Наталья Бульба - Капитан перехватчика (СИ)
Любовь делала слабых сильными, а сильных… уязвимыми. Я об этом знала уже давно, он… узнал, встретив меня.
Но сейчас это не имело значения. Мы были вдвоем, все остальное могло и подождать.
Возвращаться в реальный мир после безумия, в котором мы вновь искали друг друга, было тяжело. Заново учиться мыслить не образами, не застывшими мгновениями, в которых сознание запечатлевало переплетенные тела, пытающиеся слиться воедино, смятые простыни, разбросанные по полу, креслам мундиры, меняющиеся цифры на табло, а категориями долга и необходимости.
— Уже пора? — Я лежала, положив голову ему на плечо, потому и почувствовала сквозь дрему, как он зашевелился, пытаясь встать, не разбудив меня.
— Нет, отдыхай. — Искандер коснулся губами моего виска, укрыл плотнее покрывалом. — У нас еще целый час.
«И будет лучше, если ни о чем серьезном мы в течение него говорить не будем», — продолжила я про себя то, о чем он предпочел промолчать.
Вот только я так не считала. Таласки, рассчитывая на мое снисхождение, поделился последними новостями. О временном перемирии Индарса и Искандера тоже упомянул. Весьма скептически.
— Когда ты возвращаешься на Таркан?
Вопроса он не ожидал. Не вздрогнул, но едва заметно напрягся. У меня теперь на такие вещи глаз был наметан.
А ведь должен был почувствовать еще до того, как я начала формулировать возникшую вдруг мысль!
Еще одна загадка, словно их было мало в последнее время. Но эта требовала особого внимания. Что-то было не так, а я очень не любила, когда чего-то не понимала.
— Мы возвращаемся, — поправил он меня, открывая дверь, ведущую в гигиенический отсек. — Делегация Союза прибывает через восемь дней. Вылетаем послезавтра.
Уточнять, кто именно — мы, было бессмысленно, он уже скрылся за закрывшейся створой.
Подниматься вслед за ним я не стала, поваляться на постели, которая еще хранила его тепло и запах, было приятно. Понимание, что хотя бы вот сейчас, пусть и недолго, но я могу просто лежать, ощущая лишь мягкую ткань и легкость в теле, добавляло жизни какого-то нового, непривычного для меня смысла.
И ведь не сказать, что жила монашкой последние семь стандартов до встречи с Искандером, но именно он привнес в мое существование иную значимость.
Или… я буквально «споткнулась» о вынырнувшее из сознания объяснение. Или он просто первым заговорил о семье. Той самой семье, о которой я, запрещая себе, но продолжала мечтать.
Я, муж, дети, отец…
Когда он вернулся в спальню, уже в брюках и майке, теперь я предпочла ускользнуть, не дав ему шанса произнести ни слова. Разговаривать о службе, замотанной в простыню и продолжая хранить на своем теле следы нашей страсти, казалось мне кощунственным.
Обжигающе холодные струи, сменившие теплый душ, слегка отрезвили, позволяя оперировать не только эмоциями.
Прежде чем выйти, я последовала его примеру, частично оделась.
— О нас в Управлении знают?
Искандер стоял ко мне спиной, разливая по чашкам кофе из фарфорового кофейника. Запах свежей выпечки щекотал ноздри, напоминая про голод.
И когда только успел?
— Нет! — Он не обернулся, только сдвинулся, предлагая мне присесть в кресло, рядом с которым он и находился. — Оповещены лишь главы секторов.
— Были уверены, что я вспомню?
Я не стала капризничать. Застегнув наглухо китель, устроилась у стола. Прихватив с плетеной корзинки приглянувшуюся булочку, сделала первый глоток.
Кофе я так и не полюбила, но этот был хорош.
— Вариантов было несколько. — Искандер, взяв чашку, отошел к кровати. Сел на самый краешек, чтобы видеть меня. — На случай, если вы не выберетесь, мы приготовили дублера.
— Рассчитывали, что выдаст себя?
Скайл усмехнулся, давая понять, что на наивные вопросы отвечать не намерен.
— Но мы выбрались. — Я сделала вид, что не заметила его ехидства. — Я — вспомнила, и даже готова предоставить запись. Но ты все равно тащишь меня на Таркан.
Он не отвел взгляда, выдержав мою насмешку.
Мы не виделись всего лишь месяц, а я уже почти забыла, что его отстраненная холодность не является признаком равнодушия. Просто, он был другим. Если я собиралась провести рядом с ним всю свою оставшуюся жизнь, мне стоило об этом помнить.
Странно, но еще недавно, я этим вопросом даже не задавалась.
— Мы пробудем в Управлении пару дней. Нас ждет кангор, тебя — звание литара. Этот вопрос согласован, все главы секторов признали, что официальное мероприятие пойдет на пользу имиджу Службы внешних границ.
— А-а-а! — протянула я, поднимаясь. Кофе больше не казался сладким. Злиться было бесполезно, большая политика, демоны ее задери! Но оставаться спокойной не получалось. — Ты забыл добавить, что замуж я буду выходить в новом звании и должности.
Местью это назвать было трудно, выглядело скорее мелочной придиркой, но хотя бы сумела удивить и оставить последнее слово за собой. Запищавший на его комме вызов закончил наш разговор.
* * *
— Вот, значит, как!
Шторм промолчал, когда я назвала имя предателя. Так же, оставаясь незаметным, просмотрел запись из моего архива. Отделался восклицанием, лишь когда экран замерцал — я остановила на моменте встречи. Остальное им видеть не стоило.
А вот черты лица Искандера в тот момент, когда Тарас прижимал меня к себе, довольно отчетливо заострились. Я боялась ошибиться, мы были знакомы уже год, однако о некоторых сторонах его характера мне оставалось только догадываться, но его реакция была похожа на ревность. Интересно, как бы он отреагировал на мою просьбу к ангелу меня поцеловать, что следовала дальше? Наутро я уже ничего не помнила, но свидетельство того, как обвила его шею руками, не отпуская от себя, осталось.
Прежде чем все собрались в кабинете Шмалькова — на этом настояла я, не хотела невольно коситься на дверь спальни, разговаривала с отцом. Считала, что он должен узнать обо всем первым. Тот, о ком шла речь, имел к нам некоторое отношение.
Лично для меня знакомство с ним стало судьбоносным.
— Кажется, мне удалось тебя удивить? — с усмешкой уточнила я у Славы, заслужив внимательный взгляд Таласки.
Рауле, стоявший рядом с креслом, в котором я сидела, коснулся ладонью плеча. Словно предупреждая.
Поздно. Злость душила, сметая доводы разума. Общение с Искандером, потом беседа то ли с отцом, то ли с генералом Орловым, я так и не сумела с этим разобраться. Теперь это сборище.
Восемь стандартов, которые прошли с момента последней встречи со Штормом, пролетели слишком быстро.
— Он был среди кандидатов, та игра в заложника не очистила его от подозрений. Если ты об этом, — улыбнулся мне Слава. Судя по выражению его лица, он считал, что мы счет сравняли.
— Ну, теперь хоть понятно, почему я получила трепку, — продолжая насмешливо кривить губы, произнесла я, ни к кому конкретно не обращаясь. — Своим вмешательством разрушила и ваши замыслы, и их. А что было по плану дальше?
Я заметила, как отец на мгновение опустил голову, а Игорь с Искандером переглянулись.
Угадала правильно.
Легче от этого мне не стало, ту вахту я помнила до сих пор. Самый молодой помощник капитана патрульного крейсера…
Мне пророчили славное будущее — все изменила даже не ошибка, личное понимание происходящего.
Когда нарушитель появился в зоне нашей ответственности, решение я принимала на свой страх и риск. Действовать мне запретили, сославшись на неопытность — капитан был на поверхности, его жена рожала.
Приказ я нарушила, вывела контрабандиста прямо на сторожевики, которые шли на перехват из других секторов.
Взяли мы его малой кровью. Вот только на борту оказался высокопоставленный пленник — офицер для особых поручений Штаба Объединенного Космического флота. Тогда он был в чине капитана третьего ранга.
Для меня итог этой операции оказался плачевным — речь шла о лишении меня крыльев. Потом были сомнения: стоит или нет обращаться к отцу за помощью, рапорт и билет на первый попавшийся пассажирский корабль, который шел в столицу сектора демонов.
Теперь эта ситуация выглядела совершенно иначе. Меня провоцировали на определенные действия, я на провокации «купилась».
— Мы упустили тебя на Земле, потом потеряли на Ярлтоне, — ответил все тот же Шторм, отдуваясь за остальных.
Или это была его операция, проваленная в тот момент, когда я, распрощавшись с нашивками, рванула к демонам? Он не знал, что уже тогда это был мой любимый способ зализывать раны — в одиночестве сбегать куда-нибудь подальше.
— А если бы не упустили и не потеряли?
Мне уже давно стоило замолчать, но осознание собственной безнаказанности добавляло наглости.
