Василий Звягинцев - Мальтийский крест. Том 1. Полет валькирий
Уваров ответил, что — вполне. И нужны ему именно городские ходы-выходы, Нерубаевские едва ли потребуются.
— По адресу ты обратился. Едва ли у кого в Москве подробнее схемы найдутся. Я как раз городскими и занимался. Кстати, есть в Одессе ещё несколько специалистов, но они едва ли лучшими материалами располагают. Я тебе адреса дам, на всякий случай, если помощь потребуется. Надёжные ребята. За три года, что я там не был, может, что и изменилось… Созвонюсь с ними сегодня, уточню…
В ходе подробного инструктажа Ресовский, полжизни посвятивший исследованиям не обычных природных пещер, как «нормальные» спелеологи, а всевозможных рукотворных подземных сооружений, кроме общего плана катакомб, составленного бог знает когда на основании исторических документов и ещё довоенных исследований, передал Валерию копии собственных маршрутов. Они-то и были самыми нужными. Там Тимофей указал штреки, ставшие непроходимыми вследствие естественных причин, проходы, перекрытые искусственно, а также и до сих пор находящиеся в рабочем состоянии.
— Обрати внимание — синим выделены те, что, так сказать, общедоступны. А красным — это мы сами «реанимировали». Где старые замки посрезали, и на их место новые повесили, где кладку аккуратно разобрали, потом привели в почти исходное состояние. Вот таблица условных обозначений…
В таблице содержалось несколько десятков цифровых и буквенных знаков, а также ключи к расшифровке их различных комбинаций…
— И для чего вы всем этим занимались? — искренне удивился Уваров, рассматривая схемы. Читать об одесских катакомбах ему приходилось, он знал, что их общая длина составляет сотни километров, а по запутанности они превосходят, пожалуй, все искусственные лабиринты Земли, вместе взятые. Но знать — одно, а видеть план — совсем другое.
— Ну, исследовать, это я понимаю, а остальное зачем? Не воевать же, на самом деле, вы там собирались?
— Как бы тебе подоступнее объяснить? — усмехнулся Ресовский. — Это у нас, у диггеров, такой бзик, если угодно. Хобби. Вот в этом виде, — он обвёл пальцем заштрихованное синим, — мы имеем разорванную систему, не представляющую никакой художественной ценности. Как не имеет её антикварная книга с вырванными страницами. А вот так, — указал он на весь лист, где синие пятна соединялись друг с другом красными перемычками, — связность восстановлена, пусть пока и не в полном объёме. Получилась единая конструкция с собственными имманентными свойствами, её можно достраивать в любую сторону, в идеале до исходного состояния и дальше…
— Кому это нужно, а главное — кто это видит? — к случаю процитировал Валерий старый анекдот про еврея и пасхальные яйца.
— Некоторые коллекционеры держат свои сокровища в бронированных комнатах, никогда и нигде их не демонстрируя. А в нашем случае, тебе это уже потребовалось. И не только тебе, возможно. Никто не знает, что будет завтра…
Вот теперь и выяснилось, что не зря Валерий разбирался в подготовленных Ресовским планах, запоминая наизусть могущие пригодиться маршруты и ориентиры.
Большинство известных выходов из магистральных штреков в подвалы многоэтажных домов и водосточные коллекторы были перекрыты наглухо стальными щитами или заложены камнем давным-давно, ещё в первые после Гражданской войны годы в целях безопасности и общественного порядка. После чего городские власти полностью забыли об этой проблеме. Нет, кто-то наверняка помнил, потому что для некоторых хозяйственных целей разветвлённая сеть штолен, штреков, связывающих их проходов и лазов, бесчисленных тупиков всё же использовалась. Домовладельцами — для расширения принадлежащей им территории под склады, винные погреба и тому подобное, связистами и электриками — для прокладки местных, не всегда законных коммуникаций. Ну и всевозможными специфическими группами лиц, имеющими отношение к закону, как с той, так и с другой стороны.
Поэтому простых обывателей здравый смысл предостерегал от проникновения под землю дальше, чем на несколько метров от действующих входов. Леденящие душу легенды о катакомбах, никогда не исчезавшие из городского фольклора, имели очень незначительное отношение к действительности, но случиться там с опрометчивым «спелеологом» могло всякое.
С Чекменёвым и Уваровым, впрочем, там не случилось больше ничего сверх того, что уже произошло, но и этого на сегодня было достаточно.
Валерий, чувствуя себя достаточно раскованно (насколько так можно выразиться применительно к данным обстоятельствам), пытался даже слегка иронизировать над начальником.
— Всё ж таки народные поговорки пригодны на любой случай жизни, — философически начал он.
— Это ты к чему?
— Ну, как же. Сказано ведь: «Кому суждено быть повешенным…» Вот и со мной так. Решили вы меня напрочь от большой политики изолировать, к ведомостям на штаны и портянки приставить, а оно вон как обернулось. Дальше уж некуда. Небось в роли министра иностранных дел и то бы дальше от неё оказался…
Чекменёв мрачно засопел носом. Может, камешек под раненую ногу подвернулся, и боль его пронзила. А может, и нет.
— Я и сам, не поверишь, всё время об этом думаю. Куда ни сунься — обязательно ты подвернёшься. Сидел бы, наверное, в своём Термезе, о четвёртой звёздочке мечтал — всем бы лучше было. Слушай, давай присядем, ещё перекурим.
— Что, плохо?
— Нет, терпимо, просто ниже колена всё как деревянное. И подташнивает.
— Может, химия так на вас действует, а может — ещё и контузия имеет место. Здорово бахнуло, как живы остались — сам удивляюсь.
Сели на подходящий выступ в стене, достали сигареты.
— Если бы твои девки Ибрагима не утащили, лучше бы сейчас было или хуже? — задал вполне риторический вопрос Игорь Викторович.
— Сие, увы, за пределами «круга наших понятий», — ответил словами Козьмы Пруткова подполковник. — В тот момент никто не знал, что через минуту будет. С этой позиции увод главного фигуранта — решение несомненно правильное. А вот если мы до места доберёмся благополучно, то есть живыми, можно будет и задуматься. Под рукой его, конечно, иметь предпочтительнее.
— Дай-ка ещё твою фляжку… Не думай, со мной всё в порядке, просто мозги прочистить надо. И расскажи мне про этих девчат в подробностях. Нам сейчас спешить особо некуда. Если последняя наша позиция врагу известна, пусть её накроют лучше без нас, чем с нами.
— Здраво, — согласился Уваров. — Одного я в толк не возьму — с какой стороны у нас такая мощная протечка образовалась. По всем канонам мы чётко всё обеспечили. И режим секретности, и прикрытие…
— Никакой загадки, — Чекменёв протянул товарищу фляжку. — Уж это я со всех сторон обмозговал. Что там со стороны Катранджи сконструировалось — ему и разбираться. У него контрразведка помощнее нашей будет, поскольку работает во всемирном масштабе, давно и в основном не за жалованье и звёздочки, а под страхом смерти и за очень большие деньги.
— Знаем, слышали, — усмехнулся Валерий, — а сегодня даже и видели…
— Не гоношись. На войне всякое бывает. И два снаряда в ту же воронку попадают, и даже три, как сегодня. Война к научным теориям отношения не имеет. Сто раз имел возможность убедиться.
— Я тоже, — согласился Уваров. — Одна Берендеевка чего стоит! Учёным там точно делать нечего…
— Смотря каким учёным, — возразил генерал, которому три глотка виски помогли лучше, чем штатные противошоковые средства. — Маштакова взять, и дружков неразлучных, Ляхова с Бубновым. Так давай «за баб» лучше. Кто такие, откуда взялись, почему вводил в операцию, меня не предупредив?
— Вы лучше предыдущую фразу закончите, Игорь Викторович, раз начали. Глядишь, половина вопросов отпадёт автоматически…
Ох, не в том сейчас состоянии и положении был Чекменёв, чтобы поставить по стойке «смирно» зарвавшегося мальчишку, за год проскочившего от поручика до подполковника и чересчур о себе возомнившего. А стоило бы. Но, как сказано, не то состояние и не тот момент. И он ведь снова прав, как это ни поперёк горла.
— Да, я закончу. С нашей стороны все концы сходятся в губернское жандармское управление. Начальник там новый, недавно нами поставленный, в его адрес подозрений никаких…
— Если только его не перекупили сразу по прибытии. Бывали случаи.
— Я сказал — исключено! — жёстко повторил Чекменёв, ибо генерал-майор Закатов был утверждён в должности после полной проверки на верископе и предателем, тем более — по финансовым мотивам, не мог быть в принципе. Но Уварову знать это ни к чему. Несмотря на то что сам он такой же «питомец» программы.
— А вот его заместители, начальники охранных отделений — те да. И куплены могут быть, и «за идею» против нас работать. Уцелеем — каждого, кто хоть какое понятие о нашем деле имел, наизнанку вывернем. Давай про девочек.
— Долго будет. Предлагаю всё же продолжить движение. Не может быть, чтобы и эта явка была провалена. Ну не может, и всё. Чем хотите поручусь…
