Алан Фостер - Хроники Риддика
— Надо спуститься вниз, — яростно рычала она. — Найти их, разорвать на мелкие кусочки и съесть. Сожрем гадов, а потом высрем у ближайшей скалы. Давай, Риддик. Пора заняться настоящим делом!
Кира взглянула наверх и нахмурилась:
— Риддик?
Ответа не последовало, если, конечно, не считать ответом быстро удаляющуюся широкую спину и мускулистые ноги. Фигура человека, по мере того, как он удалялся, становилась все меньше.
Кира так и не поняла, как им удалось догнать Риддика. То ли помог выброс адреналина после победы над тюремщиками, то ли он сам замедлил шаг. Но в этом он никогда не признается. Так или иначе, беглецы присоединились к Риддику на горном хребте, который тянулся на запад. Рассвет, к счастью, еще не коснулся этих гор и догонял их сзади, но температура была градусов под сорок. Пепел падать почти перестал.
Кира вся взмокла. Вытирая чумазое от пепла лицо, она поравнялась с Риддиком, и они вместе стали подниматься на скалу. Для экономии кислорода разговоры были краткими.
— Хотелось вытрясти из них душу, — фыркнула она. — Я столько лет этого ждала.
Риддик не ответил, и Кира добавила:
— А ты?
Пауза затянулась. Они быстро шли бок о бок, а остальные где-то сзади.
Наконец он спросил:
— Тебе важно, останешься ты в живых или нет?
— Не важно, — ответила она таким равнодушным тоном, словно говорила об окружающем пейзаже.
Оба одновременно вскочили на последний уступ и ступили на мостик из застывшей лавы, который вел к довольно глубокой расщелине.
— А мне важно, — внезапно сказал Риддик.
Она с удивлением посмотрела на него. В этой короткой фразе было что-то еще, помимо элементарного желания выжить. Кира никак от него этого не ожидала и задумалась, что же Риддик имел в виду.
Хотя серная расщелина, по которой они бежали в надежде на спасение, была испещрена редчайшими минералами, никто не остановился, чтобы прихватить с собой несколько камушков. Времени для этого не было. И деньги сейчас ничего не значили. Не вообще во вселенной, а именно здесь, на поверхности Крематории. Почва под ногами была гладкой и твердой. Расщелина, которую обнаружил Риддик, вела в нужном направлении. Какая удача, скоро они окажутся возле ангара!
Оказаться-то они оказались, но на этот раз их удача высохла точно так же, как вулканическая поверхность, по которой они бежали.
— Нет, — пробормотал Гув. Он остановился и заладил, как испорченная пластинка: — Нет, нет, нет…
Между ними и ангаром, где стоял спасительный корабль, находилось кое-что, чего они, не знавшие местной топографии, никак не могли предвидеть, а именно — гора. Точнее, не гора, а горка, возникшая из расплавленной и застывшей серной породы и преградившая им путь. Гора была довольно крутая, и ничто в мире не могло сдвинуть ее с места. Если бы в организме Гува осталось хоть немного жидкости, он бы заплакал.
— Черт, — выругался один из беглецов и опустил на землю ружье, которое держал в руках.
Риддик знал, что все на него смотрят. Он мог утешить их и сказать что-нибудь ободряющее, мог заверить в том, что преграда не так и страшна, но вместо этого сделал то, что получалось у него лучше всего: молча двинулся вперед. Да и что еще оставалось? Никакие слова не смогли бы перенести их через препятствие, уготованное зловредной местной природой. Риддик быстро добежал до подножия горы и принялся карабкаться вверх. Все решительно последовали за ним. Пути назад нет. И уже давно. Где-то за их головами сверкающее лезвие солнца рассекало ночное небо. Быстро светлело.
Приближался восход.
Беглецы карабкались вверх, обдирая руки, но никто не обращал внимания ни на свои окровавленные пальцы, ни на увеличивающееся расстояние от поверхности, когда каждое неверное движение может оказаться смертельным. Конечно, в прямом смысле слова Риддик никому не помогал, и все-таки он служил для беглецов образцом и ориентиром. Даже двигаясь по отвесному склону, он, казалось, ускорял свое движение. Риддика невозможно было догнать, но его удаляющаяся фигура придавала беглецам силы.
Кире было очень нелегко. Один раз она поскользнулась и едва удержалась на ногах. Если бы она упала, то пролетела бы расстояние, достаточное для того, чтобы не забивать себе голову мыслями о том, что неплохо было бы вернуться. Хуже всего переносилась жара — скалы стали такими горячими, что к ним невозможно было прикоснуться.
Гув поравнялся с ней, увидел, что Кира машет то одной рукой, то другой, чтобы остудить их для следующего рывка, и показал свои замотанные кожаными ремнями ладони.
— Вот так. Используй свой пояс. Или ремень от ружья. Что угодно.
Кира слишком устала, чтобы отвечать в обычной дерзкой манере, поэтому просто крикнула:
— Вали отсюда! Без твоей помощи обойдусь.
Гув задержался на мгновение и бросил на нее пристальный взгляд. Потом полез дальше и обогнал ее. Если бы он обернулся, то увидел бы, что она разрезала свой пояс на полосы и обернула ими ладони.
Риддик был уже возле вершины. Одним могучим толчком он подпрыгнул вверх и увидел наконец то, на что так надеялся, как на Землю Обетованную.
Перед ним открывался поразительный в своей опустошенности вид. На горизонте дымили вулканы. Поверхность была испещрена жилами застывших каменных рек, прямо под ногами над волнистой долиной потрескавшегося вулканического стекла возвышалось каменистое плато. В центре долины стояла одинокая каменная башня — ориентир, созданный самой природой и заметный даже с воздуха.
Под башней и находился ангар, а в нем — корабль охотников, на котором доставили Риддика.
Жадно хватая обжигающий воздух, словно каждый глоток был последним, позади Риддика показался один из беглецов. Он в изнеможении упал, с трудом переводя дыхание. Риддик оглянулся. Далеко позади возвышался вулкан, но внимание здоровяка привлекла не местная геология, а расползающийся из-за вулкана сияющий свет. Скрывавшееся до поры до времени, словно наемный убийца в засаде, солнце неумолимо выплывало из-за горизонта, чтобы накрыть беглецов. Риддик достал из кармана защитные очки и надел их. Зрение они, возможно, и защитят, а вот жизнь спасти никак не сумеют.
Он посмотрел на склон. Карабкающиеся вверх фигуры были хорошо заметны. Риддик еще раз взглянул на блеск солнца. Нет, они поднимаются слишком медленно.
— Кира!
Она подняла голову и увидела знакомую фигуру, свесившуюся с края вершины.
— Что?
У Риддика не было времени вдаваться в подробности, и он не стал утруждать себя объяснениями. В его голосе прозвучала настойчивость.
— А ну-ка шевели задницей! Немедленно!
Этого оказалось достаточно. Кира знала, что он повышает голос только в исключительных случаях. Ей не нужно было оборачиваться, чтобы увидеть появляющееся за ее спиной солнце. Кира и без того чувствовала, как оно пощекотало ей шею и скользнуло по спине, прикидывая, как бы лучше разделаться с беспомощным куском сырого мяса, распластавшимся на скале, словно муха в паутине.
Окрик Риддика встряхнул ее. У Киры откуда-то взялись силы, и она вложила их в отчаянную попытку карабкаться быстрее. Чтобы не свалиться, двигаться нужно было очень осторожно. Падение — верная смерть. Если солнце застигнет ее на этом склоне горы, она тоже погибнет. Единственный шанс выжить — добраться до вершины и перевалить на ту сторону. В тень.
Двигаясь, словно паук, Гув достиг гребня горы. Задыхаясь и сопя, он подтянулся и вскарабкался на вершину. Потом кубарем скатился в безопасное место, и в это мгновение небо за его спиной озарилось ярчайшим блеском, словно вспыхнули мириады бриллиантов. Над Крематорией взошло солнце.
Лучи нанесли Кире ощутимый физический удар. Она задохнулась от смеси ужаса и отчаяния. Расщелина неподалеку была единственной надеждой на спасение. Единственной тенью. Кира рывком бросилась в нее. Еще один беглец, задержавшийся на солнечной стороне горы, отыскал другую расщелину и нырнул в нее. Наверху Риддик, Гув и еще один спасшийся находились в тени, которую отбрасывала гора. Температура воздуха в тени была еще сносной. Обнаженная горная порода служила преградой солнечному свету, но и она, как только солнце поднимется выше верхушки горы, падет.
Снизу раздался крик. Громкий и жалобный.
— Риддик!
— Да, — отозвался он, не высовываясь из укрытия.
Короткая пауза. Потом Кира крикнула:
— Помнишь, я сказала тебе, что мне неважно, останусь я в живых или нет?
— Да.
Как всегда, в голосе здоровяка ничего не изменилось. Совершенно невозможно было догадаться, о чем он думает.
— Ты ведь понимаешь, что я пошутила, правда?
Ее голос стал тоньше, но не от слабости, а потому что вдруг перестал быть голосом взрослого человека. Он изменился, поскольку все вокруг изменилось. Кира заговорила как та девочка, которую Риддик знал под именем Джек. Он не проронил ни слова. Его внимание было приковано к мотку провода, болтавшемуся у Гува на поясе.
