Владимир Колышкин - Combat
Все присутствующие всполошились.
– Господа офицеры! – произнес Ведущий твердым как сталь голосом. – Слушайте мой приказ: Лайнер задержать и подвергнуть досмотру.
Среди офицеров начался переполох:
– Как задержать!?
– Как! Задержать?
– Как задержать-то?
– Руками! – гаркнул Базьяр. – Если по-другому не получится…
– Послушайте, блиц-полковник, Гаэтано, – мягко, как больному, сказал факел-майор Воблер, заместитель командующего по воспитательно-пропагандистской работе, – арест круизного лайнера, принадлежащего Федерации, может привести к международному скандалу. Это будет иметь тяжкие последствия для Директории…
– Разве я сказал "арест"?! – Гаэтано Базьяр аж подпрыгнул. – Я сказал "досмотр". Разве мы не имеем права проверить подозрительное судно, идущее через наше космическое пространство?
– Лайнер находится в нейтральном пространстве, – упрямился Воблер, – Я считаю, что подобные действия – досмотр судна в нейтральном пространстве – вредны делу Директории и потому я, как политофицер, поставлю вопрос о неправомерности приказа…
– Поставь, поставь, – осклабился блиц-полковник. – Если он у тебя встанет. Политические импотенты…
Воблер покраснел и так разволновался, что усы его топорщились, как у разъяренного кота. Ему до того хотелось кусаться, что он стал зубами стягивать перчатки, что ни когда не делал при людях, поскольку руки его были обожжены.
– Ну, швыряй свою перчатку, – ледяным тоном произнес полковник Смерть. – Я с удовольствием приму вызов. Будем драться в глухом тамбуре хоть на кортиках. Но только после операции… А теперь по местам!!!
И блиц-полковник лично врубил авральный ревун.
11
"13-го януария сего года круизный лайнер "Впечатление", следующий по маршруту Генриетта – Форган-2 – Альдебаран-6 – Феникс – Новая Голландия – Генриетта, всплыл из гиперпространства для запланированной подзарядки батарей в районе звездной системы Гентор. В 16 часов по корабельному времени нами был пойман сигнал "SOS". Запеленговав источник сигнала, мы выслали спасательные шлюпки, одна из которых обнаружила терпящий бедствие челночный корабль, порт приписки – планета Великофрикания. Мы приняли на борт 106 человек потерпевших. Позже выяснилось, что из этих 106 спасенных 16 человек заложники: 15 охранников лагеря и один член экипажа челночного корабля. Остальные – заключенные спецкаторжного лагеря, расположенного на планете Крэгар, входящую в сферу юрисдикции Великофрикании. Среди заключенных этого лагеря оказались трое граждан Федерации: капитан грузового корабля "Орел" Вёльд Хорнунг, штурман и второй пилот Гельмут Зальц и супермеханик Байрон Фалд…"
Старшая стюардесса Наташа Кольен зашла в каюту командира, неся поднос с дымящимися чашками кофе. Командир лайнера первый капитан Макс Верховен отодвинул электронный бортжурнал, который заполнял, взял одну из тонкостенных чашечек. Наташа улыбнулась Верховену лучшей своей улыбкой. Тот ответил тем же. Но не всегда Макс показывал свою слабость, чаще он был нарочито холоден к её флирту, как кофейная чашка из небьющегося и не нагреваемого фарфора в его руке. Он сделал маленький глоток, но ему показалась, что в пищевод попала изрядная порция расплавленного свинца.
– Прекрасный кофе, – севшим голосом сказал Верховен, краснея как рак. – Благодарю, девочка.
– Хотите, я вам подую? – простодушно предложила Наташа.
– Это уж лишнее, – выставив широкую ладонь знаком "стоп", ответил Макс. – Для охлаждения существует вентилятор.
Среди бездны приборов он отыскал и включил маленькие лопасти и поднес к ним чашку с кофе.
– Вы слишком много времени проводите среди бездушных механизмов, – сказала стюардесса Наташа. – А человеку нужно иногда хоть немного человеческой же теплоты…
– Наташа, как ты можешь такое говорить? Кому-кому, а уж тебе-то известно, сколько членов экипажа в моем подчинении, сколько обслуживающего персонала – все эти горничные, половые и прочая, прочая… И главное, я несу ответственность за 2000 пассажиров, которые находятся на борту. И после этого ты обвиняешь меня чуть ли не в механофилии…
– А теперь еще и эти беженцы, жертвы режима, – живо посочувствовала девушка.
– Да, кстати, как они там устроились? Нужна ли медицинская помощь?
– Кое-кому была нужна, а так все в порядке. Мы их хорошо устроили: граждан федерации поместили в свободные каюты бизнес-класса, а остальных разместили в третьем классе. Нареканий со стороны легитимных пассажиров не поступало.
– Ну и славно, – сказал капитан Верховен. – Однако бдительности терять не будем. Вы там при случае за ними приглядывайте, особенно за этим, как его?..
– Идол Карлок?
– Да-да, точно. Весьма неуравновешенный человек.
– Мерзкий тип! – содрогнулась стюардесса.
– Он что, приставал к тебе? – грозно спросил Верховен.
От рыцарского внимания со стороны своего кумира в груди Наташи потеплело, и вопреки законам конвекции это тепло опустилось куда-то вниз, вниз… Был великий соблазн сказать: "Да, этот негодяй домогался меня", но пришлось все-таки сказать правду.
– Нет, – ответила Наташа, опустив длинные ресницы так, что тени легли на розовые щеки. – Он только назвал меня "цыпочкой", а я не знаю, оскорбление это или комплемент?
"Хм, цыпочка, – подумал Верховен. – А она действительно походит на цыпочку, когда порхает по салону на пуантах…"
– Ничего, Наташа, потерпите немного. В ближайшем порту мы их всех высадим, кроме троих наших. Они полетят с нами прямо до Генриетты. Кстати, как тебе понравился капитан Хорнунг?
– Весьма достойный, мужественный человек, – радостно ответила девушка. – Мне такие очень нравятся.
Верховен нахмурился. Печальная тучка накрыла тенью синие озерца его глаз.
Наташа поняла свою промашку, быстро поправилась:
– Потому что он на вас очень походит. Так же благороден, силен, красив…
Верховен расцвел.
– Хорошо, – сказал он, вновь берясь за электронный бортовой журнал, – при случае, скажите ему, что я вечером его навещу.
– А я думала, что вечером вы… ты… навестишь меня… На ужин я хотела приготовить твой любимый ларгет с ореховым соусом.
– Натали, дружок, ты ведь знаешь, как я занят… Ну ладно, обещаю, едва выпадет свободная минута… Не грусти, цы… цыпленочек…
– Мама называла меня Коко.
– А меня в детстве прабабушка звала Медвежонок Гризли, – неожиданно для самого себя разоткровенничался Верховен.
Видя, что суровый командир немного оттаял, Наташа поспешила закрепить успех.
– Можно, я посижу у тебя минут пять? – робко спросила она.
– Конечно, присаживайся.
– Наташа села на мягкий диван, помассировала себе икры.
– Ой, мои ноженьки, мои ноженьки, как они устали, бегаючи по кораблю…
Макс Верховен украдкой бросил стыдливый взгляд на дивные ноги бортпримадонны.
– Кстати, Макси, профсоюз стюардесс собирается объявить забастовку, если компания не перезаключит с нами контракты. Мы добиваемся, чтобы в новом договоре убрали пункт, обязывающий бортпроводниц ходить на пуантах. В конце концов, мы не балерины. Вот, кажется, убила бы того негодяя, кто придумал это. Я уже смотреть не могу на эти свои тупорылые пуанты. Остроносенькие туфельки хочу! Макси, ты подпишешь нашу петицию? Нужно, чтобы и другие работники компании нас поддержали.
– Подпишу, конечно, нет проблем. Я и не знал, что это вас так волнует.
– Вот если бы все офицеры побегали целый день на носочках, тогда взвыли бы. Особенно, когда несешь поднос, того и гляди грохнешься.
– Хорошо, хорошо… хотя… это так красиво…
– Вот вы все такие, мужчины!
Верховен так устыдился упрека в мужском шовинизме, что не знал, куда себя деть. Спасли его неотложные дела.
Затренькал сигнал прямой экстренной связи с центральным постом. Верховен поспешно снял со стены трубку.
– Слушаю.
– Сэр! Докладывает второй капитан Эдгар Кобзец. Вахтенный из рубки доложил, что с левого борта к нам приближается палубный истребитель. Судя по бортовым знакам, принадлежащий ВКС Великофрикании.
– Объявите в служебных помещениях желтую тревогу.
– Есть, сэр! В служебных помещениях желтая тревога!
Первый капитан Верховен выскочил из своей каюты, на ходу застегивая китель. В длинном коридоре уже тревожно вспыхивали проблесковые желтые маячки и зудели короткими трелями зуммеры. Макс Верховен прыгнул в скоростной лифт, напрочь забыв Наташу и связанные с нею проблемы.
– Командир на мостике! – объявил один из офицеров, первым увидевший Верховена.
– Сидите, господа, – сказал командир, вставая на свое место. Взявшись на всякий случай за никелированную вертикальную штангу, Верховен бросил быстрые взгляды на обзорные экраны. На левом экране виднелся шедший параллельным курсом истребитель, ртутным блеском сверкавший в лучах прожекторов. Он казался игрушечным, не страшным, но вдруг как-то резко боком приблизился чуть ли не в плотную к лайнеру и предстал во всей своей грозной красе. Что-что, а смертоносные машины великофриканцы делать могли. В национальной принадлежности истребителя не было сомнений – на хвостовом оперении и крыльях виднелись крылатые быки на фоне двуколора.
