
Сергей эмпирическим путем решил проверить вскользь брошенную дедом фразу: «…универсальным средством от оборотней является нецензурная брань, мат. Что характерно, разные там крестные знамения и молитвы не помогают».
«Ну-ну! Где же ты, сволочь?»
Из-за двери послышался какой-то непонятный шум. Сергей ощутил идущее оттуда беспокойство. Затем наступила тишина, во время которой сознание пронзила бездонная тоска одинокого мающегося существа. И уже когда Рязанцев помимо воли и, несмотря на пагубность ситуации, проникся к нему жалостью, готовностью помочь и разделить его одиночество, из угла, в котором находился Рыкарь, послышался звон падающего металла.
Взгляд Сергея скользнул в угол. При добром освещении отлично было видно, как по лицу взрослого мужика стекают обильные слезы. Руки, призванные удерживать оружие, опустились, а дальше он и вовсе выронил щит, соскользнувший с руки к уже валявшемуся под ногами мечу.
Сметая из сознания наваждение чужой воли, Сергей помотал головой и мгновенно почувствовал, как следом пришла мощная волна угрозы из-за двери. Угрозы невиданной, потусторонней и оттого столь ужасной.
– Входи! Чего ждешь? – крикнул он, дав понять грозившему, что переборол его посыл.
Сильнейший удар снес закрытую дверь с петель. Через порог переступил действительно монстр, стоявший на двух ногах. Оскаленная пасть, казалось даже, ощерилась в подобии улыбки. Вспыхнувшие кроваво-рубиновым светом глаза зыркнули в угол, в котором находился тяжело дышавший Рыкарь, пронзительно вскрикнувший от толики такого внимания.
Тварь, судя по плеши на черепе и облезлой в некоторых местах шкуре, старая, лязгнула смыкающимися челюстями и сделала шаг к Сергею. В прошлом домашний мальчик не стал тянуть резину, вступать в полемику и уж тем более сломя голову с мечом наголо бросаться в атаку. Он вспомнил все, что когда-либо слышал из ненормативной лексики своего мира и выдал на-гора матерную тираду в три этажа, заставив противную сторону застыть столбом, прислушиваясь к музыке матерных слов.
«А теперь – артиллерия!»
Из-за отворота Сергей извлек укороченный дробовик и, направив ствол в предполагаемую грудь зверя, выстрелил. Передернул затвор совсем не нового изделия оружейных дел мастера, лихорадочно впихнул в казенник снаряженную боеприпасом новую продолговатую гильзу.
Волк не ожидал такой подлости. Когда его приголубили не железкой, а выстрелом из картечницы, он хрипло взвыл и, разметывая брызги фонтаном бьющей из груди темной крови, бросился к выходу.
«Ч-чего это он?» – глазам своим не поверил Сергей.
Зверя и след простыл. Вернее не простыл – он кровью стелился за порог комнаты.
«Вряд ли в сердце попал! – на нервах определил охотник. – Добить, пока не восстановился!»
– Рыкарь! Меч схватил! Догонять будем!
– Ага!
Они выбежали на двор. Оба успели заметить, как погрузневший волчара все же довольно сноровисто преодолел ступени лестницы, а оказавшись на помосте, тяжело перепрыгнул, скорей даже перевалил через изгородь.
– За ним!
Побежали, перебираясь через препятствия, но не таким темпом. Выскочили за пределы изгороди, не отставая от твари.
– К болоту убегает! – хватая ртом холодный воздух, в запале прокричал Рыкарь. – Можем не догнать!
– Сейчас!
Сергей остановился, перевел дыхание, уже целясь по бегущему волку. Замер. Палец потянул спусковую скобу.
Б-бух!!!
Выстрел в ночи и на морозце раскатисто нарушил тишину. При лунном освещении было хорошо заметно, как стая горячих железных пчел, выпорхнув из ствола, нашла цель и впилась в шерсть в области ляжки, силой инерции подтолкнув зубастую тварь вперед и заставив ее сотворить кульбит через передние лапы. Подхватившись, роняя на снежный наст темную руду из ран, зверь замедлился, но с диким упорством уходил к болоту, по левую руку оставляя подлесок, за которым темнела деревня.
– Уйдет!
– Догоним!
На бегу вновь примерившись, Сергей выстрелил.
Б-бух!!!
Промазал, нет? Непонятно. Где он? Ага! Скрылся в лесополосе, отделявшей болото от замерзшей, покрытой тонким слоем снега пашни.
– Упустили!
– Рыкарь, бегать быстрее нужно!..
Они вломились в поначалу редкий кустарник.
– На след вставай, лесовик. Покажи свои умения. Я за тобой!
На кромку болота выскочили вовремя, увидели беглеца, как-то нелепо и кособоко бежавшего по трясине.
Сергей вновь прицелился. Патрон последний, потом обрез можно смело в болоте топить.
Б-бух!!!
После выстрела он заметил, как волк, получив очередной заряд бодрости, ушел в перекат, а встав на ноги, шкандыбая, потащился по поросшей чахлой растительностью топи дальше. Вскоре он растворился в курящейся дымке теплого воздуха, поднимавшейся с подогретой гниением и прелью поверхности жидкой болотной суспензии.
– Ушел! – с сожалением констатировал Рыкарь.
– Веди по следу. Догоним!
– Болото.
– Он прошел, и мы пройдем.
– Ночь.
– Бала светит, и утро скоро! Я ему грудь прошиб, сразу не восстановится.
– Слегу срубить нужно.
– Ну так руби! Чего встал? Замерзнешь!
Тыкая перед собой сучковатой жердиной, Рыкарь медленно брел по проторенной оборотнем жидкой полосе, не успевшей полностью затянуться. Призрачный свет луны не то чтобы помогал, но и не мешал погоне. Утопая по колено в холодной и булькающей тине, оба преследователя время от времени зябко передергивали плечами, то и дело с опаской зыркая по сторонам.
– Вон пятно крови, но мало! Видать, раны затягиваются.
– Где?
– На высохших стеблях осоки, – указал пальцем проводник, между делом переводя дыхание.
– Вижу. Ты шагать пошустрее можешь?
– Могу, но не буду.
– Почему?
– Болото не река. Шаг в сторону – и поминай как звали.
Будто в доказательство правоты аборигена из-под его ног с громким урчанием вырвался клуб дурно пахнущего болотного газа. Сергей вздрогнул.
Неожиданно проводник встал. Рязанцев едва не ткнулся ему в спину.
– Что? – спросил он провожатого, смахнув рукавом выступивший на лбу пот.
– След исчез.
– Может, утонул? – предположил Сергей, пальцем указав на темное пятно, образующее вытянутый круг на однообразной поверхности свежего окна топи.
– Может, и утоп, – с сомнением покачивая головой, согласился Рыкарь. – Но кто его знает, проверить бы не мешало…
Покряхтев, ощущая под ногами зыбкую твердь, скрытую по колено болотной грязью, он, набравшись решимости, запустил жердину в самую середину темного пятна. Длинный шест ушел в тину полностью, но ничего не нащупал. Лесовик выдернул его и, нарушая звенящую тишину ночи, ткнул снова, почувствовав на этот раз, как слега толкнула что-то твердое.
Обернувшись к Сергею, он шепотом сообщил:
– Что-то есть, но явно не оборотень.
Сергей вплотную приблизился к нему и, вытянув вперед руку, так же тихо произнес:
– Дай шест!
Пожав плечами, Рыкарь, сдвинувшись чуть в сторону и балансируя на скользкой полоске прохода, отдал жердину. Подойдя к самому краю топи, нащупав тот порог, под которым в жидкой глубине могла быть бездонная пропасть, Сергей, вытянув вперед обе руки, провел шестом по поверхности. Глухой удар, раздавшийся почти сразу, заставил обоих вздрогнуть.
Рязанцев не успокоился и тыкал палкой это нечто, найденное под слоем вонючей жижи, пока не сдвинул и не перевернул его под водой. Оба отскочили назад, когда к поверхности всплыло деревянное изделие.
