Дмитрий Самохин - У смерти твои глаза
Я снял пистолет с предохранителя и вновь подался к окну. В комнате ничего не изменилось. Никакого движения. Я осмотрел окно, стараясь не пропустить ни одной детали. Открытую форточку не заметить было сложно, но я не акробат да и не дистрофик, чтобы мечтать просочиться в настолько узкий лаз. Но ничего другого не наблюдалось. Не размышляя особо – вообще за мной в последнее время стала водиться эта дурная привычка – много не думать, я прицелился к стеклу и двинул его локтем. Легонько так, но достаточно для того, чтобы от окошка осталось мелкое крошево, частично осыпавшееся на меня. Я навел пистолет на входную дверь, но никто на шум не отреагировал, да и шума‑то кот наплакал.
Обработав углы стекла рукоятью пистолета, я влез в комнату. Странно! Привязанный мужик, по идее, должен был слышать все, что произошло с окном, но он даже не пошевелился. Либо его капитально вырубили, либо его душа уже давно блуждала в поисках последней обители. Я приблизился к привязанному, обошел его и склонился над несчастным. Похоже, ему мог помочь только священник. По части отходной молитвы. Пульс не прощупывался. Я приподнял голову несчастного и чертыхнулся. Я прекрасно знал покойного. Им оказался не кто иной, как Иероним Карлович Балаганов, напарник Романова. Похоже, компания «Седуктиве Бед» осталась без руководства. Кому потребовалось уничтожать Балаганова? Им‑то он чем помешал? Вроде даже и не в курсе был происходящего. Да и от расследования смерти Романова отказался. Загадка на загадке. Видимо, Ульян Мертвый решил Балаганова устранить на всякий случай. Вдруг что‑то ему удалось услышать.
Я оставил покойного в неподвижности и направился к двери. Прильнул к ней, как к груди любимой девушки. Нехорошее сравнение, если учесть, что случилось с Ангелиной. Как тяжело быть морально устойчивым типом. Нет чтобы пуститься во все тяжкие и не забивать себе голову пустыми переживаниями. Я так не могу. Надо поломать голову над дилеммой, как не оскорбить память Ангелины, погибшей косвенно и по моей вине, и с Таней остаться. Но сейчас не об этом.
Дом ответил мне тишиной. Я повернул ручку и распахнул дверь, благоразумно устранившись с прохода. Захлопали выстрелы. Дверь нашпиговали свинцом так, что в пору ее использовать как средство противорадиационной защиты. Пули роем неслись через проход в комнату и плющились о стены. В конце концов дверь перегрузили свинцом и она разлетелась в щепки.
Вдруг выстрелы стихли. Я нырнул на пол и выкатился в проход. Мой ход был встречен огнем, и я отозвался. Две пули – две жертвы. Остался третий персонаж, но мне его с такой позиции достать не представлялось возможным. Я впрыгнул в комнату, озираясь по сторонам, чтобы заметить первым и упредить. Тело двигалось само в сторону укрытия, которым был диван. Его уже использовали как щит. Наружу торчали пружины и лезла солома. Но, не успев скрыться за диваном, я уловил движение у окна. По мне открыли огонь. Я ответил тем же. Лопнула плазменная панель домашнего кинотеатра, а следующие пули попали в цель. Они пробили парню грудную клетку, и он выхаркнул кровь изо рта. Потом рухнул на маленький аквариум, стоящий на столике, и вместе с ним на пол. Вода затопила ковер. Забились в предсмертных судорогах рыбки.
Нехорошо уходить на тот свет и забирать ни в чем не повинных, пускай даже рыбок.
Я обошел покойников и обшарил их карманы. Ничего интересного, что бы можно было использовать. Никакого намека, кто они и по какому поводу сходняк устроили. Хотя последнее можно было предположить – решили устранить Балаганова. Никакого намека на их личности. Никаких документов. И, между прочим, не факт, что они пришли от Ульяна Мертвого. Вполне возможно, что люди со стороны. Просто зашли в гости, потусовались немного – учинили смерть некстати подвернувшемуся под руку Балаганову. Какая только чушь не приходит на ум?
Я осмотрел комнату, но ничего в ней не нашел. Абсолютно пустая фишка. Много грязи на полу. Пустые пивные бутылки. Даже свой сорт обнаружил. Не скажу, что это мне доставило удовольствие. Кассеты с порнухой и какой‑то боевичок со звучным названием «Дроби кости!». Я выглянул в другую комнату. Никого. Пусто. Еще одна гостиная, отличающаяся от предыдущей только ухоженностью и автоматом, что лежал на стеклянном журнальном столике. Прихватив оружие, я двинулся дальше.
Я вознамерился обойти все комнаты. Может, найду ту единственную ниточку, потянув за которую, распутаю весь клубок. Я вышел в застекленный холл первого этажа и уже направился было к лестнице на второй, когда услышал шаги на крыльце дома и чьи‑то оживленные голоса. Обернувшись по сторонам в поисках укрытия, я обнаружил дверцу под лестницей. Комната для метелок и пылесоса. Сойдет. Только бы не оказалась запертой. Но мне повезло. Я шмыгнул в кладовку, затворил дверь и замер, стараясь даже дышать как можно бесшумнее.
В холле послышались шаги. Хлопнула дверь. Зазвучали громкие голоса. Незнакомые мне.
– Все должно быть сделано вовремя. В четверг в порт прибудет корабль. В контейнерах с лекарственными препаратами будет наш груз. Ты должен его встретить и перевести на склад.
Первый голос был глуховат, судя по всему, его обладателю исполнилось лет пятьдесят, а может, и больше.
– Сколько материала придет? – произнес человек со звучным молодым голосом.
– Двести килограммов.
– Этого хватит? – усомнился молодой.
– Вполне. Дырку сделает. Будь покоен. А уж Мертвому понравится.
Голоса стали смещаться в сторону гостиной. Я было отчаялся, что ничего больше не услышу, но кладовка стеной примыкала к комнате и слышимость оказалась идеальной, хоть и чуть приглушенной.
– Зачем Балаганова прихватили? – поинтересовался тот, что помоложе.
– Уж очень любопытен был. Нанял этого детектива Туровского. Мы надавили. Он отказался. Но факт был. Мертвый не любит неповиновения.
– Туровского тоже замочили? – Вопрос прозвучал абсолютно равнодушно. Так спрашивают о погоде, но не о чьей‑то жизни.
– Похоже на то, правда, он с нашими тоже расправиться успел. Хрен с ним, как говорится. Ты главное усвой: с грузом будь осторожен. Спрячь его так, чтобы он неделю смог пролежать в сухости и спокойствии. Чтобы никаких любопытных глаз. Сделаешь?
– Легко. Есть халупа на примете, – беспечно произнес молодой.
– Мертвый нервничает. Что‑то катится не так. Да и босс давит на него. Серьезно так. Прессинг приличный. Чувствую даже я.
А вот это интересная информация. У Ульяна Мертвого есть босс. Кто? Пятиримов? Вряд ли. Уж с губернатором Мертвый скорее был бы компаньоном, а уж никак не в подчиненных бегал. Значит, третья сила? Которая крутит сверху и всем управляет. Кто? Международные террористические организации? Исламисты? Не смешите мои подметки. Пока что даже предположения мои в этом направлении могли строиться лишь на воде. Слишком мало данных для анализа. Слишком много пустого шума.
– Что‑нибудь из Балаганова выжали?
– Практически ничего. Чего выжимать‑то, если он пуст, как дырявая сеть. Ребята уже кончили его, наверное. Пошли взглянем.
– Вперед, – согласился обладатель звучного голоса.
Очень хотелось бы взглянуть в лицо неизвестным, чтобы понять, с кем имею дело. Да и допросить бы. Тогда все неясности прояснились бы сами собой. Но невозможно. Спугну рыбку, а что у меня есть? Ничего! Я даже не в курсе, что они затеяли, а признание незнакомцев ничего не стоит. Дали под давлением. Придется дальше все разнюхивать. Но следует уносить ноги, пока они не столкнулись со следами недавнего побоища.
Голоса удалялись.
Я вынырнул из кладовки и направился к двери, сжимая в руках автомат. Я оставил его на пороге.
Неудобное оружие. С таким не больно‑то по городу побегаешь. Я отворил дверь и вышел. Скорым шагом пересек открытое пространство, простреливаемое из всех окон, от дверей к воротам, где на причале возле шикарного катера марки «гром» прогуливался бугай с пистолетом‑пулеметом «ингрэм» через плечо.
Из окон меня уже наверняка заметили, да и мордоворот увидел мое приближение.
– Эй, мужик, стой, ты кто? – Бугай властно взмахнул рукой, останавливая меня, но я продолжил движение.
– Свои, братан, из могильных. Меня Ульян послал присмотреть, новой информацией разжиться, – затараторил я.
– Чего‑то я тебя не знаю, – усомнился бандит.
– А ты что, всех знаешь? – поинтересовался я с ехидной ухмылкой.
– Да нет, – пожал он плечами. Напряженность покинула его.
Теперь бугай не ожидал подвоха. Он поверил. Он уже в моих руках, он не сможет сопротивляться. Он дал мне возможность подойти настолько близко, чтобы ударить. И я ударил. Кулак смял мордовороту нос, а второй удар, коленом, пришелся ему в живот. Я пробил его пресс. Бандит задышал часто‑часто, как умиравшие недавно рыбки на ковре. Я обхватил его голову рукой, чуть напрягся и сломал шею. К сожалению, он видел меня. Я не мог позволить засветить свое новое лицо. Мне еще с ним жить.
