Юрий Иванович - Поиск врага
И все-таки кошмарные бестии выползли на освещенные факелами участки несколько неожиданно. Только что вроде и не было никого, и вот уже ползут, перебирая неспешно своими массивными лапами и шевеля блестящими от чешуи щупальцами.
Грохнули барабаны, взревели трубы, взлетела в небо сигнальная красная ракета, на стены добавили новых факелов. Любители танцев, трезвея на ходу, втянулись в крепость, а массивные ворота захлопнулись намертво. Хотя изрядно подвыпивших воинов гарнизона, а уж тем более тех, кто вскочил с кроватей и на заплетающихся ногах поспешил наружу, на стены все равно не пустили, там и так было не протолкнуться. Еще и команда от Даны поступила вполне конкретная и понятная:
— Всем отсыпаться! Мало ли как оно завтра получится.
Ну а потом все стали ждать и наблюдать, как поступят крокоспруты.
За лагерь строителей Дмитрограда пока никто не переживал, тот находился в противоположной стороне, и вряд ли за оставшееся время ночи приближающиеся монстры преодолеют это расстояние. Хотя звуки ответного сигнала горном с той стороны тоже донеслись. Как и взлетевшая в небо сигнальная ракета, они показали, что лагерь спешно приводится в состояние боевой готовности. В крайнем случае, строители могли срочно отступить по тракту на юго-запад.
Крокоспруты перли вперед с неумолимостью бронированных танков. То ли им так человеческое мясо понравилось, то ли самый последний сброс и сплав тел погибших кайрегов их разбаловал, то ли ароматные запахи пиршества до них донеслись, но они покинули свою любимую водную стихию и теперь двигались именно на Волчий Шар.
— А вдруг и они имеют разум? — высказала предположение Александра и сама же от этого содрогнулась. — Только бы не это!..
Расположившийся рядом Петр, поглаживая приклад своей винтовки, согласился:
— Неприятная вещь — война с такими тварями. Уж на что мне раньше кайреги противными казались, так теперь они выглядят словно милые и пушистые игрушки по сравнению с этими образинами.
— Вдруг и у них странная защита вокруг тела? Давай подстрели хоть одного с дальней дистанции.
— Зачем? Договорились ведь не стрелять, пока не рассмотрим, чего эти ходячие гнезда щупальцев могут. Вполне возможно, что уткнутся в стенку, сообразят, что там ни медом, ни жиром не мазано, да и вернутся в свою речку.
— Забыл, что ли? — удивленно воскликнул стоящий не так далеко Курт. — Что речка не «их», а наша. Скорее всего, именно тебе с Даной та сторона с речкой и достанется при делении территории.
— Я буду возражать! — возмутился лучший снайпер.
— Да сколько угодно! — посмеивался немец. — Все равно жребий выберет тебя. Еще и озеро в придачу получишь. А вот твое определение этих гор ужаса вполне звучное получилось: ходячее гнездо щупальцев.
По стене в обе стороны пробежал говорок, это воины передавали друг другу услышанное от баронов. Разве только графиня Светозарова осталась недовольна:
— Слишком длинно. Давайте просто их назовем гнездами.
— Птички обидятся, — тут же возразил Петр. — Лучше уж аббревиатуру использовать. Например… — Он задумался на мгновение и выдал: — Например, КССГ. Крокодил со спрутом гнездовым.
— Тоже длинно, — возражал барон Вайсон. — Лучше уж ГСК. Гнездо спруто-крокодильное.
— Кажется, уже такая аббревиатура уже существует, — сомневалась Александра.
На что Петр тут же поддакнул:
— Ага! Гипсостроительный комбинат! — Пока знающие земляне нервно хихикали, снайпер надумал еще кучу расшифровок: — А можно еще и так…
— Нет, так нельзя, — строгим голосом перебила своего любовника Дана. — Лучше еще короче: от двух букв, «к» и «с», то есть каэска. Или каэск, или каэски. Решено!
— Вот и выбирай такую в командиры! — ворчал Петр. — Ты бы их еще АКа назвала: «Адуренно килограммовые». Ни какой романтики.
— Будет тебе романтика, не плачь! А пока давай все-таки и в самом деле одного каэска завали, вон того, чуть правее, что вперед вырвался. Посмотрим, что его защищает.
До выбранной цели дистанция как раз достигла отметки в тридцать метров, так что Петр уже через пять секунд всадил пулю со смещенным центром тяжести прямо в глаз. Никакой магической защиты вокруг твари не оказалось, она осталась без глаза. Зато живучесть у нее оказалась просто невероятная: с развороченной глазницей она взревела от боли, раскрыла пасть и даже слегка ускорилась в движении.
— Ха! Вы только гляньте на эту образину! — возмутился громко Петр. — Где же у нее слабое место?
Второй раскуроченный глаз убавил скорость крокоспрута вдвое. Третий, прямо в лоб, вообще никакого видимого эффекта не дал. И только четвертое попадание у основания передней лапы оказалось смертельным. Монстр извернулся дугой и забился в смертельных судорогах. От этого строй почти единой фаланги нарушился, но поедать павшего члена стаи никто не стал. С озлобленной, неумолимой настойчивостью твари подались в стороны, обходя и обтекая агонизирующее тело.
Главнокомандующий Волчьего Шара дала добро еще на несколько выстрелов, которые однозначно подтвердили предварительные выводы: самое уязвимое место у каэсков грудина под шеей. То ли сердце у них там, то ли еще что не менее важное, но хватало практически одной пули для успокоения такой живущей и мощной твари. Другой вопрос: как сражаться с таким чудовищем обычным воинам, если закончатся боеприпасы для огнестрельного оружия? Ведь даже копий длиннее чем восемь метров не существует в природе, а стрелы не имеют должной пробиваемости. Еще и попасть надо куда следует. Ну а ближе к себе вряд ли крокоспрут кого подпустит. Вся надежда на высокие стены. Как оно получится?
Действительность грубо опрокинула все предварительные ожидания. Каэски не умели лазить по стенам, нет, но зато они прекрасно могли взбираться… друг по дружке! И это было невиданное, завораживающее своим ужасом зрелище. Крокоспрут задирал голову круто вверх, чтобы она ему не мешала, а передними ногами начинал шагать на стену. При этом всю тушу уверенно толкали задние лапы. Средние конечности несуразно торчали в стороны, шевелясь в такт с иными. Вначале казалось, что чудовище встанет вертикально, а потом и завалится беспомощно на бок или на спину. Но не тут-то было! Громадные хищники замирали под углом в сорок пять градусов, а уже по их спинам заползали вверх другие члены стаи. Причем первый опорный ряд выстраивался, словно по команде невидимого дирижера, сплошной покатой стеной. Еще и средними лапами как-то сцеплялись, усиливая тем самым жесткость и убирая последние щели между собой.
Второй уровень становился несколько круче, градусов под шестьдесят, третий почти по семьдесят, зато каэск из четвертого ряда уже не просто доставал до верха стены щупальцами, которыми мощно подтягивался, а чуть ли не сразу лапами.
Какое счастье, что в тот момент большинство щупальцев было занято поддержкой тяжеленного тела и это позволяло воинам интенсивно рубить эти покрытые чешуей ответвления, а затем и сталкивать рогатинами ревущего от боли монстра вниз.
И все равно сражение получилось страшное по своему накалу и поразительное по своему продолжению. Уже и утро наступило, а крокоспруты все еще ползли и ползли со стороны речки. Благо еще, что не окружали всю крепость и не атаковали со всех сторон. Но и этого оказалось достаточно, чтобы с северо-восточного направления тела монстров практически достигли пятнадцатиметровой высоты. То есть твари заползали наверх уже без всяких пирамид, просто по трупам впередиидущих.
Конечно, к тому времени бароны сильно пожалели, что не начали отстрел чудовищ еще с дальней дистанции, но, с другой стороны, боеприпасы все равно к утру оказались почти на исходе.
Помогли наблюдения самых первых минут боя: крокоспруты довольно осторожно и опасливо обходили те несколько десятков костров, которые горели у них на пути. А значит, целители со всех ног бросились к большим чанам, которые привез последний караван, и стали варить основанную на смолах жидкость, напоминающую своими свойствами напалм. В империи Рилли имелось несколько видов этого древнего оружия, которое только и применялось во все века в войне против Успенской империи. Да и то лишь при обороне крепостей, которые ашбуны пытались атаковать при своих ежегодных наступлениях. Сейчас же местный аналог напалма, под названием жигонь, сказал последнее слово в сражении. Как только пылающие частицы жидкости стали прожигать кожу каэсков, они с недовольным ревом стали разворачиваться и бежать к воде.
В ход пошли малые глиняные горшки, крынки и даже чаши. Все годилось, лишь бы зашвырнуть жигонь как можно дальше, в массу шевелящихся, извивающихся щупалец. И хоть какие омерзительные запахи от паленой плоти ни крутились в воздухе, защитники крепости ликовали. Ну а враг под первыми лучами местного солнышка живо отступил к воде и в лесную чащу.
