Влад Стрикс - Бег по лезвию клинка
— Слишком просто выходит.
— Сложность тут пока что не требуется, — парировал я. — Вряд ли они догадаются, что я полезу именно в архив Службы Социоэтики, больно уж нестандартный ход.
Решено. Теперь надо только выбрать подходящую кандидатуру. Дело по сути не очень сложное, но довольно занудное. Людей много, зато похожих на меня весьма и весьма мало. Этот слишком массивен, другой, хоть и похож лицом, но ниже сантиметров на двадцать. Ничего, смотрим дальше… Ага, это уже интересно. Похож в достаточной степени, только совершенно лысая голова и еще одежда. Да, именно одежда, от разнообразия расцветки которой у самого непривередливого попугая голова закружится. А это неплохо. С большой вероятностью можно утверждать, что при взгляде на этого типа люди запоминают именно одежду. Ну а лицо остается так, мелкой деталью.
Я сразу же двинулся вслед за выбранной кандидатурой, покамест держась на солидном расстоянии. А то привлеку еще внимание субъекта, забеспокоится, метнется куда-нибудь. Понимаю, что вероятность подобного очень мала, но все же лучше подстраховаться. Но вести надо четко, чтобы не ушел от пристального внимания. А как только представится удобный случай — прихватить болезного, жестко и без взбрыков.
— Крест, он к автостоянке идет.
— Вижу… Там и прихватим.
Это, кстати, не самый худший вариант. Если у него имеется собственная машина, то там клиента можно и оставить после короткого разговора. Естественно, в бессознательном состоянии. Так тело еще нужно думать, куда деть, а тут и место для беседы, и место для хранения. Красота да и только.
Лысый тем временем бодро шествовал к стоянке, не обращая внимания на окружающий мир. Понятно, вон как головой покачивает в такт музыке, что льется из наушников. Так-то их не заметно, это вам не древние модели, которые были видны всем и каждому. Однако принцип действия то же, да и побочные воздействия неизменными остались. Снижается внимательность, на первое место выходит именно музыка… Тогда сократим дистанцию метров до трех, все равно никакого риска.
Верно. Такое впечатление, что можно было прямо за спиной идти сколь угодно долгое время — все равно ни хрена не почувствует. Вывести его из состояния музыкального кайфа мог только добрый подзатыльник или нечто в этом роде. Ну и к какой машине мы направляемся? Так, кажется, вот к этой, спортивного образца, выкрашенной в ярко-красный цвет. О как! Даже стекла тонированные. Мелочь, а все равно приятно, ибо сквозь них плохо видно происходящее внутри автомобиля.
В руке лысого появляется брелок управления сигнализацией, он нажимает кнопку и, мигнув фарами, машина разблокируется. Еще одно нажатие, и вот уже дверца гостеприимно открывается. Автоматика, однако.
— Извините, уважаемый, — дотрагиваюсь я до его плеча, заставляя того подпрыгнуть от неожиданности. — Вы не поможете пройти к архиву Службы?
— А? Что?
— Да не нервничайте вы так, любезный, — успокаиваю я всполошившегося человека из Службы Социоэтики. — У меня к вам довольно важное дело. Вы же не хотите огорчить уважаемого нами Клайва Шепарда?
Ага. Глазами захлопал, пытаясь в экстренном темпе понять, какое дело до него Шепарду, чье имя, несомненно, известно всем и каждому из господ социоэтиков. Расчет тут был на естественную реакцию мелкой сошки, которая просто на инстинктивном уровне впитала в себя почтение как к начальству, так и к тем, кто выступает от их имени. В том и состоит одна из граней силы и одновременно слабости подобных бюрократических систем. Привычка… Именно она, заставляющая подчиняться и относиться с почтением к посланцам сверху. Ну и к тому же отсутствие в первые мгновения подозрительности к таким, как я.
— Но… почему именно здесь? У меня есть рабочее место, вы могли бы позвонить, предупредить.
— Далеко не всякий контакт надо проводить в официальной обстановке, там, где могут быть посторонние, — назидательным тоном высказал я эту довольно пошловатую сентенцию. — К тому же отдельный кабинет и вы… Сами должны понимать. Но нет ничего невозможного. Однако давайте сядем к вам в машину, там и поговорим. Возражения есть?
— Нет, нет. Что вы!
Засуетился, приглашающие жесты ручками делает. Был бы хвост, он бы показал, как им вилять нужно. Классический расклад, когда усердие субъекта поднимается до невиданных высот в надежде на возвышение. И плюс ко всему он просто не врубается, что происходит обычный «развод лоха», основательно подзабытый во Всемирной Республике среди широких масс народонаселения. Отвыкли они в этом предсказуемом и «добропорядочном обществе» от столь наглых и циничных разводок снизу. Ну а те надувательства, что пускают в оборот власть имущие, — это совсем иное. Хотя по сути никакой разницы.
— Клюнул! — Лио просто покатывалась со смеху. — Он ближайшие несколько минут будет считать тебя важной персоной. Ну и идиоты!
— Не так все просто. Быстро очухается. По крайней мере, может и прийти в себя. Как-никак не простой клерк, а работает в Службе Социоэтики.
— Так что с того? Там этих клерков медный грош за десяток. Быстрее давай вешай ему ушат лапши на раскидистые уши, чтобы точно не опомнился или твое лицо не опознал.
А ведь верно. Мое лицо он опознать вполне в состоянии. Не зря его прогоняли по всем каналам, да и многие газеты не преминули воспользоваться возможностью опубликовать фото «кровавого маньяка». Так что додавим поскорее.
— Уважаемый, я надеюсь, что охрана на входе не слишком удивится, если вы вернетесь обратно в архив?
— Нет. Я вообще на часок по поручению Дагласа Конби вышел, он сказал…
— Это неважно, — оборвал я его. — Вы должны будете доложить ему о проделанной работе, я понимаю. Он все там же обитает?
— Да. Третий этаж, комната триста пятнадцатая… Позвольте, а я вас где-то видел совсем недавно, — в глазах лысого появился подозрительный огонек узнавания. — Но мы не разговаривали. А, по телевизору показывали, точно!
Промелькнувшая тень страха. Вспомнил… Что ж, это уже не страшно, я узнал все от него нужное. Последовал короткий рубящий удар ребром ладони по шее и незадачливый клерк обмяк прямо на водительском месте. Помереть не помрет, но пару часиков без сознания проваляется.
— Свяжешь или радикально проблему свидетеля решать будешь? — милым голоском проворковала Пламенеющая.
— Много чести. Оставлю на память о себе знак, а заодно гардероб его придется на себя примерить. Ну не весь, а часть, — уточнил я, почувствовав несказанное удивление Лио. — А как же иначе у меня получится пробраться в архив под личиной этого клоуна. Без магии, само собой.
— Получится ли?
— Очень высокие шансы. В случае с такими людьми, как этот типчик, все довольно просто. На них особо не смотрят, обращают внимание только на привычное яркое пятно. Ну тут еще и лысая, как бильярдный шар, голова. Придется бриться, тут никуда не денешься. Лысая голова, привычные шмотки, к тому же темные очки крайне полезны будут. Проскочу за милую душу!
— Ну-ну… Ты еще в парикмахерской сейчас объявись, — сарказм в голове Пламенеющей был на очень уж высоком уровне. — Хлопот и нежелательного внимания может оказаться много, зато толку мало. Лучше кепку на голову одень, а волосы у тебя и так короткие, их видно не будет. Глянь на заднее сиденье, там тебя и дожидается кепка канареечного цвета.
А ведь верно говорит Лио. Не стоит усложнять то, что не требует поиска нестандартных решений. Курточка попугайской расцветки, кепка, темные очки и… хватит. Не велика сложность проскочить мимо ленивой охраны, которая давно уже выполняет чисто символическую функцию. Кому он вообще нужен этот Франсуа Морель? Имя, как оно и полагается, я узнал из конфискованного документа работника Службы Социоэтики. Как и ожидалось, он был простым клерком, каких там не просто много, а очень много. Заодно с документами ко мне в карман перекочевали и деньги. Немного, всего пара сотен, остальное было на кредитке. Но и это было кое-что, а я не привык разбрасываться ресурсами в этом изменившемся мире.
Пора идти в гости. Или я-таки да забыл некую мелочь? Точно, запамятовал оставить «визитную карточку». Нож сам собой скользнул в руку и крестообразный росчерк на лбу Франсуа подарил тому вечную память о моей персоне. Да, именно вечную, пожизненную… Я чувствовал, что несерьезный вроде бы порез останется с ним навсегда, как его ни своди и ни пытайся замаскировать.
— Да, Крест, теперь этот символ часть тебя. Он как печать, будет оставаться там, где ты пожелаешь. Законы мистицизма, от них не спрячешься, их не изменишь…
— А у тебя, красавица, есть такой знак?
— Он не статичен. Огонь не терпит стабильной формы, он стремится к большему и изменчиво-хаотическому виду. Ты видел. Ты увидишь.
Тьфу ты, опять заковыристая философия по мою душу. Что ж, такая уж дорога, которая стелется под ногами. Сам на нее ступил, теперь грешно жаловаться на трудности. Путь выбран не для тебя, а тобой и только сила и воля способны заставить сделать следующий шаг против ветра безразличия и течения предопределенности.
