Рэндалл Биллс - Мечта
Аплодисменты пятидесяти тысяч зрителей загремели над центральной площадью Катюши. За их спинами сияло в солнечном свете нововозведенное здание администрации, словно зеркальное отражение Залов кланов, построенных воинами.
Ты позаботился обо всем, не правда ли, Никки?
За районными залами станции магнитного монорельса образовывали внешний пятиугольник центрального комплекса. Частично они были введены в действие несколько лет назад, но полностью завершали картину лишь только что построенные ответвления к кварталам рабочих и торговцев.
Все здесь было буквально переполнено мощью, авторитетом и… дальновидностью. Все такое новое, такое блестящее – чтобы смыть грязь, которая привела нас сюда. Она осталась только в центре, где ты только что выкопал первый ковш. Скажешь ты, наконец, что тут должно появиться?
Андрей увидел, как Николай вернул лопату старшему рабочему Борину, который оказался куда лучшим сотрудником, чем им был покойный Джастин. Николай двинулся сквозь людской коридор к трибуне, на которой ожидали Андрей и Дженнифер. Её построили у ног статуи их отца, так что отсюда почти все собравшиеся могли видеть Николая даже и без голопроектора, который транслировал его десятиметровым гигантом и передавал изображение на все планеты скопления Керенского.
И, в отличие от твоей последней речи на этой площади, сегодня тебе совершенно не требуются никакие охранники, так ведь, Николай? Что может быть лучше для восходящего на трон Цезаря, чем быть сраженным убийцей и все-таки выжить? Оказавшись в самом центре мифа, созданного толпой, которая и без того вознесла тебя так, что выше некуда, ты теперь можешь называться богом. Но ты же и сам всё знаешь, Никки… Он не мог сказать, что причиняло ему большую боль: то, что он, несмотря ни на что, последовал за Николаем по его пути – несмотря на кровь на своих руках и знание о всех его манипуляциях – или то, что возмущение, которое раньше всегда сопровождало подобные мысли, превратилось теперь в постоянное, тупое давление.
Есть предел силе любого отвращения. Когда-нибудь привыкаешь ко всему.
Николай достиг трибуны и подошел к ораторскому пульту. Он взялся за него обеими руками и его белый костюм засиял в солнечном свете так ярко, что вокруг него образовался своего рода нимб.
– Сегодня – великий день для всех нас. Несколько лет назад я объявил о превращении верных воинов, последовавших за нами, чтобы защитить нас от ужасов миров Пентагона, в новую организацию – кланы. С тех самых пор эти воины неустанно тренировались и стали теперь боевой мощью, какой не знала еще история человечества.
Всё это – ради того, чтобы защитить вас. Вас и видение. Установить новый порядок. Отвоевать обратно Мечту, которую другие повергли в грязь и разрушили. Сегодня мы достигли решающего момента в этом превращении. Момента, о котором наши потомки будут вспоминать
в почтительном восхищении. И, что еще важнее – с благодарностью.
Взгляд Андрея скользил по толпе, по группам, состоявшим из сорока воинов каждого клана… нет, не каждого – Карсон! – которые были распределены по площади с равными промежутками. Когда-то он подумал бы, что это меры предосторожности – воины были расположены так, что могли в любую секунду атаковать. Но сегодня такой реакции не вызывали даже мехи, возвышающиеся по краям площади. Встань Николай на колени и попроси, чтобы кто-нибудь его пристукнул – этого бы не сделал никто из присутствующих, даже гражданские. Уж скорее, они бы сами себя принесли в жертву.
Настолько он привязал их к своему видению.
К новому обществу, создать которое я помог сам. Но хотим ли мы этого в самом деле? Хочу ли этого я в самом деле? Никки – по-прежнему человек из плоти и крови, никакой не бог. Если он порежется -рана кровоточит. Он – всего лишь человек, пусть и вдохновленный… кем? На этот вопрос у него не нашлось ответа.
– Сегодня, – объявил Николай убедительным тоном, – мы думаем о прошлом и о будущем. Как и в любом большом деле, всегда найдутся упрямые противники. Даже видение нашего ве ликого отца многие ненавидели и их упрямство привело к «Принцу Евгению», к войнам Пен тагона – и, в конце концов, на это место, где мы сейчас находимся. Кое-кто не признал пути, которым мы пошли, и в своем заблуждении они пролили кровь тех, кто пожертвовал всем, что бы их защитить. Чтобы защитить наше молодое общество. Восемьсот воинов основали кланы, но сегодня, когда мы достигли нового этапа их развития, один из них больше не с нами.
Желудок Андрея сжался. Он почувствовал, как желчь подступает к горлу и в глазах закипают слезы, потому что он знал, что последует теперь. Он знал, что это большая честь для его павшего друга… при этом явно видел, как Николай использует его гибель в своих целях.
– Как и в каждом большом деле, есть герои, готовые принести жертвы большие, чем ос тальные. Готовы отдать свою жизнь. Свою кровь. Ради нашей защиты Ради цели, к которой стремимся все мы. Но в отличие от прошлых обществ, увенчивающих память своих павших пыльными монументами и забытыми историческими трудами, мы воздвигнем сегодня Джейм су Карсону живой, дышащий памятник. Живой памятник всем восьми сотням воинов, которые пожертвовали всем, чтобы обеспечить нам золотое будущее.
Сегодня я объявляю о введении восьми сотен Родовых Имен. Фамилий, которые наши потомки будут носить с гордостью. Имя Джеймса Карсона будут вспоминать через сотни, тысячи лет – его имя станет наградой за героизм. Вы, воины – ваши имена будут носить и чтить больше, чем всякие флаги, медали и ордена, выцветающие со временем.
По толпе прошел ропот, когда люди услышали эту прокламацию. Прокламацию, которая всего лишь пару месяцев назад вызвала бы новое сопротивление, потому что она делала гражданских еще более незначительными, еще более подчиненными.
Но не сегодня.
– Воины, братья – без единства мы не достигнем ничего! – гремел Николай. – Вы доказали свое единство. Вы доказали, что мы можем перерасти ошибки тех, кто не в состоянии при нять наше видение. Мы едины – глазами и руками, духом и телом. И в этот день, за два дня до годовщины смерти великого генерала, пришло время, когда новый вождь возьмет скипетр в свои руки. Время для нового звания, которое объединит наши силы, потому что момент наше го возвращения близится. Момент, когда мы прервем наше добровольное изгнание и освобо дим порабощенные души тех, кто все еще борется за свою жизнь против деспотов и близору ких военных вождей на мирах Пентагона. Пришло время для меня стать ильханом Николаем Керенским!
Как бы ни был запутан Андрей этими словами, он все же не избежал влияния силы и убеждения в голосе Николая. Он подавил свою боль и сконцентрировался на толпе, увидел фанатичное убеждение на тысячах лиц. Ритмичное скандирование, которое начала одна из групп воинов, распространялось по толпе, набирало силу, вовлекая в себя всех собравшихся, вздымаясь, словно океан голосов, к трибуне и к небу.
– Основатель! Основатель! Основатель!
Андрей никогда не смог узнать наверняка и никогда не заставил себя спросить, но остаток своей жизни он провел в уверенности, что скандирование это начал клан Койота, а еще точнее – его хан Дана Куфалл.
Дана.
Чувства, усталость, боль вскипели в нем и он наконец-то заплакал. Но он знал, что в этот день его ждет еще одно столкновение. Еще одну боль он должен был выдержать.
ЭПИЛОГ
Центральная площадь Катюша-сити
Новая Терра, Страна Мечты
Скопление Керенского
9 июня 2815 года
Его собственное ничтожество окутывало его плащом ненависти к себе.
Как это обычно бывало на Стране Мечты, ночь не была слишком уж темной. Северное сияние наполняло небо голубыми, лиловыми и фиолетовыми сполохами, словно потоками вина из божественного кубка, танцующими на космической ткани под барабанный ритм, который выбивали его пальцы, словно были живыми и корчились от смеха, потешаясь над смертными. Даже после стольких лет Андрей не мог отвлечься от этого зрелища, но здесь и сейчас он опустил взгляд на маленькую ямку в земле, которую вырыл Николай своей лопатой. На ямку и её содержимое.
Строишь ли ты, наконец, свой храм, Никки? В своей речи ты не упомянул о нем ни словом, вырыл лишь первую яму и пошел дальше. Но теперь, когда ты сам на себя надел корону и напялил плащ бессмертия, что ты еще можешь возвести, кроме храма собственной божественности? Может, пирамиду? Как фараон. Да-да, это бы чудесно подошло, а, Никки? Король-бог. А кто станет твоим Имхотепом? Каждому великому фараону требуется великий архитектор для его пирамиды.
Конечно же, он уже знал ответ на этот вопрос.
– Андрей.
Странным образом он не отшатнулся при звуке её голоса, хотя не слышал, как она подошла. Даже после стольких лет она все еще сохраняла ловкость.
