Дмитрий Никитин - Алайцы на Айгоне
Однако в распоряжении Десантного корпуса должно было иметься несколько 'призраков-птеродактилей'. Способность материализоваться хоть борт о борт и две противометеоритные пушки делали их для 'Сайвы' опасным врагом. Причем, если раньше имперцы всё же имели, хотя и слабые, шансы поразить 'птеродактиль' из лазеров и ракетометов, то теперь лишенная всей артиллерии и двигательной тяги 'Сайва' стала совершенно беззащитной.
Время истекало, а Генрих никак не мог ни на что решиться. А ведь в острых ситуациях прогрессор должен принимать мгновенные решения, сначала действовать, а уж потом разбираться... Может, всё же надо было отправиться вместе с десантниками, убедить Планетарный Совет отменить уничтожение 'Сайвы'? Но, судя по приему, который устроил ему здесь Иванов, на взаимопонимание рассчитывать не приходилось. Лететь на 'Сайву', стать ее живым щитом, сдаться в заложники? Но как примет его Грогал после сегодняшнего? Вполне вероятно - сразу пристрелит в шлюзовой камере.
Тем временем у алайцев, которых Генрих вкратце информировал о положении вещей, происходил военный совет. Осторожный Динга предлагал быстрее уводить планетолет от греха подальше, предоставив крысоедов их участи. Тогда Баг закричал, что, раз Вин осталась с имперцами, то он, если другие трусят, в одиночку протаранит на скафе любой объект, который вздумает угрожать 'Сайве'. Бортмеханика поддержал командир:
- Алайцы никогда не бежали перед лицом неприятеля. К тому же я бы не хотел, чтобы одним имперцам досталась вся слава в битве с инопланетянами. Покажем этим седьможукам, как умеют сражаться подданные Его Высочества!
Ну что же, значит, так тому и быть... Генрих привычно направился к посту управления.
- Послушайте, ... Хэнг! - взял его за плечо Лугс. - Что Вы, собственно, собираетесь делать и почему Вы всё еще на моем корабле?
- Скажите, барон, насколько Вы мне доверяете?
- Ну, я полагаю, что смогу отличить подлеца от благородного человека. Вам удалось доказать, что не все пришельцы - мерзавцы.
- В таком случае, я прошу Вас позволить занять место у орудийной установки.
- Вы что, собираетесь стрелять по своим ?!
- Посмотрим, как пойдет дело... Но, поверьте, я лучше представляю, куда надо, а куда не надо стрелять.
Лугс с сомнением теребил бакенбарду.
- Если он будет стрелять мимо, я не промахнусь! - зловеще пообещал Баг, поправив кобуру с 'герцогом'.
- Ну, хорошо, Хэнг, я вынужден снова Вам довериться. Хотя, возможно, Вы решили так помочь своим.. Что ж, это был бы по-своему благородный поступок. Но если в решающий момент Вы не откроете огонь, то умрете. При всём моем к Вам уважении.
***
'Заггута' вновь приближалась к 'Сайве'. Имперцы, видимо, решили, что алайских вернулись, чтобы добить, а потому изо всех сил старались уйти на поврежденных двигателях. Что же, подвижность цели затрудняла выход на нее 'призрака'. Генрих в последний раз проверил огневые системы. Телеуправляемая кормовая пушка уже расстреляла боезапас, посылать туда по внешней обшивке человека с ящиком снарядов было поздно. Значит, оставалась одно орудие на носу. Куда всё-таки целиться, чтобы обезоружить космолет - по установкам ПМП или в пост управления активными средствами? Генрих попытался представить, что чувствует сейчас стрелок на посту УАС. Наверное, так же вертит верньерами ручной наводки. Кто он, с кем придется смотреть друг на друга через черные перекрестия прицелов?
'Птеродактиль' мог всплыть из подпространства в любой момент и в любом месте. Хуже всего, если появится по ту сторону от 'Сайвы', - тогда его не увидишь, пока не даст залп. А вот если материализуется так, чтобы 'Заггута' окажется между ним и имперцем, возможно, стрелять не решится. Знают ведь, что он здесь...
Точка выхода обозначилась сбоку, так что не оставалось никакого шанса на маневр, чтобы заслонить собой 'Сайву'. В черноте космоса разгоралось неяркое лиловое пламя. Вглядываясь в пока еще зыбкий, расплывчатый силуэт удлиненного белого конуса, Генрих вдруг вспомнил, как был сбит у Ковчега 'пеликан', прекрасно защищенный от любого внешнего воздействия. Автомат Странников подстерег его как раз в момент материализации из подпространства. Казалось, руки сами навели прицел на то место, где у обретающего на глазах реальность космолета должна была находиться энергоустановка. Нога легонько толкнула педаль. Первые снаряды свободно прошли через бесплотный пока 'птеродактиль', не нанося ему никакого вреда. Баг сзади издал хриплый звук, в спину уперся ствол пистолета.
И в этот миг десятиграммовый стержень из обедненного урана наконец-то встретил сопротивление... Перед глазами ослепительно полыхнуло. Материализация завершилась, и следующие снаряды отрикошетили о непроницаемую броню, но в борту белого конуса уже зияла дыра с рваными, вывороченными наружу краями. 'Птеродактиль' покачнулся и стал заваливаться на бок. У этого типа 'призраков' во время прыжка экипаж находится прямо в рубке, а не сидит по безынерционным камерам, так что, рассчитывал Генрих, команда могла сразу начать борьбу за спасение поврежденного корабля. Вместо этого пилоты открыли огонь. Попадание пришлось в древний фотонный звездолет, прямо в его зеркальную чашу. Отражатель 'Луча' был действительно абсолютным. Белый космолет подстрелил сам себя невероятным рикошетом! Деформированный, похожий на скрученную салфетку 'птеродактиль' валился на желто-коричневый Айгон.
- Это тебе за 'Котенка'! - выкрикнул за спиной Баг.
Гибнущий Д-космолет подхватил стремительно метнувшийся из космической тьмы гигантский черный осьминог - орбитальный аварийный робот, вызвавший у Бага вопль изумления. Спрутообразный ОАР обвил покалеченный 'птеродактиль' щупальцами и потащил куда-то вбок.
- Вы бы, ребята, определились, с кем воюете, - проскрипел в динамике голос имперского командира Грогала. - Стреляете в чужого, а до того моей 'Сайве' выбили все зубы.
- Да вы сами первыми начали в нас стрелять и пауками своими травили! - гневно выкрикнул Баг.
- Это после того, как ваш штурман занялся у нас диверсиями, - отреагировал Грогал. - Ладно, я рад, что мы снова вместе. А-то уж решил, что инопланетяне переманили вас на свою сторону. Даже успел составить радиограмму, что Герцогство продалось врагам рода человеческого.
- Вы поосторожней с такими сообщениями, барон, - нахмурился Лугс. - На Гиганде сотни ракет на боевом дежурстве...
Из динамика раздался довольный смех:
- А, без проблем, дальняя радиосвязь не работает... Да, знаете что, коллеги-храбрецы, если вы обезоружили 'Сайву', чтобы записать на свой счет подбитый конус, то всё равно проиграли. Решающий выстрел ушел от нас. И объясните же, наконец, что вообще происходит?
- Хотел бы я это знать, - сухо ответил Лугс. - Наш штурман ведет странную игру. Сначала объявляет, что он седьможук, потом сам же задает пришельцам хорошую трепку и, при этом, постоянно говорит, что мы должны срочно добиваться официального признания от этой самой Земли.
- Какая-то логика есть. В свое время барканские монахи боролись с набегами баронов на дикие племена, брали варваров под свое покровительство, даже учили военному делу, чтобы завоевать доверие дикарей и вернее обратить их к истинной вере... Может, ваш штурман вроде такого монаха?
- Ну и что стало с теми варварами?
- А для них оказалось всё едино - что у баронов в рабстве, что у монахов в послушании...
***
Следующие часы ничего не происходило. У орудия постоянно кто-то дежурил, но 'призраки' больше не появлялись. В иллюминаторы было видно, как по поверхности 'Сайвы' ползают фигурки в скафандрах. Там шел ремонт вооруженных систем и двигательных установок. Радиопереговоры можно было вести только с имперским планетолетом. Этим и занимался Баг, постоянно вызывая Вин для своих сердечных излияний. Внизу неторопливо поворачивался огромный шар Айгона, то погружаясь в ночную тень, то снова выплывая под лучи Сигмы Дракона. Связи с Гигандой по-прежнему не было.
Едва ли виной тому были, как предполагал Лугс, лучевые бури в межпланетном пространстве. Не действовала и нуль-связь, был заблокирован выход в Малый планетный информаторий. Несколько раз Генрих ощущал в голове тяжесть от присутствия чужого сознания. Очевидно, его прощупывал с Айгона мощный ридер. Вначале, Генрих ставил телепатическую блокаду, но потом, преодолев брезгливость, открыл разум и стал твердить про себя текст подготовленного доклада о необходимости полноценного контакта с Гигандой. Что же делать, если остается только такой канал, чтобы донести свое мнение до руководства.
Потом тошнотворное ощущение чего-то инородного в голове ушло, и почти сразу же Генрих услышал шелест открывающейся двери телепортационной кабины. На ее пороге стоял, вернее, висел в воздухе, придерживаясь за косяк двери огромной костлявой рукой его, Генриха, куратор и непосредственный руководитель Корней Янович Яшмаа собственной персоной.
