Константин Мзареулов - Клыки вселенной
— Ты чего щерился, когда мы говорили про кочевников?
— Смешно слушать, как вы глупости болтаете, — фыркнул отставной полковник. — Ясно же, что никто не позволит варварским племенам даже приблизиться к цивилизованным мирам. На то есть старый договор между великими державами.
Ветеран был прав, и Кумрану стало стыдно, что он сам не вспомнил про Тройственный Пакт 2287 года, подписанный Галактическим Союзом, Кендако и Тонхойра. Договор предусматривал совместные действия на случай угрозы со стороны Диких Звезд. Никакие войны и прочие недоразумения, случавшиеся время от времени между тремя державами, не отменили «Пакт об умиротворении», который приходилось применять примерно дважды в столетие.
— Хочешь сказать, мы просто запугивали пигмеев, чтобы заставить покупать наше оружие?
Насмешливая гримаса на лице Ди Наполи сменилась легким недоумением. Ветеран признал:
— Малые страны, безусловно, знают о Пакте, но все равно беспокоятся. Очевидно, у них есть основания опасаться, что мы не придем на помощь.
— Глупо, — сказал Кумран. — Единственное, что может этому помешать, — война трех держав-гарантов.
— Вот именно! — Макс кивнул. — Слухи о такой войне ходят не первый день.
***
Путешествие к Динбулсу протекало невероятно скучно. Места были практически ненаселенные: никаких искусственных объектов — только пустота и мертвые светила. Лишь после второго выхода из гипера поблизости оказался посторонний корабль, но тревогу объявлять не стали, быстро установив, что встречным курсом чешет рейсовый пассажирский лайнер Лендаванов.
Так что всю дорогу Кумран валялся на койке, крутил старые записи, между делом размышляя о похабствах злого рока.
Вся его жизнь была коллекцией потерь. Он терял друзей, любимых женщин, интересную работу, а главное — терял надежду. В молодости всегда мечтаешь совершить нечто из ряда вон, чтобы все восхищались, чтобы твоя рожа не сходила с голограмм. Однако судьба редко дарит шанс, а если даже подбросит что-нибудь толковое, то шанс этот вовсе не трудно упустить.
Дело, которым хотелось заниматься, вдруг оказывается никому не нужным, друзья разлетаются по тарабарским мирам, женщины уходят, порой исчезают бесследно, причем норовят сделать это самым обидным и болезненным образом. Так к сорока годам остаешься один, окруженный случайными приятелями-сослуживцами, и тянешь лямку на унылой службе, о которой прежде и не думал.
Многого ли он достиг? Что за жизнь поганая — мотаться без отдыха по диким планетенкам, пресмыкаться перед коррумпированными чиновниками полуцивилизованных народцев, уговаривая чужаков купить всякий хлам! И такая тягомотина день за днем, год за годом…
Кумран вдруг понял, что долго не продержится. Даже в приблатненной бригаде трансформаторов Геры, куда он попал сразу после универа, было веселее. Каждый день что-то новое, работягам лишь бы посачковать, решения принимаешь сам, без оглядки на бюрократов из конторы, а если ошибся, так ничего страшного. Романтика, черт бы ее побрал!
Он подумал: а если все бросить и снова податься в астроинженеры? Или собрать старую компанию и заняться раскопками на окраинных планетах, где вполне могли сохраниться реликвии Таимбры. А еще лучше — завербоваться в дальнюю разведку, исследовать Галактику за пределами пространств, освоенных известными цивилизациями…
Могучий баритон Лоренцо Алефа затянул «Зеленоокую разлуку» — хит прошлого века, ворвавшийся в эстрадную классику, потеснив «О, мое солнце», «Бесаме мучо», «Скажите девушки подружке вашей», «Портрет», «Голубку», «Девушку», «Историю любви», «Мерзлоту сердца», «Когда над нами светит Вега» и «Любовь в лунных бликах». Бессмертная песня направила мысли в другое русло.
Мечты мечтами, но зигзаги судьбы в конце концов приводят в ячейку, которой ты заслуживаешь. Беспочвенные надежды отсекаются, и получаешь примерно то, чего способен достигнуть — почти никогда больше, но вряд ли намного меньше.
И с кем бы я, моя разлука, не был,
Всегда и всюду буду лишь с тобой.
И даже черная бездонность неба
Терзает сердце, словно взгляд зеленый твой…
Если задуматься, то работа у него сейчас была не такая уж плохая, даже для творчества кое-какой простор оставался — только старайся. А хандра, так она результат неустроенной личной жизни. Стало быть, надо искать свой идеал, ибо жизнь — не одни лишь беспрерывные потери, но и непрестанный поиск. Свою судьбу надо лепить собственноручно, не доверяясь слепому фатуму. Сдашься, положившись на волю случая, — останешься ни с чем.
Так славься же вечный бой и пусть покой нам даже не снится!
Решительно встав, Кумран отыскал среди записей подборку военной музыки и запустил марш «Битва за Плеяды». Прикрыв глаза, он сидел неподвижно, лишь покачивал головой в такт тяжелым аккордам. Потом, утерев нечаянную слезинку, вызвал рубку.
— Вуйко, что происходит?
— Караван собрался, готовимся к предпоследнему прыжку. Разрешаешь?
— Отставить. Я сам.
***
Из четвертого погружения в гипер они вырвались в сотне световых лет от системы Динбулса. Гравилокатор показал, что корабли «Интарко» покинули многомерный режим с обычным разбросом, образовав не правильный треугольник со сторонами в полтора, два и два с небольшим миллиарда километров. Однако имелся неприятный сюрприз: неподалеку сшивались еще четыре корабля, не подававшие опознавательных сигналов.
— По-моему, пираты, — сказал бывалый Бубба.
Недавний припадок черной меланхолии сильно разозлил Кумрана, так что командиру «Марафонца» нестерпимо хотелось сорвать на ком-нибудь плохое настроение. Межзвездные подонки подвернулись как нельзя более кстати.
— Оружие к бою, — прошипел он. — Очистим космос от криминала.
— Люблю я это дело, — мечтательно поведал Макс.
Как положено по инструкции, оба транспорта уже перешли на низкий сверхсвет и двинулись на сближение с кораблем прикрытия. Квартет подозрительных судов разделился, не скрывая намерения перехватить торговцев. Электронная модель обстановки подсказала, что первой будет атакована «Лапута», поэтому Кумран велел капитану этого транспорта отходить в сторону «Антарктики», а сам повел сторожевик навстречу предполагаемым пиратам.
— Они не отвечают на наши сигналы, — пожаловался Вуйко. — Добрые люди так не поступают.
— И добрые нелюди тоже, — уточнил Кумран. — Грицько, Макс, вы готовы открыть огонь?
— Торпедами хоть сейчас, — отрапортовал Ди Наполи. — Для пушек пока далековато.
Кумран прикинул, что через минуту «Марафонец» окажется между транспортами и наседавшими пиратскими рейдерами. Уже можно было различить состав неприятельского отряда: три быстроходных грузовика мелкого тоннажа и старый фрегат тонхойровской постройки. Похоже, пираты настолько привыкли грабить мирные караваны, что даже не обратили внимания на присутствие военного корабля. Или рассчитывали справиться со сторожевиком.
Заглянув в каталог, Кумран окончательно успокоился. Фрегаты такого типа Тонхойра выпускали больше ста лет назад. Вооружение этих корабликов включало четыре торпедных аппарата и столько же спаренных тахионных пушек ближнего боя. У «Марафонца» же и пусковых установок было шесть штук, и счетверенные пушки били вдвое дальше.
— Макс, засади три торпеды во фрегат и по одной — в каждый рейдер, — приказал Кумран.
Пираты наконец-то сообразили прервать глупую игру в молчанку. Модулированные волны гравитонов принесли скрипучий голос синтезатора, говоривший на ломаном общеземном языке:
— Немедленно заглушить двигатели и сопротивления не оказывать. Вам жизнь будет сохраняться.
— А вам — нет, — усмехнулся Кумран. — Торпеды — пли!
Подобно всем космическим торговцам, он люто ненавидел пиратскую сволочь и жалел лишь о том, что боекомплект сторожевика составляли слабенькие снаряды типа «Дельфин», а не созданные для серьезного боя «Касатки» или «Кашалоты». Впрочем, стрелять «Кашалотами» по такой мелочи — слишком много чести!
«Дельфины» выпорхнули из пусковых труб с положенными пятисекундными интервалами. Не ожидавшие встретить добычу со столь крепкими клыками пираты начали тормозить, но этим не спаслись. Фрегат стал отстреливаться, даже подбил одну торпеду, однако другая разорвалась рядом с пиратским кораблем, затопив эфир вихрями помех. Потом голограмма трижды вспыхивала ярче, и помех становилось больше — это взрывались остальные торпеды.
— Двигатели — стоп, перевести на реверс! — запоздало скомандовал Кумран. — Приборная группа, убрать помехи!
Понадобилось не меньше четырех минут, чтобы «Марафонец» вновь обрел зрение и на мониторы вернулась звездная панорама. За кормой сторожевика успели сжаться в тесную группу «Антарктика» и «Лапута», а прямо по курсу маячили два пиратских корабля. Фрегат и третий рейдер исчезли.
