Марик Лернер - Дорога к новой жизни
Сами зеленые тоже ходили в человеческой одежде, не собственноручно сделанной, а фабричной, и неплохо объяснялись на людском языке. У некоторых в домах были неизменные калаши и американские гладкостволки разных фирм и разных видов: винчестеры, мосберги, ремингтоны. Самое удивительное, что практически у всех взрослых были жизняки. А какая торговля с людьми без них?
Князь у них тоже был, с дружиной. Только передвигались они не на лошадях в деревянных доспехах, а на местном варианте джипа Abir, где в люке на крыше или на месте переднего пассажира размещалась турель с крупнокалиберным пулеметом. Остальные дружинники тоже были увешаны всевозможным огнестрельным оружием и в бронежилетах. При ближайшем рассмотрении принципиально жизнь не улучшилась. Все так же собирались налоги, пахалась земля, пасся скот, единственное, что многие сбегали в город к людям на заработки, а кое-кто уже и не возвращался, неплохо устроившись там.
Индейцы в один прекрасный день сделали ручкой и уехали. Раненый вполне поправился и мог уже нормально сидеть в седле. А мы так и ехали не спеша, своей тесной компанией, глядя по сторонам и прикидывая, что к чему, пока не прибыли к цели.
На улицах, застроенных одноэтажными и двухэтажными кирпичными домами, попадалась масса всевозможных разумных самого различного вида и в разнообразной одежде. Люди, анхи, зеленые, егеря спешили по своим делам, не обращая на нас внимания. Многие с огнестрельным оружием, но были всевозможные луки, копья, арбалеты. Причем арбалеты, очень похоже, заводского производства. Один раз мимо прошел явно леший. Про таких только в справочниках и можно было раньше прочесть. Все человеческое — руки, ноги, голова. Только лицо как у ящерицы, за человека разве что со спины принять можно. Говорят, что они маги сильные, но из леса практически не вылезают.
На очередном повороте выехали на берег озера, на котором у специального причала в несколько рядов стояло множество плоскодонок и прямо с борта торговали продуктами. Причем людей среди продавцов как раз очень мало было. Выбор продуктов был огромный: золотистые початки кукурузы, перец, тыква, лук, рис, фасоль, помидоры, картошка, зерно, крупы, мука, битая птица и несколько видов рыбы. Даже вино и что-то явно более крепкое в бутылях продавалось. Блеяли привязанные тут же овцы, в клетках сидели кролики и курицы. Даже лошади продавались, но местной породы, больше на пони похожие. Сыры, брынза, всевозможные колбасы и окорока. От голода здесь явно не страдают, и предложить нам в этом смысле особо и нечего, разве что новые породы коней и коров.
Свернув еще в один переулок, Дов показал на двухэтажный дом с вывеской непонятными закорючками.
— Вот здесь остановитесь, — сказал он, спрыгивая с коня. — Гостиница «Потерянное колено». Хозяин по-русски говорит. Одну минуту, — и исчез в глубине двора.
За забором, как оказалось, была большая конюшня и еще какие-то хозяйственные постройки. Возле одной из них, не обращая на нас внимания, старательно рубил дрова здоровенный орк.
— Коней в конюшню, — переглянувшись с Черепахой, приказал я, — а мы пойдем выяснять, что тут насчет обеда и ночевки.
Из дверей выскочил наш исчезнувший Сусанин и доложил, что места для нас на втором этаже, еда в зале, за все уплачено за счет городских властей, а он срочно убегает доложить о возвращении. Вечером придет и отведет нас к начальству. А комнаты нам покажет девушка, которая вот прямо сейчас и появится. Егерь тоже попрощался и, торжественно пожав руки всем подряд, ушел по своим неведомым егерским делам.
Подождав неизвестную девушку четверть часа, мы всей толпой поперлись на второй этаж. Здесь она и оказалась. Квадратная особа полтора метра в длину и ширину, с совсем не маленькими черными усиками и крайне недовольным видом. На этаже всего восемь комнат, сообщила она. Семь из них ваши — распределяйтесь как хотите. Постель приготовлена, жрать внизу.
— Ездят и ездят, — бурчала она, удаляясь, достаточно громко, чтобы мог услышать каждый желающий, — дома им не сидится.
Комнаты были стандартные. Две койки, два стула, тумбочка, вешалки для вещей и стойка для оружия. На кровати лежали свернутый матрац и стопкой простыни с подушкой. Не знаю, как живут в других гостиницах, в первый раз сподобился, но все лучше, чем в палатке и спальном мешке.
Скинув обувку у входа и шлепая босыми ногами, прошел Следак и первым делом высунулся в окно. Восхищенно выругался и сообщил:
— Воротит меня от такого количества воды. Ни конца, ни края. И горы эти торчат на горизонте. Насколько у нас лучше… — Потом раскатал матрац и завалился на кровать. — А Черепаха будет одна жить, — наябедничал он. — Непорядок. Главный у нас ты, значит, ты и должен жить один.
— Выгнать тебя, что ли? — спрашиваю. — Моментально останусь один, и наступит тишина.
Следак надулся и замолчал. Вот всем хорош, но только пока в походе. В спокойной обстановке открывается рот и начинается выплескивание не сказанного за всё предыдущее время.
В дверь постучали, и, не дожидаясь ответа, вошла Черепаха.
— Пойдем посмотрим, где кормить будут, — сказала она мне.
Я нехотя поднялся и посмотрел на вещи.
— Вы идите, — сказал Следак, — а я дверь закрою и спать буду.
Столовая находилась на первом этаже и меньше всего напоминала единственный удостоенный моего посещения кабак в Зоне. Никаких полутемных помещений и привинченных к полу во избежание кидания в оппонента табуреток. Большие стеклянные окна, тоже, кстати, интересно, наверняка собственное производство стекла имеется. В славянской Зоне стекла — дорогое удовольствие. Пластиковые столы со стульями и стойка, где выставлены блюда. Можешь подходить с подносом и набирать разных салатиков и закусок. Что-то серьезное варится-жарится за дверью на заказ. В конце стойки сидит кассир, увлеченно протирающий грязной тряпкой разобранный пистолет. Прежде чем уйти не расплатившись, подумай, нет ли у него еще одного под рукой. А так больше всего похоже на обычную заводскую столовую, только всего пара посетителей имеется.
— Устроились? — спросил по-русски кассир, продолжая протирание деталей. — Особых удобств нет, но обычно и не требуется. Туалет с душем в конце коридора один на всех. Умывальники тоже там. Тут живут те, кому домой добираться далеко, а в казарме оставаться нет желания. Город оплачивает три дня. Зимой обычно пустота, на перевалах стоят заставы, а всех временных распускают. Меня Нисим зовут, и я здесь хозяин, — пояснил он.
— А как можно «потерять колено»? — с недоумением спросила Черепаха.
Нисим побагровел и с хохотом скрючился на стуле.
— Ой, извини, — сказал он, отсмеявшись. — Сразу видно пришедших издалека и ничего не понимающих в наших легендах. Даже местные давно в курсе. Колено, в смысле поколение, это только по-русски одинаково звучит. Мы и есть потерянное для Земли поколение.
Вещи можете спокойно оставлять, у нас не воруют. Прямо при гостинице живет семейка домовых. Муж, жена и двое малолеток — следят за этим.
— Так много? — удивленно спрашиваю.
— Дом большой, работы много. Всем есть чем заняться. Вечером наползут, будет и гулянка, и выпивка. Здесь часто мероприятия организовывают, цены невысокие. Если не хотите в толпе, можете сейчас своих товарищей позвать и поесть. На всякий случай и вышибала имеется. Вы должны были видеть во дворе — орк. С дубинкой обращается просто загляденье, — намекающее сообщил он. — Еще ни одного трупа не было. На вопросы отвечаю, пока никого нет. — Он вышел из-за стойки и уселся напротив нас, поставив на стол две пол-литровые кружки с пивом. — Угощайтесь. Вы первые, кто пришел из другого района, где люди проживают. Самому интересно, не платили бы от Города, поселил бы бесплатно. Обменяемся информацией?
— Нам бы не хотелось, чтобы это стало широко известно, — попросил я. — Пока, во всяком случае.
— Что у вас с больницей? — одновременно спросила Черепаха.
— Что вы пришли с севера, все равно скоро многие узнают, — ответил Нисим. — Не так уж нас и много, чтобы в подобном деле тайны имелись. Непременно расскажет не один, так другой. Не Дов, так официант. Но если не хотите, никому не скажу. — Он улыбнулся. — Пока. А про больницу… С самого начала развернут полевой госпиталь, мы его с Земли притащили. Может принимать до пятисот пациентов в день, но это по максимуму, до сих пор столько не требовалось. До ста коек для лежачих больных и полсотни для реанимации. Если уж совсем паршиво — к эльфам, но это очень и очень дорого. Есть операционные, реаниматорская, изолятор, родильное отделение, детская палата, рентген и аптека. Там половина средств из местных растений от леших. Они на этом специализируются. Регулярные поставки из леса. Больше им предложить нечего, кроме древесины, но егеря рубить деревья не позволяют. Бзик у них на этой почве. Вполне понятный, впрочем. Все кругом свели, кроме ихнего леса, только теперь люди начали сажать и других заставляют. Поэтому и дружба у нас такая замечательная.
