Алексей Левицкий - Пароль: «вечность»
- Мне тоже здесь не нравится, но нам нужно оружие. И потом, ты знаешь, что впереди? Кто там по берегам может ночью шастать?
- Это да, — согласился Чак. — Без оружия ночью в Москве нельзя. И в лодке опасно, и пехом.
Из окон домов лился свет, отблески его дрожали на волнах. Мы отошли далеко от места, где остался баркас, теперь колесо высилось прямо над нами.
Доска у меня под ногой с треском проломилась, ступня попала в прореху, и я едва не упал.
- Ты поосторожней, человече, — проворчал карлик. — В воде вьюнов полно. У них зубы как иголки такие, да еще и ядовитые. Если вцепится в тебя, а потом его отдерешь, зубы в мясе останутся, и надо побыстрее их вытаскивать, а то распухнешь весь и помрешь совсем.
Я успел поспать, пока течение волокло баркас к поселку, и чувствовал себя гораздо лучше. Вот только есть хотелось все сильнее. Будто прочитав мои мысли, Юна сказала:
- У меня уже голова кружится от голода.
- Если катер отплыл еще днем, то во- вот будет здесь, на нем бы и пожрали, — отозвался Чак. — Ну ладно, ладно, не глядите на меня так, подымемся в эти лавки! Только быстро — покупаем жратву, первый попавшийся ствол и сразу сваливаем за лодкой. Ее вон в тех хибарах слева лучше купить, но мотор не обещаю. И золотом не светите. Достань из кошеля своего мелкие монеты… Так, а теперь мне отдай. Платить я буду, и говорить тоже лучше я. Я опытный, а вы какие-то неприкаянные оба… Одна, понимаешь, важная вся из себя, жизни не знает — на «шлюху», видите ли, обижается! А второй вообще без памяти… Вот же спутнички попались!
- Это ты к нам пристал, а не мы к тебе, — заметил я, останавливаясь на краю очередного настила.
Впереди был огромный круг черной воды, где плясали отражения огней. В нем стояло колесо, дальше домов с настилами не было, только сети, а за ними уже река, текущая между развалинами, которые в темноте напоминали уходящие вдаль холмистые берега.
К основанию колеса можно было пройти по трем сходящимся с разных сторон широким мосткам. Течение в протоке, от которой начиналась река, было сильным, вода громко журчала между сваями.
- Вон эти лавки вроде. — Чак показал на две похожие постройки в нижней части колеса, соединенные длинным канатным мостом.
- Отдай монеты, — велел я.
- Чего? Ты сдурел, человече?
- Помнишь, что было в том объявлении по радио? Девушка с темными волосами, наемник, карлик. Кто из нас самый приметный? Ты.
Юна согласно кивнула, достала из кармана треугольный кусок светлой ткани и стала завязывать на голове.
- У него на лбу не написано, что он наемник, — добавила она, — а я волосы прикрою. А вот тебя ни с кем не перепутать…
- Да вы ж не знаете, как с рыбарями этими дела вести! — запротестовал Чак.
Мы подошли к колесу. От конца настила вдоль центральной стойки шла железная лестница, она заканчивалась на середине канатного моста, соединяющего две лавки. Сверху доносились голоса, иногда в окнах мелькали силуэты людей.
- Ничего, как-нибудь договоримся, — сказал я.
Чак, недоверчиво покачав головой, сунул мне в руку пять серебряных монет.
- Ну а мне куда деваться?
- Останься на мосту между лавками. — Показав вверх, я передал Юне две гривны. — Там сейчас никого. Мы быстро.
Ножен для тесака не было, за пояс его не сунуть, а подниматься с такой штукой в руках будет слишком неудобно — пришлось вонзить лезвие в настил. Заберу, когда спущусь, решил я и первым шагнул к лестнице. Поставив ногу на нижнюю перекладину, окинул взглядом колесо, заслонившее полнеба. Мерцали огни, блеклый свет озарял погруженное в воду основание конструкции. Металл проржавел, краска облупилась, массивный железный круг на высоченной стойке поскрипывал на ветру, а еще мне показалось, что он слегка покачивается. Издалека эта штука выглядела надежной, но сколько лет она простояла под дождем и ветром, в воде, да еще и нагруженная куда больше расчетного веса? Коррозия наверняка разъела нижнюю часть, и колесо в любой момент может рухнуть.
Я полез вверх. Когда достиг мостка, тот закачался, закрепленные между нижними канатами доски заскрипели, прогибаясь под моим весом. Пришлось схватиться за верхние канаты, служащие ограждением. Карлик и девушка поднимались следом. Хорошо, что я привык к высоте, к воздушным пируэтам, «мертвым петлям» и «бочкам»… Чак, по его словам, высоту тоже любит, а вот Юне тут не понравится.
Так и оказалось — выбравшись на подвесной мост, она сразу зажмурилась и вцепилась в канат. Открыв один глаз, осторожно глянула вниз, сглотнула. Мы с Чаком осмотрелись. Мосток под нами прогнулся еще больше, он уходил в две стороны под приличным наклоном и заканчивался у горизонтальных железных решеток, приваренных к нижним люлькам, с которых сняли навесы. На решетках стояли приземистые хибары из листов фанеры и жести, скрепленных набитыми поверх досками.
Чак повернулся вправо, влево, и тут над головой зашумели. Где-то в верхней части колеса вспыхнула перебранка, кто-то выругался, кто-то завопил, раздался звук удара, вскрик… С решетки на самом верху колеса соскользнул человек, повис на краю, раскачиваясь. Сверху протянулись руки, ухватили его за волосы и втащили назад.
И сразу же там опять закричали, послышались возня и удары. Потом раздался выстрел, и немного погодя — второй.
- Вот здесь нравы какие у них, — тихо сказал Чак. — А местные, глядите, и внимания на пальбу не обращают — никто и не высунулся поглядеть. Говорю ж, лиходеи они.
Вверху опять выстрелили.
- Кому в какую лавку идти? — спросил я негромко.
- Вон та, — сказал Чак, показывая на постройку слева, — люберецких кормильцев.
- Откуда ты знаешь? — шепотом спросила Юна. Она уже пришла в себя, хотя по-прежнему крепко держалась за канат.
- А ты сама догадайся, сестричка. Короче, тебе туда, наемнику направо.
- Я поняла, там над крышей висят какие-то связки на веревках.
- Правильно, это рыба вялится, которую рыбари принесли, а хозяева лавки на просушку повесили. Короче, в этой лавке безопаснее, насколько разумею, должно быть. Скорее всего, сидят внутри человека три-четыре: хозяин, продавец да пара охранников. Они, конечно, на каждого, кто заходит, подозрительно косятся, но при том главная их цель — не ссориться с рыбарями, а нормально с ними торговать. Потому как войдешь, так проси у них уверенно хлеба, мяса вяленого, воды фляжку, плати и выходи сразу. А вот тебе, человече, осторожнее надо, бо в той лавке хозяином кто-то местный, с колеса этого небось. И он, увидав незнакомое лицо, один мутант знает, как себя поведет.
- А приемник у него в лавке может быть? — спросил я.
- Вот этого не ведаю, — развел руками карлик. — Все, много мы болтаем слишком, а медведковские близко. Идите уже, я здесь жду. Только быстро давайте, пока никто не объявился.
* * *
Холодный ветер забирался под куртку. В небе мерцали звезды, озеро блеклых огней переливалось внизу, вокруг поселка раскинулся океан чернильной тьмы. В руинах по берегам реки горели редкие костры.
На крыше лавки гудел и трясся трансформатор, от него толстый провод тянулся в сторону одного из ветряков, вращавшихся над поселком рыбарей. Я шагнул с мостка на решетку, но прежде чем толкнуть низкую дверь, заглянул в окошко, закрытое прутьями, приваренными к железной раме.
За окном открылось грязное тесное помещение, перегороженное прилавком. Под потолком висела лампа в кривом абажуре, за прилавком на табурете дремал старик. На стеллаже, прибитом к стене напротив окна, лежали всякие инструменты, консервные банки — должно быть, с крючками для ловли рыбы, — мотки проволоки, связки веревок для сетей, снасти и катушки с леской.
На стене за спиной у лавочника висел карабин.
Толкнув дверь, я шагнул внутрь. Пришлось пригнуть голову под низкой притолокой. Когда дверь захлопнулась, скрипнув пружиной, с потолка на меня посыпалась какая-то труха, а хозяин лавки открыл глаза.
Только сейчас я сообразил, что до сих пор не знаю, как здесь приветствуют друг друга. Надо было спросить Чака… Что теперь сказать: «Вечер добрый»? «Как здоровье»? Или просто «Привет»? Как обращаются тут к человеку, который гораздо старше тебя?
Пришлось ограничиться кивком. Старик молча наблюдал за мной и не шевелился.
Я прошелся по лавке, перешагнул через корзины с вяленой рыбой, потрогал сеть на стене, следя за лавочником краем глаза. Он тоже следил за мной. Вернувшись к прилавку, я оглядел оружие за его спиной.
Чем-то оно смахивало на самозарядный карабин Симонова, только ствол короче и приклад будто обрублен. Чак с Юной несколько раз упоминали каких-то харьковских оружейников — может, это оружие ими сделано? Похоже на то. Механизм от симоновского карабина, а ствол и приклад в Харькове изготовили.
- Рыбу хочу купить, — сказал я как можно небрежней.
